Слезы наяды (СИ) - Старкина Виктория

Луни подплыла и обняла сестру за плечи.

— Нам надо идти, — печально сказала она. — Скоро ее приведут.

Кара кивнула. Никому, даже сестре она не рассказывала о своем плане. И сейчас ей было холодно и страшно: неужели совсем скоро ей предстоит покрыть позором свое имя и тоже стать жертвой огромных спрутов? Неужели дед обречет на смерть любимую внучку? Она не верила в это, но не могла справиться со страхом и волнением, час настал, скоро все выяснится!

Две молодые принцессы-наяды преодолели расстояние, что отделяло их от площади и заняли место рядом с родителями. Кара смотрела на лица присутствующих, но не находила в них сочувствия к участи несчастной, лишь осуждение, иногда печаль, а зачастую и равнодушие. Некоторые просто пришли посмотреть, как будут казнить кого-то из королевской семьи — подобные истории с древности вызывали большой интерес!

Наконец, привели Лоролею: она испуганно озиралась по сторонам, а когда встретилась глазами с Карой, той показалось, что во взгляде обреченной на смерть наяды мелькнула мольба о помощи. Лоролея закрыла лицо руками и беззвучно заплакала.

— Я не могу на это смотреть, — произнесла ее мать, отворачиваясь.

Тирс поднялся со своего трона навстречу осужденной.

— Подводное племя! — произнес он, и в его голосе прозвучала горечь и безнадежность. — Мы собрались здесь, чтобы вместе решить судьбу той, что нарушила наши законы, приказывающие нам держаться в стороне от земных жителей. Лоролея! Ты признаешь, что совершила все то, в чем тебя обвиняют? Что готовишься стать матерью наяды, человеческого дитя?

Она кивнула, всхлипывая, но ничего не произнесла.

— По нашим законам, если найдется тритон, готовый взять тебя в жены и признать ребенка своим, мы простим тебя. Иначе, тебя ждет смерть в пещерах, населенных ужасными спрутами. Тритоны, я обращаюсь к вам! Эта девушка молода и красива. Я не желаю ей смерти и готов дать хорошее приданное тому из вас, кто возьмет ее в жены, — Тирс оглядел присутствующих, в глубине души, надеясь, что его сочувствие к плачущей Лоролее изменит настроение толпы, но лишь молчание было ему ответом. — Есть ли тот, кто готов взять ее в жены? Или вы согласны обречь несчастную на ужасную, мучительную смерть?

— Их семья проклята! — крикнул кто-то, — Они стремятся к людям! Пусть умрет в назидание другим! Люди несут гибель нашему народу!

Тирс опустил голову, тяжело вздохнул, помедлил и произнес:

— Лоролея, я не в силах ничего изменить. Ты преступила законы и понесешь суровое наказание.

Лоролея зарыдала еще отчаяннее, послышался плач Элодеи и Луни.

— Почему мы не можем изменить законы? — подала голос Кара. — Вы, жители племени, разве не понимаете, что однажды беда может постигнуть и вашу семью? Что вы будете делать, если подобное случится с вашей дочерью? Так же легко пошлете ее на смерть? Чем вам помешали наяды? Посмотрите на меня! Я — наяда! Кому от этого хуже?

— Кара, замолчи! — крикнул Тирс, — Ты не понимаешь, что говоришь! Мы уже обсудили это, закон не может быть изменен!

— Никогда?

— Никогда!

Кара решительно выплыла вперед и замерла напротив деда, скрестив руки на груди и гордо вскинув голову.

— Тогда тебе придется отправить в пещеру и меня, — громко сказала она.

— Это еще почему? — удивился старый тритон.

— Потому что я тоже полюбила человека. И скоро, как и Лоролея стану матерью наяды. И я отказываюсь от брака с любым тритоном. Выбирай — или мы с сестрой обе погибнем в пещере кракена, или обе вернемся домой!

Сказать, что ее слова произвели впечатление на собравшихся — значит не сказать ничего. Сначала воцарилось гробовое молчание, потом послышался шепот, перешедший в громкий недовольный ропот толпы, а потом и в крики. Во взгляде некоторых русалок мелькнуло разгорающееся любопытство — они никак не ожидали подобного финала! Как же теперь поступит Тирс?

Тирс поднял руку, приказывая всем замолчать.

— Прекрати, Кара, я знаю тебя! — он пожал плечами. — Ты хочешь спасти Лоролею и это похвально. Но ты не из тех, кто способен предать свое племя.

— Любовь толкает на безумства, — быстро ответила Кара. — Я — дочь своей матери. Я — наяда! И я повторяю свой вопрос: пошлешь ли ты меня в пещеру вместе с Лоролеей? Я готова рассказать о своих отношениях с человеком, чтобы у вас не было сомнений… Уже несколько месяцев я выхожу на берег. В моей комнате вы найдете одежду, которую носят земные женщины.

— Это правда? — спросил Тирс, и в его голосе мелькнул неподдельный ужас, а морщинистые щеки побледнели. Кара молча кивнула.

Повисла тишина.

— Ты не можешь! — крикнула Илария, — Она твоя внучка, она моя дочь!

— Она нарушила закон, — тихо сказал Тирс. — Законы едины для всех и не знают исключений.

— Я не верю, нет! — крикнула Луни, она бросилась вперед, обнимая Кару. — Я знаю, она этого не делала, тот парень Андрей, он очень нравился ей, но они просто друзья… Кара бы никогда не стала…. Дедушка, пожалуйста, не делай этого, прости ее!

— Замолчи, Луни, ты делаешь только хуже, — Кара печально улыбнулась. — Теперь они точно знают, что я выходила на землю и встречалась с мужчиной. Иди, сестра, не бойся за меня. Все будет хорошо.

В глубине души Кара не верила, что дед может послать ее на смерть. Она приблизилась к Лоролее и взяла ее за руку, показывая, таким образом, что их судьбы неотделимы друг от друга.

Тирс сделал знак стражникам, но те остались стоять на месте, не смея приблизиться к принцессе. Снова раздались недовольные крики.

— Кара, внучка, — прошептал Тирс, чтобы никто, кроме наяды, не слышал его слов, — Послушай меня, не упрямься! Мы найдем тритона, который возьмет тебя в жены…

— Я люблю человека и не стану женой другого, — твердо ответила Кара. — Лучше умру. Плывите сюда, стражи, не бойтесь! Или вы не слышали приказ своего короля?

— Тогда я не в силах буду тебе помочь, — Тирс развел руками и отвернулся. — Законы едины для всех.

Трое тритонов проводили их с Лоролеей на границу города, туда, где начинались пещеры. Остальные следовали на отдалении, им не разрешалось приблизиться к обреченным на смерть. Над водой по-прежнему неслась скорбная песнь русалок.

Достигнув входа в чернеющую пещеру, наяды остановились. Они в последний раз посмотрели в глаза тем, кто их любил. Кара видела боль и отчаяние в глазах Тирса, но в его взгляде отчетливо читалась неотвратимость приговора, тяжелый рок согнул его старческие плечи, тритон стал казаться меньше, словно сжался от горя, постигшего их. А вот в синих глазах Луни Кара увидела такую боль, что, не выдержав, отвела взгляд.

— Я боюсь, — прошептала Лоролея. — Я не могу плыть туда.

— У нас нет выхода, — ответила Кара. — Но мы будем вместе.

Она взяла мятежную наяду за руку и решительно направилась вглубь пещеры. Темнота окутывала их. Постепенно мрак стал непроницаемым, кроме того, леденящий холод заполнил все вокруг.

— Мы замерзнем раньше, чем нас найдут спруты, — прошептала Кара. Сейчас ее поступок уже не казался смелостью и подвигом, достойным подражания. Впервые она ощутила, что все это — реальность. Дед не отказался от законов. Но ведь он король, как он мог поступить иначе…

На что она надеялась? Это было безрассудно, и глупо, и совсем по-детски!

— Ты правда нарушила закон? — спросила вдруг Лоролея. — Ты же всегда так осуждала и меня, и свою мать, и Зоа? Зато теперь ты понимаешь…

Кара помедлила.

— Ничего я не нарушала, — мрачно произнесла она. — Я надеялась, что Тирс изменит законы, чтобы спасти меня. Но он этого не сделал. А потом было как-то стыдно отступать.

— То есть? — Лоролея нащупала в темноте ее руку и крепко сжала, — Ты умираешь ни за что? Просто ради меня? Ты хоть понимаешь, что ты наделала Кара! Твоя смерть разобьет им сердце! И Тирсу, и Иларии, и Луни!

— Почему же ты не подумала о своих родителях, о своей сестре? — Кара усмехнулась. — Все вышло так, как вышло. Теперь уже поздно жалеть.

— Спасибо тебе, — прошептала Лоролея, — Только ты одна и могла так поступить! Ты куда безумнее всех нас!