Песочный трон (СИ) - Гуйда Елена Владимировна

На мгновение Эрри подумала, что её собственный сын тоже сейчас уже совсем не ребёнок. И это осознание глухой болью отдалось в груди.

Вистер поднялся с трона и даже сделал навстречу королеве пару шагов — но не более, величественно дожидаясь, пока королева приблизится. И только после того, как венценосная супруга, церемонно склонив голову и тут же выпрямившись, под руку с супругом направилась в малую столовую, вся придворная знать потянулась следом за ними.

Здесь тоже мало что изменилось.

Всё те же светлые тона в отделке, огромные окна и бежевые портьеры в пол. Серебряные канделябры и длинный стол с парой высоких, обитых светлым бархатом, кресел во главе.

Первыми свои места заняли венценосные супруги, по правую руку от Вистера — престолонаследник, а уж дальше советники, чиновники и прочие незаменимые в любом государстве особы. Они занимали свои места справа от короля, по левую руку от королевы — рассаживались женщины. И тоже в порядке своей значимости. Вот только Эрри усадили на самом стыке высшей и низшей знати. Вроде и среди высокородных, но всё же…

Но Эрвианна предпочла сделать вид, что ничего зазорного в этом не видит. Едва заметно улыбнулась, сделав глоток чистой воды из высокого бокала.

Валения же, случайно или нарочно, оказалась чуть не рядом с королевой. Ближе была только племянница короля Зервина де Смилле, дочь покойного брата короля. А ещё герцогиня Кильн, мать Исгара. Самого же герцога Кильна за столом не оказалось. Жаль. Именно его Эрри и правда хотела бы видеть. Но… не последний день же при дворе…

Зато на месте был старик де Гиуре, с виду всё такой же ветхий настолько, что казалось — вот-вот рассыплется. Но знавшие его получше не обманулись бы показной дряхлостью. Герцог Гиуре был опасен, хитёр и именно потому до сих пор жив. И что-то подсказывало, что ещё не один король сложит голову, а Гиуре так и будет просиживать кресло первого советника.

Чуть ниже и ближе к низшей знати сидел, отводя взгляд, Элвин де Хариме. Эрри скупо улыбнулась. Некогда герцог назывался лучшим другом отца. Был частым гостем в замке Саменти и именно он учил Эрвианну верховой езде. Сейчас же… что ж. События последних лет многих изменили, а некоторых и сломали.

И всё же в чём-то герцогу Хариме повезло. Даже монарх не смог его женить по своему усмотрению. Элвин де Хариме, похоронив жену, приведшую в мир мёртвого первенца, дал обет целибата. А клятвы Великим отменить не в силах даже короли.

Не так повезло виконтессе де Рив, так и не умудрившейся стать де Тормен. Всё потому, что юную дочь герцога Рив отдали замуж в возрасте тринадцати лет, и после консумации брака она едва отошла. Поговаривали, что Тальвия была на грани того, чтобы отправиться к Великим. А потому ни о каких детях не могло идти речи. Как и о входе в род мужа и принятии его имени.

Зато пятое замужество пошло на пользу её свекрови, Адмерии де Тормен, действующей герцогине Тормен. Которой досталось место ещё ниже, чем Эрри. А всё потому, что Адмерия была, как и многие жители востока, несколько несдержанна в выражениях и часто говорила то, что думала. Порой это доводило представителей высшей знати до тихого бешенства.

— О! Малышка Эрри де Саменти, — хмыкнула Адмерия, вгрызаясь в сочный кусок мяса вори, едва все расселись, и король дал знак к началу ужина. — Вижу, вести о твоей болезни были чересчур преувеличены. Хорошо выглядишь!

— Спасибо, леди Тормен. Вы тоже. Годы щадят вас. Что до моей болезни… Мой муж склонен драматизировать. Это была обычная простуда, столь типичная для холодного климата Байе.

— Не скажи, милочка. Поверь женщине, которая вполне успешно сумела пережить четверых мужей и планирует пережить и пятого: если муж заговорил о болезни и неминуемой смерти жены — жди беды.

Эрри едва удержалась, чтобы не поморщиться и не бросить взгляд на супруга, которому досталось место гораздо ниже неё. Не дурак же Тевор, чтобы вот так, по глупости, лишиться всего, что приплыло ему в руки совершенно даром. Нет, это предполагает нечто иное. Скорее, весть о невменяемости или недееспособности герцогини и полное право распоряжаться единолично всем её имуществом… Это да.

И без того не лучший аппетит испортился окончательно. Жёсткое мясо вори показалось схожим по вкусу с куском трухлого дерева. И Эрри едва смогла проглотить кусок, который даже ножом разрезать оказалось не так просто.

Ладно. На всё воля Великих. И им не угодно, чтобы герцогиня Байе гнила заживо в каком-то приюте при храме, раз привели её снова ко двору.

Но Эрвианна так и не смогла заставить себя съесть хоть что-то, только расковыривая да развозя по тарелке и мясо птицы с соусами, и пироги с разными начинками, скорее, делая вид, чем ужиная.

И лишь десерт — мягкие, чуть кисловатые ягоды пареси, залитые взбитыми сладкими сливками — пришёлся ей по вкусу. Он освежал и таял во рту.

— Попробуйте десерт, — предложила она Рив, сидящей по правую руку. — Он потрясающ.

Тальвия де Рив бросила на неё осторожный взгляд и подвинула к себе креманку. Девушка, как и Эрри, за вечер съела едва кусок пирога. И вообще она была чересчур бледна, даже измучена. А также молчалива. То ли из-за присутствия здесь её свекрови, то ли…

— Благодарю вас, — чуть заметно улыбнулась она. — И правда — очень вкусно.

Эрри удовлетворенно кивнула, сделав глоток вечернего кайве с молоком… И едва не подавилась, когда старик Гиуре подал голос.

Вот что-что, а голос его годы не меняли. Может, потому, что он всегда говорил тихо, словно шелестя.

— Сиятельная герцогиня де Саменти, безмерно рад, что вы снова нас почтили своим присутствием, — и, несмотря на тихий голос Бремора де Гиуре, слова его прозвучали громом. Так, что притихли шипящие и обсуждающие что-то королева и герцогиня де Кильн.

— Я тоже безмерно рада снова находиться здесь, — улыбнулась Эрри.

— Может быть, в честь такого события, вы снова порадуете нас игрой на уфие? Помнится, некогда вы заставляли смеяться и плакать даже самые чёрствые сердца, едва коснувшись струн.

Эрри смутилась. Или правильней сказать — растерялась. Вот до уфии они так и не дошли.

— Боюсь… — начала она.

— Не стоит, Эрри, — подал голос Вистер. — Не бойся. Сыграй нам.

Эрвианна снова натянуто улыбнулась. Королям так просто не откажешь.

— Да, ваше величество, — обронила она, поднимаясь с места, и ощутила лёгкое пожатие ледяной руки Талвии де Рив.

Поддержка оказалась столь же неожиданной, сколь своевременной. И Эрвианна, расправив плечи, уверенным шагом направилась к сидящим в углу музыкантам.

Казалось, она ступала по раскалённым углям. В полной тишине, неся на себе всеобщее внимание, надев его, как вызывающее платье. Хотелось закрыть глаза, а лучше провалиться под землю, но это было бы слишком просто.

Благо воспитание не позволяло ни упасть лицом в грязь, ни даже споткнуться.

Стоило приблизиться к оркестру, как один уз музыкантов тут же протянул ей уфию, и Эрри, чуть помедлив, приняла её как настоящее сокровище.

Музыкальные инструменты всегда вызывали у неё восторг и трепет. Ещё та, первая уфия, которую подарил ей отец. Гриф из белого мягкого дерева… подставка, к которой крепились серебряные струны, из камня оки… Как она звучала…

Никогда у Эрри больше не было подобного инструмента. Она пропала вместе со многими драгоценностями, пока Эрвианна пыталась оправиться после потери близких.

Тяжёлый вдох едва удалось подавить. Не выдать боли, которой отдавались в груди воспоминания. И даже удалось улыбнуться любезно подставившему небольшую табуреточку музыканту.

Но стоило сесть и устроить на коленях уфию, пусть не такую шикарную, как была у неё когда-то, а всё же кровь по венам побежала быстрее…

Стоило коснуться струн, почувствовать эту вибрацию, выбивающую мурашки на коже…

Эрри растворилась в музыке.

Сарва. Любимая и заученная с детства, мелодия лилась по замершему залу, поднималась вверх и падала вниз, касаясь глубин даже самых чёрствых душ.