Шафран с размаху ударил её по щеке.
— Переводи то, что я говорю!
Ниа кивнула.
— Мы будем убивать заложников… например… этого…
Шафран схватил мужчину, сидящего в первом ряду.
— От вас зависит… сколько он ещё проживёт… семь лет или семь часов… — Ниа говорила и плакала от боли, бессилия и отчаяния.
Шафран махнул рукой, и помощник выключил камеру. Он бросил дрожащего мужчину обратно в кресло и сказал Ниа.
— Возвращайся на своё место.
Она села в кресло и закрыла глаза. За семь часов ничего не изменится. Шафран не понимает, президент Нафта никогда не изменит своего решения.
Наступила ночь, но никто не спал. Каждый думал о том, что она может оказаться последней. В автобусе было душно, кондиционеры отключили. О еде даже не вспоминали, но всех мучила жажда.
Под утро в дверь заглянул Лисёнок. Увидев его, Ниа прошептала засохшими губами:
— Вода… Пожалуйста… Принеси вода.
Он сразу убежал, но через несколько минут вернулся с большой пластиковой бутылкой и подошёл к Ниа. Она покачала головой и показала на старушку. Мальчик поднёс бутылку к губам женщины, она с трудом сделала несколько глотков.
— Шафран не велел! — прикрикнул на мальчика один из помощников.
— Да, ладно! Тебе что, воды жалко? — сказал Лисёнок.
Мужчина пожал плечами и отвернулся.
Лисёнок обошёл с бутылкой часть пассажиров и побежал за второй, но на улице его, видимо, поймала женщина. Послышались крики, потом звук пощёчины. Больше мальчик не приходил.
Светало. Истекали последние минуты. Президент Нафта не отвечал.
— Ну, всё… — глухо сказал Шафран. Он дал указания помощникам и кивком подозвал к себе Ниа.
Девушка, шатаясь, подошла к нему и села на табурет.
— Пожалуйста! Не надо! — прошептала она.
— Замолчи! — резко бросил Шафран.
Некоторое время помощники готовили оборудование.
Ниа, не отрываясь, смотрела в лицо мужчины, сидящего в первом ряду. Он тоже смотрел на Ниа, и в его глазах был страх.
Включили камеру, и Шафран схватил мужчину за воротник. Теперь Ниа видела только связанные руки. Сплетённые пальцы побелели. На безымянном кольцо… Ему лет сорок, наверное, есть жена и ребёнок… может, два.
Если она будет делать то, что велит Шафран, у неё есть шанс выжить. Крохотный, совсем ничтожный, но всё-таки шанс. Выжить, вернуться, перевести книгу, спасти его. Но если она ничего не сделает, этот человек умрёт. Прямо сейчас. И как тогда она посмеет просить Бога сохранить жизнь ему?
Прости…
— Вы не послушались нас… — переводила она слова Шафрана — Кровь этого человека… на ваших руках…
Шафран приставил пистолет к виску мужчины.
— Мы около красных скал, в каменистой пустыне, в минутах двадцати от какого-то шоссе! — закричала Ниа в камеру. Их человек пятьдесят, у них пистоле…
Шафран ударом ноги выбил из-под неё табурет, Ниа упала на пол.
— Что ты им сказала, тварь? — он швырнул мужчину в проход и ударил Ниа ботинком в живот.
— Просить… помочь… — прохрипела девушка. — Я… просить помочь…
— Ну, тебе уже никто не поможет! Быстро! Сворачиваемся и едем в другое место! — крикнул он помощнику.
Они выскочили из автобуса и начали грузить вещи в машины.
Ниа лежала и рассеянно считала секунды. Одна, две, три, четыре, пять…
Через несколько минут Шафран вернулся и резко поднял её с пола.
— Мы уезжаем, а ты остаёшься!
— Я переводить…
— Ты больше ничего не будешь переводить!
Он достал из-за пояса нож. Лезвие коснулось шеи.
Ниа закрыла глаза.
Всё.
Прощай…
— Отпусти её! — произнёс хриплый голос.
Глава 48. Непереводимое
Ниа дёрнулась, нож порезал кожу. Этого не могло быть! Его не могло здесь быть!
— Отпусти её, — повторил Солус, стоявший в другом конце прохода. В руке у него был небольшой пистолет.
— Твой жених? Не очень-то он похож на умирающего, — нервно усмехнулся Шафран.
— Что он говорит? — быстро спросил Солус.
— Что вы… не очень похожи на человека, который… который… умирает.
— Скажи ему, чтобы отпустил тебя. Иначе я убью его.
Ниа произнесла фразу на языке шемали.
— Не убьёт, — Шафран поудобнее схватил Ниа, прикрываясь её телом, — а вдруг он попадёт в тебя?
— Он сказал, что вы не станете стрелять, потому что можете попасть в меня, — перевела Ниа.
— Скажи, что мне всё равно, что будет с тобой!
— Он не мой жених, — тихо проговорила она. — Он не любить я.
— Тогда зачем он приехал? — спросил Шафран.
Ниа тоже хотелось знать ответ на этот вопрос.
Солус и сам понимал, что в его словах мало логики. Несколько секунд он молчал, словно борясь с собой, а потом сказал:
— Ты прав. Я люблю её. Она — единственное, что важно для меня. И если ты причинишь ей боль, я потрачу все месяцы, которые мне остались, чтобы сделать твою жизнь невыносимой.
Эти слова Шафран понял без перевода. Рука, держащая нож, задрожала.
— Я не могу… Для меня и моих людей это единственный шанс, — прошептал он. — Мы не хотим никого убивать, но… мы хотим вернуть нашу родину. Мы устали… Годы… годы бездомной жизни… Везде чужие, даже у себя дома…
— Пожалуйста, отпустить нас! — заговорила Ниа. — Мы все из разная страна. Мы рассказать о вы, мы помочь вы!
— Отпустите заложников, — сказал Солус. — Мы постараемся решить вашу проблему. Если не удастся вернуть вашу землю, мы поможем найти для вас новый дом!
— Мы помочь делать для вы новый дом, — прошептала Ниа.
— Новый дом… — медленно повторил он, опуская руку.
Вдруг раздался звук бьющегося стекла, и Шафран, пошатнувшись, начал падать. Ниа повернулась посмотреть, что с ним. Что-то толкнуло её в плечо. Сразу стало жарко, перед глазами всё поплыло. Она хотела схватиться за перила, но вспомнила, что у неё связаны руки. Попыталась позвать Солуса, но получился почти беззвучный стон. Ещё секунду она могла стоять, а потом упала на Шафрана. Его лицо оказалось совсем рядом. Глаза были открыты, но уже никуда не смотрели.
Снова где-то разбилось стекло.
Солус закрыл её собой. Синие губы бессвязно повторяли:
— Что я наделал… что я наделал…
Раздался ещё один выстрел, в салоне послышался крик.
И тут кто-то произнёс в громкоговоритель:
— Вооружённые Силы Алголии! Просим всех прекратить огонь, в автобусе находятся гражданские лица!
— Это операция службы безопасности Албалии! Не мешайте нам!
— Среди заложников есть представители других стран! Опустите оружие!
Стрельба прекратилась. Потом кто-то начал громко спорить.
Солус поднялся и схватил микрофон, предназначенный для проведения экскурсий.
— Глава шемалийцев убит, здесь остались только гражданские, не стреляйте!
— Мы поняли вас! Можете выходить из автобуса.
Солус вернулся к Ниа и хотел взять её на руки, но она прошептала хрипло:
— Я сама.
Он помог ей подняться.
К автобусу подошёл пожилой мужчина в военной форме.
— Я помогу, — сказал мужчина и вдруг замер. — Сол? — не веря своим глазам, воскликнул он.
— Здравствуйте, полковник Альгеди, — холодно произнёс Солус.
— Как ты здесь…
— Не важно. Эта девушка ранена, кажется, в салоне ещё есть раненые.
— Мы сделаем, что сможем. Я сейчас пошлю за врачом.
Солус вышел из автобуса и помог Ниа спуститься. Она посмотрела вокруг и задрожала. Повсюду валялись окровавленные тела. Раскинув руки, словно собираясь взлететь в небо, лежала женщина. Ниа искала взглядом мальчика, но он, наверное, был где-то дальше.
Отойдя в тень, Солус бросил на камни свой пиджак и осторожно усадил на него Ниа. Девушка, у которой слипались глаза, медленно легла на правый бок. Левое плечо было мокрым и горело.
«Как жалко новый костюм…» — рассеянно подумала она.
К ней подошёл мужчина в военной форме с аптечкой. Он разрезал верёвку на руках, потом что-то сделал с плечом, но Ниа почти ничего не чувствовала, было горячо, просто очень горячо.
