— Ему лучше погулять снаружи. Мэрина! Прошу, отведи маленького господина поприветствовать наших женщин. Кстати, Динэй, их кормили?
Динэй и Бахар посмотрели друг на друга.
— Я вижу, ты её порядком разбаловал, — недовольно произнёс Динэй, — мужчинами пытается командовать.
Бахар только плечами пожал:
— Да разве это я. Её только ленивый в замке не баловал. Стоило мне только брови нахмурить, сразу несколько защитников выступало.
Динэй подозрительно посмотрел на меня:
— Даже так…
Бахар что-то, видно, понял и нашёл нужным уточнить:
— Она многих вылечила от болезней, ранений, знахарка ведь. Некоторые больше уважают как повариху. А целое поселение возле мыловарни благодаря ей имеет и работу и доход. А поёт как душевно… Не обижай её!
Динэй посмотрел на меня:
— Пойди-ка, Наташа, тоже к женщинам Вашим прогуляйся. Он выглянул из шатра и негромким голосом дал несколько указаний одному из воинов.
Мы с сопровождающим прошли сначала к шатру с провизией, где воин нагрузил вместительную холщевую сумку разнообразной снедью: лепёшки, овощи, копчёное мясо. Потом мы с этим добром пошли к костру, у которого сидели женщины.
Они обрадовались и моему приходу, и, особенно, еде. Стали делить всё поровну и жадно торопливо кушать.
Я присела с женщинами у огня. Сначала все неспешно делились тревогами, пытались у меня выспросить о судьбе нашей. Да только я сама мало что знала. На душе так тревожно было. Что там эти мужчины решат? Глядя на догорающий костёр я затянула народную песню, которая сейчас легла на душу:
Чёрный ворон, чёрный ворон,
Что ж ты вьёшься надо мной,
Ты добычи не дождёшься,
Чёрный ворон, я не твой.
Ты добычи не дождёшься,
Чёрный ворон, я не твой.
Что ж ты когти распускаешь
Над моею головой,
Ты добычу себе чаешь,
Чёрный ворон, я не твой.
Завяжу смертельну рану
Подарённым мне платком,
А потом с тобой я стану
Говорить всё об одном.
Отнеси платок кровавый
Милой Любушке моей,
Ты скажи, она свободна,
Я женился на другой.
Взял невесту тиху стройну
В чистом поле под кустом.
Обвенчальна была сваха
Сабля острая моя.
Калена стрела венчала
Среди битвы роковой.
Чую, смерть моя подходит,
Чёрный ворон, весь я твой.
Чую, смерть моя подходит,
Чёрный ворон, весь я твой.
Я помешала палкой тлеющие угли большого костра. Во все стороны взметнулись искры. В лагере стояла тишина. Казалось, последние отзвуки песни отголосками ещё носятся где-то здесь.
К костру подошёл Бахар:
— Что ж так грустно. Мы ещё поживём! Поднимайтесь женщины. Мы возвращаемся в замок. Сынок, иди ко мне!
Поднялся шум, женщины засуетились, двинулись в сторону замка. Мэрина осталась у костра.
Бахар подошёл с сыном на руках:
— Мы будем встречаться на границе не реже раза в месяц. Я буду привозить сына в наше северное имение. До встречи, жена. Спасибо за всё.
Когда в сгущающихся сумерках наших уже не было видно ко мне подошёл Динэй:
— Пойдём в шатёр.
— А Мэрина? — я кивнула на свою подругу.
— О ней позаботятся. Не волнуйся.
Наутро мы снялись и выдвинулись на Север, домой.
Вся моя жизнь круто изменилась.
Но я не жалела в этот раз.
Мальчик остался с отцом, пусть не родным, но любящим и достойным, абсолютно не жестоким, но достаточно строгим. Его наследству ничего не угрожает, судя по реакции Динэя, он разумно решил оставить сына законным сыном и наследником, и уж он точно не даст моего мальчика в обиду.
Бахар тоже остался доволен: и при власти, и при наследнике.
А я… я хотела жить с мужчиной. Именно с этим мужчиной. Хотела, чтобы он меня любил, обнимал и целовал, и всё такое… И поэтому, ехала сейчас, полная надежд на своё женское счастье.
А благополучие, стабильность, положение законной жены — всё это казалось после стольких лет пустого брака таким неважным.
Через пять дней показался королевский замок.
Суровый, огромный, серый, он громадой высился над довольно большим городом — северной столицей.
Мы ехали по широким улицам, а по сторонам люди замирали, кланяясь в пояс, и стояли в таком положении, пока мы не скрывались из виду.
Огромные высокие ворота во двор замка были широко распахнуты. Просторный двор заполнен встречающими. В центре стояла сама королева, в шикарной белоснежной шубе с, не менее богато одетой в белые шубы, свитой.
Её взгляд сразу выхватил из кавалькады подъезжающих, мою фигурку в скромном полушубке с намотанным на голову большим вязанным платком.
Я тоже смотрела на королеву. Наши взгляды схлестнулись, и в них горела ревность и ненависть. Мы с ней были соперницы. И это была война.
Глава 4. Первый день женского счастья
В суматохе прибытия показалось, что обо мне забыли. Вокруг все суетились, сновали слуги, кого-то обнимали, радуясь, что вернулся живым. Подъехали повозки и их сразу стали разгружать. Я неподвижно стояла посреди этого хаоса, держа под узду свою лошадь, верхом на которой я въехала в столицу. Ко мне, с трудом минуя, занимающихся разгрузкой слуг, подошла Мэрина.
Я с облегчением взяла её за руку. Среди всех этих чужих людей личико служанки казалось родным. На нас открыто смотрели с любопытством. Подошла какая-то пожилая дама в строгом чёрном платье, спросила у одного из статных воинов, который распоряжался разгрузочными работами:
— А девок этих куда? На кухню, в прислуги, или в гарем?
У меня в груди похолодело, воздух вокруг будто закончился, не вдохнуть. Я силилась взять себя в руки. Гарем? У Динэя гарем?
Воин скосил на нас взгляд:
— Думаю, беленькую точно в гарем. Вроде бы говорили, что она все ночи в шатре короля провела. А со второй даже не знаю что делать… А, знаешь что, отведи пока обеих в гарем. Если что, потом не поздно исправить.
Я испугано вмешалась:
— Господин говорил, что везёт меня для работы на кухне. Я повариха и эклериха. А это моя помощница.
Куда угодно, только не в гарем. Этого ещё не хватало! Ни за что! Внутри всё кипело. Размечталась, дура! Шесть лет искал! А у него не только жена, да ещё и гарем! Нет-нет, надо попытаться во что бы то не стало избежать этого места. Боже! Ну за что это мне! Только поверила, думала, что счастье привалило. А тут гарем…
Воин поразмыслил и приказал:
— Ну если, сам король… Тогда проводи их в дом для работников, посели пока к кухонным подсобным. Когда разберёмся на что способна, может, выделим отдельную комнату, как поварихе, — приказал он чёрной даме.
И нас с Мэриной провели к прямоугольному четырёх этажному серому, как все здесь, зданию в глубине двора. Открыв тяжёлую дубовую дверь, женщина в чёрном провела нас по длинному сумрачному коридору в просторную комнату, где стройными рядами стояли невысокие деревянные кровати.
— Можете разместиться на тех, где нет постельного белья. Они свободны, — сказала чёрная дама, кивнув в сторону постельных рядов.
Мы с Мэриной сразу наметили две не занятые кровати рядом.
— Сегодня на кухне не помешают дополнительные руки. Час передохните. Приведите себя в порядок и приходите на работу. Постель и форму вам сейчас принесут. Отхожее место вон за той дверью, а купальня за той, — дама кивнула поочерёдно на две двери в противоположных концах этой рабочей казармы.
Оставшись одни мы с Мэриной растеряно посмотрели друг на друга. Вот и приехали. Подруга сочувственно протянула:
— Ох, госпожа…
— Зови меня теперь по имени — Наташа. Я больше не Госпожа тебе. Даже, если что то измениться, прошу, давай будем сёстрами.
Мэрина порывисто обняла меня.
