Эрик оглядел окружающую его обстановку и, не найдя ее интересной, подошел к большому стенду с расписанием.
Увидев номер кабинета, где будет проходить предстоящий урок, Вольтури уже думал уйти, как вдруг его вбок толкнул какой-то парень.
— Ой, извини, — сказал он и посмотрел в глаза Эрика, и его почему-то передернуло, — Ты, наверное, новенький. Я не видел тебя раньше.
— Да, я перешел недавно…это мой первый день…здесь, — Эрик прикусил язык, чтобы не сказать «в школе».
— Это здорово. Я Ник. А ты?
— Я Эрик, — через паузу добавил брюнет, — Эрик Вольтури.
— О, классное имя.
Вольтури посмотрел на Ника и поморщился.
«Эти люди такие непонятные…» — проскользнуло в его голове.
— У меня сейчас литература, а у тебя? — чтобы убрать затянувшееся молчание, спросил брюнет.
— О, а у меня биология. Ладно, увидимся на обеде. До встречи, Эрик, — Ник похлопал молодого человека по плечу и скрылся в коридоре за поворотом.
Вольтури усмехнулся и, развернувшись, ушел в противоположную сторону, чтобы достичь нужного кабинета.
Желание общаться с кем-либо не было.
Но Эрик понимал, что это неизбежно.
Решив отвлечься от не совсем радужных мыслей, он переключился на предстоящий урок.
Он подошел к кабинету и вошел, вызвав тем самым на себя абсолютно все взгляды присутствующих.
Опустив голову, Эрик дошел до последней парты, аккуратно отодвинул стул и сел, достав из своего рюкзака необходимые принадлежности и книгу с желтыми, ароматными страницами.
«Мама купила в Ницце в прошлом веке», — мысленно улыбнулся юноша и открыл на первой странице.
На титульном листе изящным шрифтом было написано:
Александр Дюма-отец.
Граф Монте-Кристо
После пятого урока был обед в школьной шумной столовой, у входа в которую столпилось несметное количество учащихся, и Эрик, увидев это, решил обойти людей и пройти в кабинет, где будет проходить заключительный урок.
Как в коридоре его нагнал тот самый Ник.
— Эрик, ты что не пошел на обед?
— Я не голоден, Ник. Я лучше повторю урок.
— Ты что, ботан, что ли? — рассмеялся парень и шутливо толкнул Вольтури в плечо, — Знаешь, может, после школы пойдешь с моей компанией в клуб, мы можем хорошо отжечь, затянуться. Там еще и телочки будут, — Ник заговорщицки подмигнул.
В голове Эрик промелькнуло полное непонимание последнего словосочетания.
Телочки?
Какие телочки?
И тут же вспомнился урок матери о современном сленге и нравах.
— Бескультурная шпана называет девушек телками, — с нравоучительным тоном говорила Нагайна своему сыну.
В голове Эрика все сложилось, и он чуть ли не отскочил от недавнего знакомого.
— Ник, знаешь, я не смогу пойти с тобой. Я не люблю…находится в компании. Извини, — бросил он и, развернувшись, большими шагами проследовал к кабинету, скрываясь за поворотом.
Ник стоял с непонимающим лицом и через несколько минут произнес безразличное:
— Ну ладно, — и ушел обратно в столовую к компании своих друзей.
— Он такой невоспитанный, — прошептал Эрик, стоя у стены в широком коридоре и доставая учебник, — Причем тут вообще девушки? Шататься по клубам в компании малознакомых мужчин… Господи…и где нравственность? — внутри молодого человека все негодовало, и он достал заветный учебник по тригонометрии, где-то внутри боясь перепутать основные определения и применить неправильную формулу, выкинув из головы неприятный разговор с малознакомым Ником.
***
В операционной лежал очередной пациент, которых Нагайна уже перестала считать.
— Миссис Вольтури, у него почти нет крови, а так же свежий шрам на шее непонятного происхождения. Ему нужно переливание.
Нагайна мгновенно напряглась.
Вампиры.
В Риме вампиры.
Поняв, что действовать нужно молниеносно, девушка взяла на палец немного крови больного, что лежал в полубессознательном состоянии под светом ярких ламп.
— Первая положительная, — заключила ведьма, — Неси из хранилища. Быстро.
Ассистентка сорвалась, выбежав из операционной и оставив Нагайну одну, чему та была рада.
Прикоснувшись пальцами к шее больного, она сняла отек и почти уничтожила шрам…чтобы никто не заметил мгновенного заживания.
Нагайна видела, что у парня сломана рука.
Перелом закрытый, пока никто не обратил на него внимания.
Брюнетка прикоснулась пальцами к сломанной лучевой кости, и через несколько секунд услышала щелчок.
Срослись.
Пациент промычал что-то нечленораздельное, но ему определенно становилось лучше.
Нагайна положила руки на его грудь и, прикрыв глаза, сняла его боль.
Как когда-то сняла боль Аро при его обращении.
Пострадавший затуманенным взглядом посмотрел на ведьму, а потом и вовсе закрыл глаза, провалившись в бессознательную темноту, когда боль окончательно отпустила.
В это мгновение в операционную вбежала ассистентка с пакетами крови.
— Можешь идти. Дальше я сама.
— Но…
— Иди, — громче сказала Нагайна, и девушка, испуганно кивнув головой, выбежала из просторного помещения с открытым окном.
Ведьма довольно улыбнулась и разогнула руку больного, смочив спиртом ватку и проведя ей по внутренней стороне локтя.
Аккуратно и профессионально введя иглу, уже подключенную к потоку крови, Нагайна продолжила хлопотать над пациентом, заклинанием убирая со спортивного тела синяки, кровоподтеки, ссадины и ушибы.
Сердцебиение парня нормализовалось.
Нагайна села рядом и для пущей важности наложила на шею пострадавшего повязку.
Никто же не знает ее маленьких хитростей.
Сделав все необходимое, Королева задумалась.
Вампиры-нарушители в Риме.
Нужно сообщить Аро.
Нагайна погрузилась в мысли больного, окунаясь в недавние воспоминания.
Он идет по оживленной улице с продуктами из магазина, как заворачивает в тенистый переулок, видимо, к своему дому, и спустя несколько секунд его за шиворот хватает вампир, выкручивая руку, что и стало причиной перелома, и вгрызается зубами в шею шокированного мужчины.
Он не понимает, что с ним происходит, почему его убивают, за что, по какой причине…он пытается оттолкнуть нападающего, но все, естественно, тщетно.
Насытившись, вампир с нескрываемым раздражением и отвращением отталкивает от себя полубессознательное тело смертного и скрывается за поворотом.
Мужчина, не выдерживая, закрывает глаза, погружаясь в спасительную темноту.
Нагайна покинула воспоминания пациента и стала размышлять.
Этот вампир действовал намеренно.
Ведьма чувствовала, что он знал, что делал, знал законы…
Тогда зачем он совершил это?
