Наследница огненных льдов (СИ) - Ванина Антонина

Под заливистый лай, звуки выстрелов и трубный гул я перетрясла пару рюкзаков, чтобы выполнить поручение Вистинга. Я схватила в одну ладонь ручки трёх котелков и, гремя по ним половником, кинулась к Тэйми. Но холхутов лязг металла не впечатлил и они продолжали приближаться к сородичу, что воевал с собаками.

Тэйми не могла спокойно смотреть, как холхут терзает её упряжку. И я не могла смотреть, как Зоркий подкусывает гиганта за колоннообразную ногу. Ещё немного, и холхут пнёт его. Или вовсе раздавит.

Ни выстрелы, ни грохот посуды не спугнули приближающееся стадо. Почувствовав, что сородичи рядом, мокрый холхут ринулся на лагерь. Эспин с Вистингом едва успели отскочить в стороны, как зверь смял палатку и направился к грузовой нарточке.

– Уходи, Тэйми, – тянула я её в сторону, не забывая про наказ Вистинга, не поворачиваться к холхутам спиной.

– Не уйду, – жёстко, но коротко изрекла она, хватаясь за лук и колчан. – Ягодка нас всех защищала. Не оставлю на растерзание своих собачек.

Три рыжевато-каштановых холхута, грозно мотая головой и клыками, достигли лагеря и принялись крушить всё, что попадало в поле их зрения. Они поддевали клыками и распарывали мешки с крупами, а потом втаптывали их в снег. Юкола, сушёная оленина, галеты, грибы и шишки – всё валялось в беспорядке и планомерно уничтожалось могучими ногами исполинов. А потом один из холхутов обратил внимание на тюки в нарте Тэйми.

– Пожалуйста, уйдём отсюда, – умоляла её я, но достучаться до Тэйми смог только подбежавший Эспин.

– Костяные цепи, – выпалил он, – у тебя есть две холхутовые цепи для полозьев. Отдай их им, и они от нас отстанут.

Точно, как же я сразу не догадалась. Если карликовые холхуты Собольего острова готовы отнимать у людей костяные цепи из клыков сородичей, чтобы закопать их в снег, то большие холхуты ради погребения останков перетрясут весь лагерь, но найдут цепи, которые успели учуять. У меня в рюкзаке лежит подарок Аймонеке. И у Эспина осталась цепь Зоркого.

Что было дальше, я запомнила смутно. Вернее, я ничего не успела понять, всё произошло слишком быстро. Вот мне на глаза попался ещё не растерзанный рюкзак, и я поняла, что должна спасти его содержимое, просто вынув оттуда цепь, прежде чем холхуты всё растопчут. Я кинулась к рюкзаку, даже успела ухватиться за лямку, как перед глазами мелькнуло волосатое щупальце. Я не успела толком испугаться, как Вистинг оттолкнул меня вместе с рюкзаком в сторону.

– Ты что творишь? – гневно вопросил он, но я не стала тратить время на разговоры.

Перед глазами с треском и шипением вспыхнул красный огонь – это Вистинг нашёл свой фальшфейер и теперь держал пламенеющий факел за картонную рукоять, направляя её в сторону животных. Те заметно насторожились и подходить ближе передумали, а я тем временем перетряхнула рюкзак и вынула оттуда злосчастную цепь. Не раздумывая и минуты, я кинула её в сторону холхутов со словами:

– Да забирай уже, не нужна она мне!

Удивительно, но тот зверь, что стоял ближе, потрогал лежащую цепь своим щупальцем, а после схватил её и направился к собратьям. Один холхут продолжал шарить щупальцем по снегу, смешанному с гречкой и чайной крошкой, другой отбивался от собак, а третий подцепил нарту клыком и словно соломинку начал мотать её из стороны в сторону, а потом кинул прямо в Тэйми. Она повалилась на снег, а где-то поблизости пальнул выстрел. Холхуты встрепенулись, и я увидела, как один из них ринулся к Эспину.

– Крог, даже не думайте! – крикнул ему Вистинг, обхватив меня одной рукой поперёк стана, чтобы оттащить назад.

– Я знаю, что делаю, – крикнул Эспин в ответ и, закинув ружье за спину, начал пятиться боком прочь от холхута.

А с тем начало твориться что-то непонятное. Зверь, остановился, завертел головой и начал тыкать кончиком щупальца себе по макушке.

Тут я увидела на тёмной шерсти маленький белый комочек и всё поняла. Брум залез на холхута и теперь отвлекает его внимание. А зверь нервничает, пятится, крутит головой и вращает щупальцем.

Вдруг гигант издал пронзительный трубный гул, резко вытянул щупальце вперёд и обратился в бегство. Удивительно, но его сородичи поспешили бросить всё и последовали за ним. Только три добытые цепи из щупалец не выпускали.

Шесть собак с лаем провожали непрошеных гостей прочь. Как только те отошли на десяток метров, Эспин бросился к Тэйми. Она лежала неподвижно возле поломанной нарты. Мне стало страшно, я не решилась подойти к ней.

– Тэйми, – тормошил её Эспин, – что с тобой? Только не молчи.

– Муж мой, – слабым голосом отозвалась она, – не бойся, я жива, просто притворилась мёртвой. Рассерженный холхут не станет убивать того, кто уже убит.

От сердца отлегло. Тэйми жива, и это главное. Вот только подняться на ноги самостоятельно у неё вышло с трудом. Лёгкие, но брошенные с силой нарты, всё же зашибли её. Правая нога, по словам Тэйми, болела, но она твёрдо опиралась на неё, а вот правая рука неестественно вывернулась в сторону и онемела.

– Где мои собачки? – первым делом спросила Тэйми. – Где Ягодка? Где Смелый с Найдой?

Все трое лежали около озера. Пронзённая клыком Ягодка покоилась на розоватом от крови снегу и больше не шевелилась, а на Найду со Смелым было больно смотреть. Оба лежали на боку и едва подёргивали конечностями. Из пасти Найды выпал язык и глаза закатились, спина её была неестественно выгнута. Смелый едва слышно поскуливал, а из плеча торчала окровавленная кость.

Вдали ещё раздавался победный лай, а Туман, Дымка, Бубен и Роха вернулись к разгромленному лагерю. Кто-то пытался растолкать лапами мёртвую Ягодку, кто-то вилял хвостиком перед Найдой и облизывал морду Смелому.

Тэйми опустилась на снег рядом с Найдой, занесла здоровую руку над её боком, но не решилась погладить на прощанье – не хотела причинять собаке с переломанным хребтом ещё большую боль.

– У тебя или рука сломана, или плечо вывихнуто, – сказал Тэйми Вистинг, – не беспокой больную руку. Я могу сделать всё сам.

– Нет, это мои собачки, я их сюда привела, – стальным голосом изрекла она. – Это я должна им помочь уйти в Верхний мир.

Закусывая губу от боли, обеими руками она сначала свернула шею Найде, потом Смелому. Всё, её верные спутники больше не мучились и теперь, наверное, мчались к верхним людям, чтобы начать новую жизнь в Верхнем мире.

Выжившие собаки заскулили. Зоркий с Тахво примчались к нам и тоже подхватили траурный плач.

Тэйми настояла на погребальном костре, иначе её верные друзья и защитники не найдут дорогу к Верхнему миру. Эспин с Вистингом без лишних слов нарубили кедрач и помогли сжечь тела Ягодки, Смелого и Найды.

После случившегося больше никому не хотелось оставаться в этом ужасном месте у озера, но уйти так просто мы не могли. Во-первых, что случилось с Брумом? Неужели холхут унёс его на свой спине в логово, или вовсе растоптал? Только этого не хватало. Я так переживала за Зоркого, но смерть хухморчика, что так не хотел ехать на Полуночные острова и только из-за моей настойчивости оказался здесь, я себе точно не прощу.

Стоило мне об этом подумать, как снег возле моих ног зашевелился, вздыбился маленьким сугробчиком, а тут же из него показалась недовольная мохнатая мордочка.

– Дылда носатая, – привычно забурчал Брум, вылезая наружу, – я ему только ноздрю пощекотал, а он так чихнёт, что я улетел непонятно куда. А если там песцы? Пришлось по пеструшечьим норам возвращаться. А там внутри так темно и страшно.

– Дух очага, – подбежала к нему Тэйми и поспешила посадить Брума на подвижную ладонь. – Ты спас нас всех. Зачарованные холхуты из Нижнего мира затоптали бы нас, если бы не твоё колдовство.

– Ой да ладно, это просто опыт, – застеснялся такой похвалы хухморчик. – Ездил я когда-то на этих дылдах по острову, а им всё не нравилось, что я за волосья их цепляюсь, так и норовили меня щупальцем смахнуть. А я их щекотал и в шерсти прятался, как овод. А они бесились и бегали, бегали, бегали. И эти побежали. У них же стадный инстинкт, один испугается, и у других начинается паника. Слышишь, балбес, я свою часть уговора выполнил, теперь ты будешь приносить в мою честь каждодневные жертвы грибочками.