Обратная сторона мечты (СИ) - Черненькая Яна

Сделав несколько глубоких вдохов, пришла к мысли, что, быть может, зерна предназначены не для посева, а для еды. Если, скажем, их сварить, то, наверное, получится что-то вроде каши. Успокоившись, вытащила мешочки на берег и показала их анту.

— Это ведь для еды?

«Да».

Просто камень с души. Вытащив из тени два плода аукары, один протянула Нэри.

— Поужинаем вместе?

Улыбка.

Чтобы быть рядом с ним, забралась в море и села на песок. Ант устроился на почтительном расстоянии. Наверное, боялся смутить. Поборов робость, сама пересела поближе. В серых глазах Нэри появилась и тут же скрылась радость. Мне стало смешно — мы с ним боялись друг друга, несмотря на то, что во снах уже давно перешли через эту черту.

Неловкость чувствовалась во всем и, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, я предложила.

— Хочешь, расскажу тебе чудесную историю?

Ант кивнул, одарив меня вопросительным взглядом.

«Русалочку» я знала наизусть. Даже не приходилось напрягать память, чтобы вспомнить слова: «В открытом море вода синяя, как лепестки красивейших васильков, и прозрачная, как тончайшее стекло…»

Нэри слушал внимательно. Сосредоточенно. Он даже забыл о еде и надкушенная аукара так и лежала в его руке. Иногда мне казалось, что ант хочет заговорить, но то ли действительно не может, то ли не решается. По мере повествования, его брови все больше хмурились, а глаза наполнялись мрачной решительностью.

— Знаешь, мне кажется, ты все же умеешь разговаривать, — не выдержала я, когда он в очередной раз вскинул голову и даже открыл рот, чтобы что-то произнести, но так не издал ни звука. — Ты понимаешь мою речь, так почему не говоришь?

Пожав плечами, Нэри опустил голову.

— Тебе что, язык отрезали? Покажи! — потребовала я, хорошо помня наши поцелуи во сне. И с языком у него тогда все было в порядке, готова поклясться.

Ант покачал головой.

— Да не молчи же! Честное слово, я не испугаюсь, даже если у тебя какой-то совсем уж страшный голос. Мне куда страшнее не иметь возможности поговорить хоть с кем-то.

Я видела, что Нэри пытается решиться, и хотела ему помочь.

— От тишины у меня уже в ушах пищит. Это было бы так замечательно — иметь возможность общаться с тобой, а не произносить длинные монологи.

Не помогло. Ант чуть ссутулился, покачал головой и отвернулся, глядя на уже почти закатившееся солнце.

— Ладно, — сдалась я. — Рассказывать дальше?

«Да».

И опять его глаза сделались сосредоточенными и очень серьезными, будто речь шла о жизни и смерти.

— «Знай также, — продолжала ведьма, — что, если ты примешь человеческий образ, тебе уже не быть русалкой никогда. Ты больше не сможешь спускаться к сестрам и во дворец отца. И если принц не полюбит тебя так, что ради тебя забудет отца и мать, если он не прилепится к тебе душой и телом и не попросит священника соединить ваши руки, чтобы вам стать мужем и женой, — ты не обретешь бессмертной души. Если же он возьмет в жены другую, то на первой же заре после их брака сердце твое разорвется на части и ты превратишься в морскую пену…»

— Et tu nassatan nes enea maire sa?

Я вздрогнула, услышав хрипловатый, словно простуженный, мужской голос. Прервав рассказ, посмотрела на Нэри и не сдержала улыбку. Заговорил. Наконец-то. Этот язык был хорошо мне знаком. Значит, все же Аркуу. Он спросил, узнаю ли я его в облике майри. И от зыбкой надежды сладко замерло сердце. Неужели все-таки существует какой-то способ…

— As nassa maire, nassa atlante et, — сорвалось обещание с губ. Конечно узнаю, в каком бы облике не явился. Майри или ант — его глаза скажут мне больше, чем лицо или тело.

Нэри грустно улыбнулся и покачал головой, как будто не веря этим словам.

— А ты можешь стать майри? — спросила я.

Мужчина отвернулся и уставился на волны. Было видно, что он о чем-то очень серьезно думает. Не желая ему мешать, прервала рассказ.

Стало смеркаться. Заметив это, ант велел мне идти на берег и готовиться ко сну. Его речь звучала странно, непривычно. Создавалось ощущение, будто Нэри порядком отвык говорить на своем языке. Но… сколько лет он провел в одиночестве? Его здесь забыли? Или, может, оставили специально? Спрашивать не стала. Ни к чему это… пока.

— Ты вернешься завтра? — спросила я.

— Mea ille?* (*Ты хочешь? Прим. авт.)?

— Да, хочу.

Он улыбнулся и бесшумно нырнул.

Шалаш еле заметно покачивался на волнах, но с места не двигался. Постелила два одеяла вниз, третьим укрылась. Получилось уютно. Закрывая глаза, думала о Нэри. Где он сейчас спит? Как отдыхает? И правда ли, что он может преодолеть пропасть между нами?

Плот качался на волнах, тихо поскрипывали бревна. Глаза сами собой начали закрываться, и я сладко заснула.

— Лаэдо Симони, твердо ли ваше намерение связать себя узами любви с Тайрой Бьянчини? — торжественным голосом спросил жрец.

— Да.

— Тайра Бьянчини, твердо ли ваше намерение связать себя узами любви с Лаэдо Симони?

Я посмотрела на жениха. Стало страшно. Всего одно слово и один шаг отделяли меня от самой большой глупости в жизни. Назад дороги не будет.

Отец стоял рядом с помостом и сердито смотрел на меня. Мать… она ничем не могла помочь.

Лаэдо… Он хороший, добрый и честный, но я не люблю его и не полюблю никогда.

Нэри… где же ты, Нэри? Почему ты так и не пришел за мной?

— Тайра Бьянчини, отвечайте, твердо ли ваше намерение?

— Да, — прозвучало в тишине короткое слово.

Один шаг и все. Нэри, где же ты?

В панике я смотрела в глаза гостям, пытаясь узнать любимого в толпе незнакомых и знакомых лиц. Его не было. Он не пришел, но ведь обещал… Как же так?!

— Жених и невеста, возьмитесь за руки и сделайте шаг в Священный Источник. Пусть отныне ваши судьбы станут едины.

Радужные брызги, завихрения огней, листья магических трав — Священный Источник. Последний шаг. Нэри, пожалуйста, останови все это! Пытаюсь вырвать ладонь из руки нелюбимого, но он лишь сильнее стискивает ее.

— Идем, Тайра, — шепчет мне Лаэдо.

— Нет, пожалуйста, я не хочу! Я люблю другого!

— Поздно.

Жених тянет меня за собой. В россыпи ярких искр сгорает моя судьба. Нэри… Как же так?

— Mea noy nassat sa! — хриплый голос анта грозным эхом звучит в ушах.

«Ты меня не узнала!» Это невозможно. Я не могла бы не узнать его. Безумным взглядом скольжу по лицам и не вижу любимого. Где ты? Где же ты, Нэри? Почему ты не остановил эту свадьбу? Почему?!

В искрах Священного Источника вижу серые глаза своего анта. Пытаюсь бежать к нему, но не могу.

— Нэри! Нэри! — кричу, как сумасшедшая, срывая голос. — Нэри!

«…Sa taena et, Taira. Sa te mear…»* (*Я здесь, Тайра. Я с тобой. Прим. авт.)

— Sa taena et… — голос Нэри разогнал кошмар. Сейчас ант был настоящий.

Прохладная рука дотронулась до моей щеки, стирая слезы.

Я смотрела на его встревоженное лицо и не могла поверить, что все произошедшее — только кошмар. Слезы лились ручьем и никак не удавалось успокоиться.

Нэри лег рядом и обнял меня, продолжая шептать «Я здесь, Тайра. Я с тобой». Забыв про неловкость и смущение, прижалась к его груди и замерла, услышав стук сердца. Он и вправду был со мной. Настоящий. Реальный, а не сотканный из снов и мечтаний. И, если бы не любил, не забрался бы сюда, на плот, утешать. Наверное, ему не очень хорошо без воды…

— Может, тебе нужно обратно? — спросила я. — Здесь… плохо для тебя?

Он покачал головой и улыбнулся, еще сильнее прижимая меня к себе. Его руки гладили мои волосы, перебирая пряди. От этого становилось хорошо и спокойно, и не хотелось думать о том, что будет дальше.

— Как тебя зовут на самом деле? — спросила я, переходя на язык Аркуу. Раз уж он может разговаривать только на нем, значит, буду практиковаться.

— Нэри.

— Но ведь у тебя есть настоящее имя.

— Да, — разговорчивым мой ант явно не был, что на своем языке, что на нашем.