Дочь Люцифера (ЛП) - Карпентер Кел

Чистокровный бес обладает впечатляющими способностями по сравнению с любым низшим демоном, но я не была низшим. Даже такая полукровка, как я, была бы ценным призом в таком месте, как это. Наша кожа была самым мощным афродизиаком на планете, в десять раз сильнее для других демонов.

Вот почему я всегда держалась подальше. Из страха перед тем, что могу натворить.

Но впервые за все время своего существования я не испытывала страха. Напротив, его загадочная личность притягивала меня, а он сказал не больше шести слов. Либо он был более искусен в убеждении, чем даже я могла предположить, и в этом случае я уже была бы оттрахана, либо я была падка до наказаний. Учитывая, как он излучал уверенность, подобно тому, как некоторые мужчины скрывали свое отчаяние, я была склонна полагать, что в нем было немного того и другого.

Я посмотрела на черные края клейма, которые одновременно выглядывали из-под его воротника и манжеты на запястье. Чернила были белыми, а не традиционными черными. Где-то в глубине моего сознания это что-то значило. Как и края того, что казалось лепестками цветов, но, хоть убей, я, казалось, не могла удержать эту мысль, это беспокойство длилось дольше, чем мгновение, прежде чем я снова погрузилась в состояние забытья. Мое сердцебиение замедлилось до ровного стука, попадая в ритм песни, которую могла слышать только я. Я застенчиво улыбнулась бесу, когда бармен подвинул ко мне мой бокал и сказал: — Это за мой счет.

Я обратила свою очаровательную улыбочку к бармену, и он подмигнул мне, когда я приняла «Черного русского» и отошла от бара. Бес последует за мной. Я была уверена в этом. На мгновение я задумалась, куда подевался Ларан, но когда я подошла к столу, откуда шел дым, мне, казалось, было уже все равно.

Все мысли о Ларане, Всадниках и даже о себе самой исчезли, когда я стояла над переполненным игорным столом. Кости и карты летали повсюду, но из-за медленно горящего котла в центре было трудно оторвать взгляд от них.

— Хочешь сдать, крошка? — крикнул кто-то с другой стороны стола. Я покачала головой.

— Можно мне посмотреть? — Я услышала мягкое, бархатистое мурлыканье в своем голосе. Мужчины за столом посмотрели на меня, и скрип отодвигаемого стула заставил меня обернуться. Бес из бара пододвинул стул, и остальные подвинулись, освобождая ему место. Он гибко сел в кресло, раздвинув колени, откинулся назад и поманил меня.

— Если ты сядешь ко мне на колени, то можно, — прорычал он. Мой желудок сжался от вызова в его голосе. Я подошла к нему и, запрокинув голову, одним глотком прикончила свой «Черный русский». Я со стуком поставила стакан на стол и развернулась, чтобы взгромоздиться ему на колени. Бес принял мое приглашение таким, каким оно было, и положил руку мне на талию. Что-то вроде одержимости овладело мной, когда я сосредоточилась на забавно выглядящих листьях в горшке. Края медленно загибались, ярко загораясь. Я наблюдала за ними в состоянии подвешенной эйфории, у которой, казалось, не было ни начала, ни конца. Это просто было, и я существовала внутри этого.

Бес согнул пальцы, кончики когтей впились в мою кожу прямо под свитером. Я вздохнула и отодвинулась. Ближе к демону. К теплу. Его рука обвилась вокруг моей талии, и я раздвинула ноги, чтобы он мог притянуть меня назад. Прижавшись к нему, я едва смогла сдержать стон, зарождающийся в моем горле. Дьявол меня побери, я хотела его. Я хотела их всех. Я хотела почувствовать что-то тяжелое и твердое у себя между ног, утоляющее потребность, которая управляла мной.

Другая рука беса сжала мое колено, зажатое у него между ног. Горячее и тяжелое, от его дыхания по моей коже побежали мурашки, когда он прошептал: — Чего ты хочешь, куколка?

Я беспокойно заерзала у него на коленях, когда его рука обнажила когти и медленно начала подниматься вверх по моей ноге, погружаясь в рваные прорехи на моих темных джинсах. Вздох сорвался с моих губ, когда рука на моей талии напряглась, и его пальцы скользнули мне под рубашку. От прикосновения его когтей у меня заболела спина, выгнувшись…

— Убери свои гребаные руки от нее.

Руки на моем теле замерли, и я зашипела. Это не было частью сделки. Я подняла прикрытые глаза на демона, который осмелился прервать нас, но не была готова увидеть Ларана и Аллистера, стоящих там.

Лицо Ларана превратилось в маску застывшей ярости. Я вздрогнула, прислонившись спиной к демону, на коленях которого в данный момент сидела. Он больше не казался таким горячим, и боль, которую я чувствовала, была на грани удовольствия и мучения.

— Голод, Война, прошу прощения. Я не понял, кто вы…

— Руби. Пойдем, — скомандовал Аллистер. Мои глаза переключились с сердитого демона, угрожающего взорваться, на демона, шагающего ко мне с голосом, от которого у меня свело живот. Он протянул обе руки и стащил меня с колен беса, обхватив одной рукой мои колени, а другой поддерживая мою спину. Я извивалась в его хватке, но Аллистер держал крепко.

— Побереги свои слова, бес. Ты зачаровал ее и попытался разлучить нас после того, как я предъявил свои права. — Голос Ларана прогремел так, что столы задрожали так, что стекло зазвенело о столешницу бара и разбилось, упав на землю. В моем бредовом состоянии я не могла осознать, что происходит и почему. Я просто чувствовала потребность, которая вела меня. Я наклонилась к Аллистеру и глубоко вдохнула. Дым заполнил мои легкие, заставляя меня гореть до самой сердцевины; бушующий ад, который невозможно отрицать.

— Я забираю ее домой, Ларан. Убедись, что ты убрал свой беспорядок.

Ларан что-то проворчал в ответ, и Аллистер начал двигаться. Мы пересекли бар, с каждой секундой удаляясь от дыма все быстрее. Я смотрела через плечо Аллистера, как мы пересекли порог, как догорали угольки на дымящихся листьях, а потом мы ушли.

Только что мы были снаружи бара, стояли на парковке, а в следующее мгновение оказались в странно знакомой ванной. Дом, поняла я, когда он открыл дверь ванной, соединенной с моей спальней. Перед нами маячила моя кровать королевских размеров, и все, что я могла слышать, все, что я могла чувствовать, было тепло, исходящее от него. Я повернула к нему лицо, прикусив губу, когда увидела лихорадочную напряженность. Его глаза были не просто янтарными. Они были расплавленным золотом. Он был зол, но я не могла понять, почему.

Я знала только одно: я хотела забрать эту злость.

Когда я ударилась спиной о кровать, а Аллистер начал отстраняться, я сжала в кулаке его рубашку, удерживая его на месте.

— Останься.

Это было единственное слово: приказ, просьба, мольба, но оно отразилось от всей комнаты и пробежало по его коже. Я снова прикусила губу, когда его глаза расширились и потемнели. Он наклонился вперед, привлеченный эффектом, который я произвела на него, когда я проталкивала свою потребность через воздух, через его одежду, по его коже и внутрь него.

— Руби, — прорычал он. Боль в его голосе отозвалась жжением у меня между ног. Я притянула его ближе, схватив за рубашку обоими кулаками и потянув. Пуговицы лопнули, когда он остановился всего в нескольких дюймах от меня. Я зарычала и снова потянула, разрывая низ рубашки. В тот момент, когда наша кожа соприкоснулась, сильный электрический разряд потряс меня, только это не причинило боли. Но жжение под моей кожей не утихало. Мной овладело вожделение.

— Ты нужен мне, — прошептала я. Страстное желание сотрясло мое тело так сильно, что я задрожала. Аллистер навис надо мной, оглядывая меня с ног до головы, когда я склонила голову набок, суккуб внутри меня точно знал, как вести себя с мужчиной перед мной.

— Это наркотики, — прорычал он, мышцы на его руках напряглись, когда он держался в нескольких дюймах от меня.

— Мне все равно. Это больно, — мяукнула я. Глаза Аллистера вспыхнули, и он тяжело вздохнул, прежде чем, казалось, принял решение. Он попятился, чтобы отойти, когда я быстро наклонилась вперед, чтобы остановить его. Он обхватил руками мои запястья, держа меня на расстоянии вытянутой руки, но не делая движения, чтобы отпустить. Он мягко толкал меня, пока моя спина не коснулась кровати, и отпустил мои руки с натянутым контролем.