Замуж за врага. Его (не) любимая (СИ) - Марлин Юлия

— Ненавижу, — прошипела, до этого вечера не произносившая этого холодного горького слова. Из глаз текли слезы горячие. — Ненавижу его.

Она перевернулась на спину и невидящим взором уставилась в потолок, собранный из разноцветных плит. Синяя мгла, закравшись с улицы, залегла под сводчатыми балками и сгустилась по глубоким углам, баюкая теплой тишиной. Гомон улиц стихал. Темнеющую гладь неба затягивала фиолетовая вуаль. Сумрак наводнили жужжание светлячков и стрекот цикад.

София покосилась на дверь — братья перестраховались и заперли ее в комнате, повесив с той стороны огромный замок. Предусмотрительно.

Девушка откинула покрывало и медленно села — она так и не притронулась к еде, и сил не было совсем. Полумрак давил сердце, и она запалила фитиль. Вдруг за дверью раздался шум. Поначалу она приняла звук за отдаленную игру на лютне, но прислушавшись, поняла — это звенели крохотные колокольчики.

Девушка с удивлением обернулась и увидела тень. С той стороны кто-то крался… позвякивая бубенцами. Только один человек во всем дворце имел подобный костюм. Шут ее брата.

Ручка двери задергалась, а втекшая в комнату тощая тень, нервно подрагивала. Шут то ли пытался взломать замок и проникнуть к ней, то ли проверял — надежно ли она заперта. Ручка звенела, дверь ходила ходуном — идиот изо всех сил старался взломать преграду, вставшую между ним и княжной. И тут Софию пробрал дикий ужас, какого она не испытывала с детства. Тот, что мучил ее в кошмарах, полных зова белоглазых чудовищ. Девушка вспомнила ядовитую ухмылку и тяжелый неприятный взгляд серо-желтых глаз, и неожиданно предположила: а что если он подослан кем-то из демонов севера?

— Нет. Глупости. Я просто схожу с ума.

Тут ее осенила мысль, что возможно она спит, а ее вновь накрыло кошмаром, но на этот раз сон стал более зловещ, осязаем и ярок. Поразмыслив Соня все же убедилась, что не спит. Чтобы защититься от темных сил, девушка осенила себя охранным знаком и всё закончилось. След шута и звон его наводящих ужас колокольчиков истаял во мгле.

Странное состояние тревоги преследовало до рассвета. Она провалилась в сон, лишь когда бледный свет коснулся края неба на востоке, но выспаться не успела, уже через пару часов в покои ворвались шумные служанки.

Через час София облачилась в походное платье цвета спелой вишни с узкими рукавами и неширокой длиной юбкой и вполне пристойным воротником. Ее волосы забрали в прическу и скололи заколкой в форме распростершего крылья мотылька. На ноги надели темные сапоги до колена из мягкой кожи. На плечи набросили серый плащ, заколов у горла застежкой в виде фигурки орла.

Братья ждали у парадного входа.

Проститься с сестрой не пришел только Игорь. Софию уколола обида. Как же так? Или может… он чувствует свою вину?

— Готова? — Обронил Николай, подошел и приобнял за плечи.

— Повозка дожидается только тебя, — обманчиво улыбнулся Будиш. — Слуги грузят вещи. Посланник заверил, что по приезду в Стифополь тебя обеспечат всем необходимым. В новом Доме ты не испытаешь нужды.

Он склонился поцеловать Софию в лоб, но она резко отстранилась. Будиш хмыкнул и приказал:

— Идём.

По княжеским коридорам заложница шла с высоко поднятой головой, решив, что не доставит братьям удовольствия и не станет умолять их передумать. Девичье сердце колотилось как бешеное; вот-вот она выйдет во внутренний двор и столкнется с грозными северянами. Она умоляла себя не показывать страха, но руки дрожали, а ноги с трудом повиновались голосу разума, спотыкаясь о каждый порог.

Очень скоро коридор вывел к просторной каменной лестнице в нижнюю кухню, ведущую во двор. Братья так стыдились своей зависимости, что решили не выносить на всеобщий показ выдачу сестры, и сделали это тихо и неприметно — под навесом крепостной стены, подальше от любопытных глаз горожан.

Когда до входной двери оставалось несколько шагов, из темного угла вынырнул силуэт. Свет пал на его лицо, и София увидела Игоря. Брат выглядел совершенно потерянным, схватил сестру за руку, быстро оттащил к стене и обнял.

— Прости меня, — шептал на самое ухо. — Это я виноват. Я позволил им сотворить это с тобой.

Сердце Сони переполнила любовь, по щекам бежали слезы. Брат пришел, не бросил одну, не оставил в отчаянии и печали.

— Ты не виноват.

— Я не отстоял тебя. Проявил слабость. — Игорь выдохнул. — Обещай, что будешь писать.

— Обещаю, — шепнула она и погладила брата по волосам цвета весеннего солнца.

Младший из Орлов отстранился, поглядел по сторонам и торопливо вынул из-за пояса кинжал.

— Возьми, — протянул он клинок.

Послушница осторожно обхватила рукоять. Отблеск солнца, упавший на лезвие, ослепил. Кинжал оказался легким, как перо, обоюдоострым и испещренным древними письменами. Отлитую из металла рукоять украшал серебристый опал; неширокая гарда отлично защищала руку во время удара.

— Тебе пригодится.

София поспешно сунула кинжал в левый сапог.

— Заканчивайте, — грубо поторопили старшие братья.

Девушка в последний раз обменялась взорами с Игорем и шагнула к двери. Внутренний двор показался ей калейдоскопом пестрых красок — шумным рынком и траурной процессией одновременно. Посреди — стояла крытая повозка, запряженная тройкой гнедых лошадей. На козлах сидел светловолосый возница.

Завидев девушку, он поспешно спрыгнул с козел и распахнул узкую дверцу:

— Прошу.

Отряд северян держался поблизости. Все воины оказались в доспехах, на головах блестели открытые шлемы без забрал. Они восседали в седлах, и, казалось, порядком утомились от ожидания. Теперь и не разобрать, кто из них был рыжеволосыми близнецами, кто немым парнем, а кто озорным красавцев со стебельком в зубах

Святослав и Добрыня выпустили поводья и зашагали навстречу княжне. Посланник и воевода были облачены в те же доспехи с блиставшими на груди гербами Дома Серебряного Волка, в которых она впервые повстречала их у ручья. Высокий молодой Святослав и суровый пожилой Добрыня приближались, и каждый их шаг вселял в ее сердце неподдельный ужас.

Вот с ними предстоит проехать не одну сотню лиг на север? С ними придется коротать ночи без защиты? Им суждено вверить свою жизнь?

София невольно попятилась. Ноги отказывались двигаться к повозке, увлекая обратно под защиту замковых стен. На лицах Посланника и воеводы мелькнуло удивление.

— Ты позоришь наш Дом, — прошипел над ухом Будиш.

— Пожалуйста, не отдавай меня им, — София развернулась и умоляюще всмотрелась в холодное жесткое лицо. Она дала себе слово, что не станет умолять, и не смогла. В горле булькало от бессилия. — Не отсылай меня в Страну Льда. Я умру там.

Девушка была готова упасть на колени. И пусть ее унижение видят все, было неважно.

— Если не сядешь в повозку сама, я прикажу связать тебя и забросить в нее, как мешок с картошкой. Этого хочешь, София?

Послушница судорожно замотала головой.

— Тогда, иди.

Невидящим от слез взором она посмотрела по сторонам и заметила среди провожающих шута. На выбеленном лице не было эмоций, но ледяной и опасный взгляд, которым он ее провожал, прояснил сомнения послушницы — это он пытался вчера прокрасться в ее покои.

Ноги подкосились. Еще миг и она бы упала на каменные плиты, но крепкая мужская рука подхватила за локоть и талию, удержав от окончательного позора.

— Обопритесь на меня, княжна, — спокойно и твердо сказал Святослав. — Я слышал, вам нездоровилось.

Чужие, но невероятно сильные и надежные руки оторвали от плит и она оказалась прижата к груди. Молодой Посланник что-то говорил, но София не внимала. Как в тумане он донёс ее к повозке и устроил на бархатном сидении. Последовал грозный приказ:

— По коням!

Как в тумане она разобрала конское ржание, лязг доспехов, стук копыт и скрип колес. Ужас пробрал Софию, когда она подумала о том, что ожидает ее на чужбине, и темнота опять затянула в никуда.

Глава 6

Отряд северян много часов ехал на северо-запад, но на очередной развилке, забрал южнее. Если верить карте, которую Святослав держал при себе, в лиге отсюда начиналось древнее языческое капище и лейдцы решили потерять пару лишних часов, но объехать гиблое место. Лучшего места, чем Авринская Дуга не нашли. Дугой называли каменистую лощину, начинавшуюся от Камня Предков и протянутую с востока на запад сорок лиг, вплоть до берегов озера Чистого.