Не место для якоря (СИ) - Петроченко Евгения Александровна

  После обеда кто отправился подремать в комнаты и восполнять отсутствие сна после поезда, мы же с Сашей решили поскорей загореть и вновь пошли на пляж в самое пекло. Обычно духота в городе вызывала у меня неприязнь, а когда я представляла, каково людям живется в тропических лесах в повышенной влажностью и высокими температурами, мне становилось совсем не по себе. Наверное, это то ещё испытание - находиться там. Но в том, как солнце опаляло кожу, было что-то мазохистски-приятное, и почему-то совсем не беспокоил тот факт, что крем от загара мы с Сашей так и не купили, но у нее, в отличие от меня, кожа более смуглая.

  Когда к нам присоединились остальные, во всё ещё ярком вечернем солнце кожа выглядела лишь немного подрумянившейся, но по приходу в номер в свете обычной лампы ясно стало видно, что поход на пляж в полдень был глупой ошибкой. Струи воды под душем не приносили свежести, а лишь уносили с собой песок и как будто обжигали особо красные места - живот, грудь и верхнюю часть ног. А про нос и щеки и вовсе говорить нечего.

  Ещё в кафе мы совместным решением определили, что в те дни, когда не будем никуда ходить обедать, готовить будет каждая комната по очереди, и в этот раз нам очень повезло, что был не наш черед. Наша компания уместилась за двумя столиками, которые стояли прежде по отдельности в разных частях балкона.

  Когда я вышла на ужин, алея не только от ожогов, но и от стыда за свою непредусмотрительность, то удостоилась сочувствующих вздохов и шутливых подколов. Не совсем на это я рассчитывала, когда намеревалась поскорее приобрести золотистый загар. В молчании я быстро расправилась со своей порцией омлета, потом посидела ещё немного, не принимая особого участия в разговоре, и отправилась в номер, ссылаясь на головную боль от перегрева. Очень не хотелось, чтобы Ян видел меня такой, но деваться было некуда, поэтому единственное, на что я могла надеяться - запереться в комнате на вечер и ожидать, что завтра краснота спадет.

  Я устроилась на кровати с легкой романтичной книгой, но никак не получалось вникнуть в сюжет и не думать о Яне. Забежала Саша, сказала, что они всё же немного прогуляются по улице, но я отказалась присоединяться к компании, к тому же голова и правда начала болеть. Я надела пижаму, состоящую из коротких шортиков и свободной майки, и устроилась под одеялом, не прекращая попыток понять смысл происходящего в романе.

  Через пару часов, когда маленькие барабанщики прекратили отбивать первобытный ритм в моей голове и стало клонить в сон, послышался стук в дверь. Учитывая, что никаких шумных голосов, возвещающих о возвращении компании, на балконе не было, я насторожилась и совсем некстати вспомнила, что не заперла дверь. Но делать было нечего, кому-то я всё-таки понадобилась.

  - Войдите, - это единственное, что я могла ответить, понадеявшись, что никакой грабитель всё же не заинтересовался мой скромной персоной и не менее скромным кошельком.

  Дверь отворилась, и вошел Ян, одетый в легкие бежевые штаны и более темного оттенка футболку. Он внимательно оглядел комнату, сначала не заметив меня на кровати, а потом застыл на месте:

  - Ты уже спишь?

  Я приподнялась повыше на подушке, так как во время чтения скатывалась всё ниже и ниже, и можно было и вправду подумать, что я решила поспать.

  - Да нет, книжку просто читаю, - я немного подняла вверх руку с книгой, одновременно радуясь, что он зашел, и не понимая, как себя с ним вести.

  - Хорошо, - он улыбнулся. - Я принес тебе крем после загара. Когда мы гуляли, я заметил ещё открытую аптеку и вспомнил, что кто-то из нас в нем срочно нуждается.

  Ян подошел ближе и замер возле стола, а потом спросил:

  - Мне его на стол положить?

  - Давай сюда, - я немного замешкалась, но потом вылезла из-под легкого одеяла и подошла к нему. В конце концов, мы кучу раз ночевали вместе, и я прежде совсем не стеснялась расхаживать перед ним и просто в трусах и майке. - Спасибо.

  Он протянул мне тюбик с кремом и кивнул в ответ на мою благодарность. Я подошла к зеркалу и стала намазывать нос и щеки, видя его отражение так близко, что можно было дотронуться до него рукой.

  - А где все? - спросила я, так как он вроде не собирался уходить.

  - Гуляют. А Саши определенно нашли друг друга, - он хмыкнул, наблюдая за моим затылком.

  - А ты принес мне крем, - это был не вопрос, а утверждение.

  - Да, - он улыбнулся одними уголками губ, и мне было приятно узнать, что он улыбается, даже если его никто не видит.

  Я закончила втирать крем в лицо и повернулась к нему:

  - Тогда ты определенно заслужил чай как мой спаситель. Будешь?

  - Давай, - он пожал плечами и наконец перестал стоять столбом. Стул немного скрипнул под его весом, хотя у Яна определенно не было лишних килограмм.

  Я достала кипятильник, который примостился на холодильнике, набрала в мою и сашину кружки воды из крана и начала кипятить первую порцию. Затем достала коробочку с чаем и печенье и села на стул напротив.

  - Ты не против, если я на немного отлучусь и намажу кремом тело?

  Нестерпимо хотелось нанести это чудодейственное средство и на остальные, более скрытые участки кожи, и сейчас я чувствовала такой прилив свежести на лице, что мне хотелось расцеловать Яна только лишь в благодарность, не говоря уже обо всех остальных мотивах.

  - Нет, конечно, - он перенес кипятильник из одной кружки в другую, а я тем временем отправилась в ванную, стесняясь обмазываться кремом при нём.

  Но в ванной я застряла дольше, чем планировала, а всё из-за того, что не могла дотянуться до спины. Наверное, успела вскипеть вода и во второй кружке, когда Ян догадался спросить:

  - Может, тебе помочь?

  От такого предложения по освобождению от жжения я отказаться не могла, даже не смотря на застенчивость, и открыла ему дверь.

  - У меня спину не получается намазать, - я смущенно улыбнулась, протянула ему крем и повернулась спиной, приподнимая просторную майку на спине.

  Ян без слов взял крем, выдавил на руки и принялся легкими движениями его втирать. Это было так легко и естественно, что я расслабилась и вспомнила, как я любила его руки тогда - первые мужские руки, которые до меня дотрагивались не по-дружески. Он закончил называть крем и отстранился, кончиками пальцев потянув за края футболки, которые я держала на уровне плеч. Я поняла этот знак и отпустила её, позволив Яну целомудренно укрыть мою спину. Затем пробормотала "спасибо", а он - "не за что" и принялся умывать руки под струей воды. В тесной ванной я особенно остро чувствовала его присутствие, но мне не хотелось бежать сломя голову прочь. Ян же вытер руки полотенцем и спокойно вернулся на свой стул, где по-хозяйски принялся заваривать нам двоим чай. В его поведении не было ничего наглого, и я даже не поняла, хотела бы я, чтобы он продолжил вести себя так же самоуверенно, как в детстве, или же нет.

  С этими мыслями и даже некоторым разочарованием я вернулась к столу, не зная, о чем с ним говорить, и в то же время пытаясь найти тему, чтобы он не ушел.

  - Ты очень изменился, - сказала я, отпивая всё тот же мятный чай и обжигая себе язык.

  - Ты тоже, - кивнул головой он, пристально меня рассматривая. - Я помнил тебя другой.

  - Какой? - не удержалась от вопроса я.

  - Очень...ммм... колкой, - он немного замялся, подбирая слова, но потом продолжил: - Помню, меня очень обижало, что ты считала меня глупым мальчишкой и только и делала, что шарахалась прочь.

  - Это уж ты сам заслужил, - не могла не упрекнуть его я, чувствуя, как жжет во рту язык и жжет в сердце от того, что самым главным определением для меня того времени было "колкая".

  - Да-а, - он улыбнулся и покачал головой. - Я, наверное, и правда был глупым мальчишкой, как ты и говорила. Даже когда мы снова встретились, ты, кажется, отнеслась ко мне настороженно. По старой памяти.

  - Да ладно, ты ничем особо не отличался от других мальчиков того же возраста, - я решила тоже немного пооткровенничать. - Меня жутко злило, что ты считаешь себя самым-самым и всё делаешь лучше всех, поэтому по-детски хотелось тебя немного осадить и поучить уму-разуму. А так как подраться с тобой на равных у меня бы уже не получилось, приходилось пользоваться языком.