Дети драконов (СИ) - Кочешкова Е. А. "Golde"

Но с Вереском все было сложно.

Слишком сложно.

Я никак не мог ухватить, нащупать истинный источник его увечий.

Сначала это злило меня, потом приводило в отчаяние. В конце концов я смирился с тем, что и в подметки не гожусь своему названному братцу по части целительских талантов. Мне не дано видеть людей и их тела насквозь.

Однако кое-что сделать все же удалось...

Невесомо прикасаясь к тонкой и хрупкой оболочке света мальчишки, я выравнивал ее вмятины и закрывал дыры, сквозь которые Вереск годами терял свои силы. Не знаю, замечал ли он это, но в такие минуты, и без того тихий, как тень, он, казалось, вовсе переставал дышать. Зато сердце его, напротив, начинало стучать быстрей – маленькое упрямое сердце, которое не остановилось даже тогда, когда это было неминуемо.

Чем ближе становилась Золотая Гавань, тем отчетливей я понимал, что за минувшие несколько дней успел неожиданно крепко привязаться к этому ребенку. В то время, как его сестра вызывала у меня только болезненную жалость и целый ворох серьезных опасений, Вереск – чем дальше, тем сильней – казался человеком, рядом с которым мир становится лучше...

И потому особенно больно было думать о том, что он необратимо лишен своего дара.

Конечно, я надеялся, что дядя Пат, Лиан или Кайза сумеют что-то с этим сделать, но... чутье, которому я привык доверять, говорило мне о другом.

Вереск был выжжен дотла, как дом, в котором сгорело его детство.

Фарр. Увидеть море

1

– Да, ребятки... не все в жизни выходит так, как мы хотим, – взгляд у дяди Пата был уставший, а в голосе сквозила печаль, которую он даже не пытался скрывать. – Но, скажу вам честно, я не слишком-то рассчитывал, что выйдет иначе. Из доклада осведомителя сразу было ясно, чего ждать.

– Ты не говорил, – обронил я. – Не предупреждал нас, что все настолько плохо.

– Я и не знал, – дядя крутанул на столе блестящую новенькую монету. Та завертелась рядом с стопкой бумаг, превратившись в размазанный серебряный шар. – Догадывался только.

Отец выпустил в окно долгую струю дыма и пробормотал себе под нос что-то невнятное, но явно ругательное – меж зубов у него был привычно зажат мундштук короткой старой трубки, так что слов было вовсе не разобрать. Разочарование его казалось почти осязаемым, и я за каким-то демоном ощущал, будто сам виноват в этом.

«Брось, Высочество, ты тут ни при чем», – Лиан на меня не смотрел. Он и сам выглядел расстроенным до предела. Однако это не мешало ему чувствовать меня.

Как всегда.

Он вздохнул и подошел к столу, взял небрежно лежащую на краю карту и развернул ее. Долго вглядывался, а потом наконец сказал:

– В этом месте только одна точка. Там, где родились близнецы. Но ведь они оба были наделены даром. Почему так? Почему не две?

Дядя пожал плечами.

– Вторая, скорее всего, погасла, когда мальчик утратил свою Силу. Здесь видны только места появления тех, кто сейчас жив и способен использовать ее.

От этих слов мне стало так тоскливо – хоть вой.

– С ним совсем никакой надежды? – спросил я, глядя на монету, которая, перестав вертеться, со звоном упала обратно на стол. – Ты у в е р е н?

– Да, Фаре... – голос дяди звучал ласково, но твердо. – Я уверен совершенно точно.

– А Кайза? Быть может у него получится?

– Нет, малыш. Не пытайся тешить себя надеждой.

– Но ведь он даже не видел его!

Я знал, что сразу после нашего отъезда шаман тоже отбыл из Золотой – ему предстояло найти еще пару человек, живущих где-то ближе к степям.

– Видел. Я показал ему.

– Но... – да, я никак не мог отказаться от надежды. Цеплялся за нее, как младенец за мамкину юбку. – Проклятье!..

Пальцы сами собой до боли сжались в кулаки. Будь у меня в руках кружка – рассыпалась бы мелким крошевом.

– А Ива? – Лиан спросил тихо, так, словно тоже боялся ответа.

Мы вернулись домой поздним вечером. Дядя встретил нас прямо на конюшне и тут же увел детей, обещав позаботится о них. Верней, Ива пошла за ним, а Вереска он унес на руках. И уходя, дал понять, что сам позовет нас, когда сочтет нужным. Нам как раз хватило времени отмыться и наскоро поужинать, жалея, что наши женщины уже уснули, прежде, чем мы услышали его мысленный зов. А как только пришли в отцовский кабинет, дядя почти с порога сказал то, что я так боялся услышать – в этот раз мы опоздали.

– Ива... – он вдруг обхватил голову руками и издал тихий стон. – Ива – это еще хуже, чем ее брат. С ним-то все ясно... он утратил Силу и сейчас является просто увечным ребенком, о котором можно позаботиться и забыть. А эта девочка, она хуже змеи в кармане. На ней такой отпечаток сумрака, что мне бы хотелось не видеть его никогда.

– Что это значит? – жестко спросил отец. Он наконец выпустил из зубов свою трубку и теперь смотрел на дядю так мрачно, что мне стало не по себе. – Она опасна?

– Боюсь, что да.

– Этот к тебе тоже не в самом лучшем виде попал, – палец отца ткнулся в сторону Лиана. – Ты ведь вытащил его. Ты и Кайза.

Дядя вздохнул.

– Лиан – совсем другой. Его тоже крепко побило жизнью, и злости в нем было много, но... злости другого рода. Ли скорее представлял опасность для самого себя. А Ива... от нее не стоит ждать логичных поступков. Душа этой девочки отравлена ядом ненависти и жаждой мести. В последнем она никому не признается, но это так, – серебряная монета снова закружилась на столе. – Проклятье, мне тоже безумно жаль, что кости легли именно так! Если бы силы лишилась она, а мальчишка остался бы жив и здоров, у нас был бы блестящий маг... Сильный, яркий, пластичный... Но чего говорить о том, что не сбылось? Вереск для нас потерян, а его сестра едва ли когда-нибудь излечится настолько, чтобы мы могли ей доверять.

– Скверные новости, братец, – отец отошел от окна и тоже приблизился к столу, за которым мы все сидели. Он тяжело уперся кулаками в его блестящую отполированную поверхность. – Что ты планируешь сделать с ней?

Я почувствовал, как замер, разучился дышать Лиан.

Увы, он тоже успел привязаться к девочке, что ехала с ним в одном седле и жадно расспрашивала про травы и отвары...

– Еще не решил окончательно, – сказал дядя. – Одно ясно – мы должны всегда держать ее в поле зрения. Можно все-таки попытаться приручить это дитя, но я бы не делал на нее большую ставку.

– Если нам удастся вылечить ее брата, она будет нашей до конца своих дней, – промолвил Лиан. – Это я вам точно могу сказать.

– Пат? – отец смотрел на дядю так, словно хотел пронзить взглядом насквозь. – Парень прав?

– Возможно. Но... я уже пытался. Не смог, – дядя печально развел руками. – Маги тоже не всесильны. Это старые раны, которые вошли глубже, чем просто в тело.

– Ты ведь вылечил свою сестру. Вейку. У нее тоже были старые раны.

– Хох... Альда! Не сравнивай... Там увечье коснулось только глаз и ноги, душа не была затронута. А еще... я ведь люблю ее, понимаешь? Порой сила наших чувств оказывается решающей.

– Тогда пусть твой ученик попробует. Судя по его физиономии, он успел прикипеть к девчонке больше, чем стоило. Возможно, это придаст ему сил. К тому же, ты сам говорил, что он у тебя одаренный.

Лиан жадно ловил каждое слово старших. Ловил молча, но тут не сдержался.

– Конечно! – воскликнул он. – Я обязательно должен попробовать! Хоть сейчас!

– Сейчас мальчик спит, – мягко осадил его дядя. – Уймись, Ли. Завтра будет новый день, будет и время для экспериментов. Успеешь еще разочароваться.

– Почему ты так говоришь?! – Лиан разозлился, полыхнул своими синими глазами так, точно на дне их горел настоящий огонь. – Я ведь даже не пробовал еще!

Дядя Пат пожал плечами.

– Хорошо, не буду. Но в любом случае – все завтра. А сегодня вам надо отдохнуть, мальчики. Вы сделали хорошее большое дело... и не ваша вина, что эта дорога ведет в тупик.

2

Когда я добрался до наших покоев, Айна уже видела десятый сон, не подозревая о моем возвращении. Я скинул с себя одежду и забрался к ней под тонкое летнее одеяло, обхватил ее всю, прижался так крепко, что на миг перестал различать границы наших тел. Я ощутил ровный стук ее сердца и мерное дыхание, почувствовал, как зреет внутри ее чрева новая жизнь.