Слышащая (СИ) - Кавин Ирина

– Чтоб тебя! – не сдержалась я.

Вот, что удерживало Армина в русле потока! Мало просто вскочить в него, нужно было уцепиться за смёрзшийся снег шипами! «Неужели трудно было сказать мне об этом?!» – негодовала я, вспоминая презрительный взгляд Армина. Моя антипатия к нему росла в геометрической прогрессии. Со злости я швырнула ботинки на лёд и, когда они ударились о пол, железные пластины разъединились и скрылись в подошвах. Впервые я чувствовала облегчение одевая их – лёд был обжигающе холодным.

Механизм оказался прост: я ударила ступнями друг о друга, и железные пластины образовали эйрфилд, затем слегка подпрыгнула на месте и послышался знакомый щелчок. Попытка сдвинуться с места оказалась неудачной – когти врезались в пол, и эйрфилд не скользил.

Не теряя времени, я вновь приблизилась к месту, где виток снежного потока вплотную приближался к ледяной поверхности пола, и прыгнула в русло. Успев на лету ударить ступнями друг о друга, я приземлилась в потоке уже на эйрфилд и тут же слегка подпрыгнула. Свист ледяного ветра в ушах заглушил щелчок, но я поняла, что трюк сработал, ведь на этот раз я не соскользнула. Поток уносил меня все выше и выше к потолку цилиндра. Хотя двигался он не быстрее транспортёрной ленты в супермаркете, у меня захватило дух от мысли, что всё получилось.

Я была на седьмом небе. Уже под самым потолком цилиндра я посмотрела вниз и увидев, что от земли меня отделяло несколько десятков метров, почувствовала, как в животе что-то сжалось. Но в этот момент поток совершил поворот, и я начала медленно спускаться вниз. Оказавшись примерно в паре метров от пола, я, наконец, выдохнула и, проехав ещё немного, с силой оттолкнулась от поверхности потока ногами и спрыгнула вниз. Едва я приземлилась, как пластины эйрфилда исчезли в подошвах моих ботинок. Я была полностью довольна собой, до тех пор, пока не встретилась взглядом с Армином.

Я не заметила, когда он вернулся. Сейчас нас разделяла лишь ледяная стена цилиндра, а я бы всё на свете отдала за то, чтобы она превратилась в бетонную – так тяжело мне стало от его взгляда. Если скажу, что подумала, будто он желал мне смерти, это будет не совсем точным описанием моих тогдашних чувств. На долю секунды мне показалось – какой бы невероятной я не считала тогда эту мысль – что я видела глаза человека, который уже убил меня.

Лёд стены треснул, выпустив меня из цилиндра. Я вышла, не зная, чего ожидать. Взгляд Армина сжигал меня мучительным холодным огнём. Я напряглась всем телом так, что даже вздрогнула, когда послышался его голос. Но он прозвучал поразительно спокойно:

– Я вижу, ты ничему не научилась, потратив столько времени.

Мне показалось, будто эхо повторило каждое его слово, растягивая фразу, чтобы ещё больше помучить меня.

– Почему ты не сказал мне, что можно использовать шипы, чтобы закрепиться в потоке?

Больше всего я хотела не выдать того смятения, в которое приводил меня его терзавший взгляд. Решив, что предыдущая моя фраза была сказана тоном, достаточно ровным для того, чтобы его скрыть, я немного успокоилась. И зря. Всё, что произошло следом, настолько выбило меня из колеи, что я едва не забыла, как дышать.

– Потому что тебе нельзя было их использовать! – отчеканил он каждое слово. – Твоей задачей было научиться балансировать в потоке! Шипы предназначены для того, чтобы при движении на большой скорости в момент приземления в русло потока удержаться на месте и не соскользнуть. Двигаясь на такой скорости, как сейчас, ты должна удерживаться в потоке самостоятельно! Это понятно?

Меня поразило не то, что он сказал, и даже не напускная – как мне казалось – холодность голоса. Меня поразил диссонанс между тем ледяным спокойствием, с которым он говорил, и жгучей ненавистью в глазах. Этот взгляд мне было не выдержать. Я опустила глаза.

– В следующий раз начнёшь с начала, – Армин отошёл к диску, и его пальцы забегали по льду.

Я ощутила как комом в горле встали слёзы. Слёзы бессильной злобы. На него. На себя. На весь этот проклятый мир.

Не замеченный мною из тоннеля появился стиг. Лишь когда Тайя – а это была она – поравнялась со мной, я сообразила, что слёзы предательски выступили на глазах, и, мгновенно замерзая, скатывались по щекам крошечными ледяными бусинами.

Тайя кивком головы указала мне на стиг и направилась к Армину. Благодаря её появлению он не заметил моего состояния – от этой мысли я облегчённо выдохнула. По пути к стигу до меня доносились обрывки их разговора, но я была настолько погружена в себя, что не разбирала слов. А усевшись в ледяное кресло, невольно обратила на них внимание.

Мне показалось, что Тайя пыталась в чём-то убедить Армина – отголоски её голоса звучали настойчиво. Но Армин, видимо, сопротивлялся. Его лицо напряглось, он закрыл глаза и то и дело качал головой, будто отказываясь слушать. Их разговор переходил в спор: голоса стали слышны отчётливей, а затем Тайя всплеснула руками, а Армин резко отвернулся от неё. Эхо донесло до меня обрывок его последней фразы на Рхи, а в голове мгновенно возник перевод: «...ничего не получится!».

Едва стихло эхо от его слов, как Тайя и Армин уставились на меня, и я сообразила, что они сомневались, не услышала ли я что-то. Я спокойно взглянула на них. То, что он наконец прямо сказал, что считал меня не способной учиться у них, если и не обрадовало меня, то разрешило мучительное внутреннее напряжение. «Пусть знают, что я слышала».

Сверкнув на Армина негодующим взглядом, Тайя быстро зашагала в мою сторону. Её сочувствие было последним, в чём я нуждалась, поэтому постаралась принять как можно более непринуждённый вид. Забравшись в стиг, Тайя молча уселась рядом, и мы полетели.

Под ледяным панцирем я почувствовала облегчение, наконец, не нужно было прятать ни от кого свои эмоции. Я понимала, что не должна была обращать внимание на их отношение ко мне и их мнение. Мне нужно было выбраться из этого мира и вернуться домой вместе с бабушкой.

Но смогу ли я? Что бы обо мне ни думал кто-то из Рхи – проблема не в них, а в том, что у меня ровным счётом ничего не получалось. Эта ночь, как и предыдущие, проведенные здесь, обещала стать бледной копией дня: днём я делала ошибку за ошибкой, а ночью переживала их снова, упрекая себя за все промахи, которых можно и нельзя было избежать.

Тайя говорила, что раньше Слышащие тренировались с самого детства. Мне восемнадцать, а значит, по-хорошему я уже лет десять как должна бы виртуозно управляться с энергией. Я видела, как Хранители нервничали – они боятся, что мне уже поздно начинать. Боятся, что моё время упущено, и я уже никогда не смогу стать полноценной Слышащей.

Выбираясь из стига, я поймала на себе пристальный взгляд Тайи. Похоже, после сцены в зале для тренировок она искала на моем лице признаки подавленности, чтобы быть уверенной, что сочувственная речь, составленная из искусно подобранных витиеватых выражений, которую – я не сомневалась – она подготовила, в моем лице получит благодарного слушателя.

Если бы она могла заглянуть мне в душу, уверена, эта речь тут же начала бы изливаться на меня потоком, ведь чувствовала я себя именно так, как предполагала Тайя. Но своё лицо я постаралась превратить в маску, которая не выдала бы моих тайн. Это сработало – Тайя нахмурилась, сомневаясь, что её снаряд попадёт в цель, а бить мимо цели она не привыкла, поэтому всерьёз рассматривала возможность приберечь его до лучших времен. На это я и рассчитывала. Не в зале для тренировок, так здесь я одержу свою маленькую победу.

Но, оказавшись в своей комнате следом за Тайей, я едва не подпрыгнула на месте, заметив свежий белоснежный костюм на кровати. Моих сил едва хватало на то, чтобы подавить собственные чувства – тренироваться я уже не была способна! Я начинала закипать. Ещё секунда, и я готова была разразиться криком и открыть им всем глаза на то, как сильно ненавидела всё это: лёд, холод, проклятые бесконечные тренировки, Кабира, Армина и её – всех вместе и каждого по отдельности, но Тайя вовремя прервала эту готовую выплеснуться на неё лавину негодования.