Проклятая (ЛП) - Арментраут Дженнифер Л.

Парень оторвался от книги, которую читал. Не сказать, что взгляд был враждебным, но и дружелюбным я бы его не назвала. Девушка же встала и кивнула ему. Они ушли, не сказав мне ни слова.

Я села рядом с Оливией, пытаясь игнорировать их реакцию. Я подняла одну из кукол и поняла, что это была имена та, о которой Оливия мечтала неделями.

— Эмми? Ты знала что Паркер и Фиби близнецы? — она указала на дверь, через которую вышла парочка. — Мне нравятся люди здесь.

— Правда? — Я подошла с куклой к ней.

Оливия активно закивала головой.

— И Лиз милая. Она играет со мной в куклы, когда мама спит.

— Кто такая Лиз?

— Она живет здесь.

Я уронила куклу на пол, пораженная мыслью, что какая-то незнакомка общается с Оливией.

— Лиз была здесь с тобой с момента нашего приезда?

— Да. Она пришла в школу, когда мы уезжали из дома, и принесла мне Хэппи Мил. — Она подняла мою куклу.

Хэппи Мил — неофициальный путь к сердцу любого ребенка. Как хитроумно поступила мисс Лиз.

— Все милые, — продолжила она, пуская кукол в танец между нами, — со мной и мамой.

Это окончательно меня взбесило, знаю, что глупо, что должна почувствовать облегчение, от того, что к Оливии все так добры. Я встала, оглядывая комнату в поисках окна, которое можно было бы открыть или разбить.

— А тебе нравится здесь, Эмми?

— Здесь прекрасно. — Я нахмурилась, глядя на нее сверху вниз. — Но это не наш дом, Оливия.

— Мисс Лиз сказала, что теперь это наш дом.

Ох, да неужели? Мне действительно не нравится эта женщина.

— И, Эмми… Мне нравится здесь, — сказала она тихим нежным голоском.

Конечно, Оливии здесь нравилось. Все игрушки на свете для игр только твои и Лиз, которая может касаться Оливию и держать за руку.

Она уронила кукол.

— Я хочу остаться здесь.

Я пнула одну из кукол, посылая ее через всю комнату. Она ударилась об стену и голова ее отскочила.

— Мы не можем остаться. — Мой желудок перевернулся. — Это не наш дом.

Оливия смотрела на меня широко раскрытыми глазами, ее губы дрожали.

— Но мне здесь нравится.

— Я знаю. Я стянула с запястья резинку и убрала волосы в небрежный пучок. Шея и лоб взмокли. — Но эти люди чужие нам, Оливия. Мы не можем им доверять.

— Я доверяю мисс Лиз. — Она встала на ноги, маленькие ладошки сложились в кулачки. — Они добры ко мне. Они сказали, что я одаренная…

— Мне все равно, что они сказали, черт возьми! — я упала рядом с Оливией. — Прости. Я просто устала… И я не знаю, что делать.

Она сделала шаг назад, глаза все еще широко раскрыты.

Я вздохнула.

— Оливия, я знаю, что тебе здесь нравится. У них есть все эти игрушки, но это не наш дом. Наш дом в Аллентауне.

Щеки Оливии заалели, что давно стало явным признаком очередной приближающейся грандиозной истерики. Она подняла одну из своих кукол, фарфоровую с розовыми щеками. Я знала, что последует за этим.

— Это наш дом!

— Нет, — тихо сказала я, вставая на ноги. — Это хороший дом, но….

— Нет! — завизжала Оливия, бросив куклу через всю комнату. Ее лицо треснуло и нога отвалилась. — Нет! Нет!

Я моргнула и потерла виски.

— Оливия, прекрати. У меня голова раскалывается.

— Нет! Я не хочу уезжать! Мисс Лиз….

Мое терпение лопнуло.

— Мисс Лиз не твоя мама, Оливия. Твоя мама наверху. И если я говорю, что мы должны уйти, значит, должны!

Оливия взорвалась слезами и криками как мини-вулкан. Для такого маленького человека она могла производить невероятное количество шума. Смотреть на нее в таком состоянии было больно. Я чувствовала себя ужасно, словно была каким-то адским созданием, которое разрушило все мечты.

Оливия начала топать ногами по полу.

Я пыталась заставить ее прекратить, но, то, что я не могла прикоснуться к ней, усложняло процесс. Поэтому я беспомощно стояла рядом, в надежде, что она просто рано или поздно устанет.

— У вас все в порядке? Кажется, что сквозь дом движется грузовой поезд.

Стройная, темноволосая и ухоженная женщина стояла в дверях.

Казалось, что кто-то щелкнул выключателем и истерика Оливии прекратилась. Она стояла спокойно, ее глаза были обращены к женщине.

— Мисс Лиз! Я не хочу уезжать.

Лиз ласково улыбнулась.

— Милая, тебе не нужно уезжать. Я уже говорила тебе. Это твой дом, пока ты хочешь быть здесь.

Я не выдержала.

— Замолчите! Прекратите ей это говорить. Это не ее дом. А вы — не ее мать!

Она моргнула и сделала шаг назад.

— Я не пытаюсь занять место твоей матери, Эмбер.

— Вранье. — Ярость и что-то еще, что требовало выхода, бурлило во мне. Я начала идти через комнату.

Оливия стояла передо мной, прежде чем я смогла подойти к Лиз. Она вытянула руки, двигая пальцами. Одним быстрым движением Лиз взяла Оливию на руки.

Я застыла в добром футе от них. Оливия потянулась и обвила руками шею Лиз. Горячая и яростная эмоция пронзила меня насквозь и перехватила дыхание. Предательство. Я понимала, что это безосновательно.

Оливия не знала, что она делает, но вся воинственность, которая была во мне — пропала.

— Что здесь происходит? — спросил Кромвел, останавливаясь рядом с Лиз.

— Эмбер хочет уехать, — сказала Оливия. — Мне придется уйти?

Кромвел вошел в комнату и положил руку на спину Оливии.

— Нет. Тебе не нужно уезжать. Эмбер просто устала и запуталась. Возможно, вам стоит лечь спать пораньше. Уверен, утром она почувствует себя лучше.

Оливия положила голову Лиз на плечо. Она что-то пробормотала, но я не смогла расслышать.

В моих ушах звенело, снова накатила тошнота. Я опустила голову и прошла мимо них. Я прошла по широкому коридору и поднялась по лестнице. Мне казалось, что сердце разбилось на миллион кусочков.

Как только я попала в свою спальню — захлопнула дверь за спиной. А затем еще раз. Это действие каждый раз заставляло меня чувствовать себя лучше, когда я ссорилась с родителями.

Но сейчас это не помогло.

Я медленно сползла по закрытой двери и глотнула воздух. Я потеряла контроль над Оливией в пользу абсолютно незнакомых людей за пару минут. А еще они меня ненавидели и планировали отправить в какое-то богом забытое место, как только я сделаю что-то не так.

Глава 7

Я заснула с трудом, какой сюрприз.

Солнце едва выглянуло из-за гор, когда я уже вылезла из кровати. Сама не знаю, по какой причине я шла по тихому дому в поисках комнаты моей мамы, засунув руки в карман толстовки.

Она сидела в кресле-качалке, глядя на большое окно, ведущее в передний двор. Мягкие локоны обрамляли ее бледное лицо. Волосы казались чуть более растрепанными, чем вчера. Рядом стоял нетронутый стакан воды.

Стараясь игнорировать острую боль в груди, я пересекла комнату и села рядом с мамой, скрестив ноги и положив подбородок себе на руки.

— Здесь что-то не так. — Я остановилась и нервно рассмеялась. — За исключением очевидного. Но они ненавидят меня. Думаю, они все могут делать разные вещи.

Тишина.

— Эта женщина хочет сделать из Оливии свою дочь. Это должно волновать тебя, мама. Она захватывает твое место.

Мама моргнула.

Я гадала, была ли это какая-то форма ее коммуникации со мной, вроде азбуки Морзе.

— Они следили за нами два года. Это действительно жутко.

Мне нравилось думать, что мама со мной согласна.

— Оливия не хочет уезжать. Она фактически встала на их сторону вчера вечером. Я знаю, что она не понимает, и все, что видит, — новые игрушки и люди, которые могут прикасаться к ней.

Она еле слышно вздохнула.

Я посмотрела на маму и нахмурилась.

— Я не знаю, что делать. Я не смогу забрать Оливию из этого дома, и даже если бы у меня получилось, куда нам идти? Все пропало, мама.

Но ответа все еще не было.

Я снова вздохнула.

— Мам, ты же знаешь, что я не мертва, верно? Я умерла, но я не мертва. Я сижу здесь, прямо перед тобой и… И я не знаю, что делать. Я не знаю, стоит ли мне остаться здесь или попробовать сбежать вместе с Оливией. Я даже не знаю, где чертовы ключи от моей машины, если она вообще здесь.