Роза для Палача (СИ) - Вудворт Франциска

— Знаешь, Роуз, не мне тебе читать морали и учить жить, — вздохнула мать и бросила тоскливый взгляд на пачку сигарет. — Я сама ошибок в жизни много наделала и не перестаю делать, а ты — моя гордость, со светлой головой, разберешься! — Она взъерошила мне волосы.

— Ты хотела сказать — рыжей? Это же вы с братцем у нас блондины, — хмыкнула я, но на душе стало приятно.

— Думаешь, я не понимаю? как тебе с ним нелегко? Он такой же, как я в его годы, и лишь твой контроль держит его в рамках. Меня вот никто не контролировал, я рано от родных упорхнула.

— О чем ты говоришь? Макс уже взрослый человек, и мы с ним давно научились договариваться.

— Вот именно! — Родительница шутливо щелкнула меня по носу. — Твоего здравомыслия на нас всех хватит. Может, Макс закончит учебу, и переедете все же к нам? Необязательно жить в пригороде, у Андре городская квартира.

— Посмотрим, мам, — не стала я сразу отказываться, но понимала, что вряд ли. У меня здесь работа, привычная жизнь, у Макса друзья. Во Франции хорошо отдыхать, а насчет проживания я все же патриотка.

Шум в прихожей — и ввалившийся на кухню с тортом Макс прекратил этот немного странный разговор. Мы сели пить чай. Наша родительница больше всего любила торт «Птичье молоко» и только ради него забывала о своей диете. Не знаю, как братец умудрился его так быстро купить.

Хорошо посидели, как будто вернулись в прошлое. Но ностальгию нарушил телефон, зазвонивший у братца.

— Юлька! Черт, забыл ее предупредить, что не приеду.

Макс хлопнул себя по лбу и, извинившись, вышел.

— Да, котенок!

Мы с матерью переглянулись.

— У них серьезно?

— Не знаю. Эта пока продержалась дольше остальных, — вздохнула я. Не навязывала брату своей морали, но мне не нравилась частая смена его девиц. С другой стороны, он парень молодой, пусть куролесит лучше сейчас, чем когда женой обзаведется.

— Да, чуть не забыла, — спохватилась родительница и полезла в свою сумочку. Вот, — положила на стол карточку VISA, — это мой счет. Мало ли, вдруг деньги на что-то понадобятся.

— Мам, ты с ума сошла? С тем, сколько ты подбрасываешь нам, Макс спокойно учится, а я занимаюсь любимым делом и не ищу подработку. Мне еще премию сегодня неожиданно дали. Зачем карточка?

— Мне так спокойнее будет.

А вот я, наоборот, забеспокоилась после этих слов. Ее странное настроение, грусть, теперь вот деньги…

— Мам, признавайся сразу, ты узнала, что неизлечимо больна, и приехала попрощаться?

— С ума сошла?! — воскликнула она, повторив мои слова.

— А что мне еще думать? Я же вижу, что ты сама не своя. Знаешь что? Не уйдешь отсюда, пока мне все не расскажешь! Что случилось?

Некоторое время мама смотрела непонимающим взглядом, но я была тверда и всем своим видом показывала, что меня этим не проведешь. Через некоторое время маска треснула, и я увидела ее усталость.

— Я здорова. Просто сглупила. Захотела тряхнуть стариной, немного пофлиртовала на приеме со знакомым Андре… Только флирт! — вскинулась она, поймав мой взгляд. — А потом стало трудно от него отделаться. Встречала в самых неожиданных местах, обнаружила за собой слежку. Сначала думала, что это Андре заревновал, но вряд ли… Это нервирует.

— Обратись в полицию, Андре спроси, в конце концов!

— Надеюсь, за время нашего путешествия все успокоится. Если нет, так и сделаю, — пообещала она.

— Ты у меня просто такая красивая! — Я подошла к матери и обняла.

— Я что-то пропустил? — на кухню вернулся Макс.

— Люблю вас, — сообщила ему.

— Я вас тоже люблю.

Брат подошел к нам и присоединился к объятиям.

— Я прощен? — одними губами спросил он, с хитрым видом глядя на меня поверх головы родительницы.

— Я, может, и старше вас, но на слух еще не жалуюсь. Что он натворил? — просекла мама наш диалог.

— Сводничает. Друга мне своего подсунул, — сдала я братца.

— Молодец! — неожиданно похвалила мать и наставительно сообщила мне: — Мужчины помладше полезны любой женщине. Они умеют наслаждаться жизнью и не спят в постели.

— Как не спят? Как врач говорю — это чревато последствиями и тянет на диагноз, — притворно ужаснулась я в ответ.

— Ты поняла, о чем речь, — с достоинством произнесла родительница, поправляя волосы. — Мне пора. Максим, ты свободен?

— Моя карета в твоем распоряжении, — тут же отозвался он.

Мы засобирались, и только убирая посуду, я обнаружила на столе оставленную карточку. Вот же, мама!

***

День не задался с самого начала. Костя после пятиминутки попросил задержаться и показал приказ о повышении моей ставки с таким видом, будто это его заслуга. А я узнала о приказе еще вчера, от Тамары Николаевны, секретаря главного. Я ее маму оперировала, и она мне по-дружески шепнула и о прибавке к зарплате, и о том, сколько представитель благотворительного фонда нашей больнице отвалил в благодарность за спасение друга. Недаром теперь ежедневно по три раза на дню докладывают о состоянии пациента нашему главному.

А Костик начал петь песню о том, как он меня ценит и, не щадя себя, выбивал мне новый оклад. Еще и руки распустить пытался, мерзавец! Вылетела я от него не в лучшем расположении духа и тут же выяснила, что меня уже дожидается представитель фонда, собственной персоной. Любезничать с этим типом не было никакого желания, и я ушла на осмотр пациентов, в тайной надежде, что он отправится за информацией к бывшему или главному. Не сбылось. С маниакальным упорством ждали именно меня.

И вот когда я почти отделалась от невыносимого типа, прибежала медсестра с сообщением о том, что Макс в боксе. Я забыла обо всем! Пока бежала, чуть не поседела от ужаса, представляя искореженное после аварии тело.

— Макс! — Камень с души упал, когда увидела возле бокса здорового и невредимого брата. Но, поймав его взволнованный и виноватый взгляд, насторожилась. — Что случилось?

— Клянусь, я не гонял! Меня подрезал пьяный идиот, и я уходил от столкновения.

Подойдя ближе, заметила, как его бьет дрожь.

— Кто там? — Я заглянула в бокс.

— Девушка. Я зацепил ее на тротуаре. Серьезных видимых повреждений нет, только кожа содрана на ладонях и коленях.

— Прибью тебя! — пообещала братцу и, унимая сердцебиение, шагнула к пациентке.

— Что у нас? — спросила медсестру, склоняясь над пострадавшей и проверяя реакцию зрачков.

— Похоже на обморок.

— Документы есть?

— Да, англичанка.

Плохо. Я мысленно выругалась, уже представляя Макса за решеткой. Иностранцев хлебом не корми, дай посудиться по малейшему поводу, а тут такое. Вспомнилась оставленная матерью кредитная карточка. Кто бы знал, как скоро она пригодится. Неожиданно меня захлестнула злость. А может, и пусть? Посидит, поумнеет и поймет, что закончиться могло все намного хуже.

Мысли метались в голове, а руки делали привычное дело, проводя осмотр и не обращая внимания на трясущегося братца.

— Как ваше имя? — убирая нашатырь, спросила у приходящей в чувство девушки, вспоминая свой английский.

— Элизабет… Грин. Я приехала в отпуск, и вот какая незадача, — слабым голосом произнесла пациентка, как будто извиняясь.

— Кхм.

Не ожидала, что после столкновения она будет настолько сдержанна. Может, еще не совсем пришла в себя? Решила объяснить, что с ней произошло.

— Меня зову Роза Валерьевна. Я хирург и дежурный врач, — немного слукавила насчет последнего. — Вы сейчас в смотровом боксе. Вас привезли после аварии. На вас наехал вот этот молодой человек.

Кивнула в сторону брата, чтобы прочувствовал, к чему приводит лихачество за рулем. Нажимая на газ и разгоняясь по проспектам, нужно помнить о том, что в городе не один.

— Он уходил от столкновения, но почему-то не заметил вас. Понимаю, вы захотите подать на него заявление в полицию.

Лучше сразу прояснить ситуацию и знать, чего ожидать. Может, удастся уладить дело миром, до прихода полиции.