Война сердец (СИ) - "Darina Naar"

— Ну-у-у... маму можно понять, — Эстебан взлохматил светлые кудри. — Она ведь сына потеряла, но я, например, вас понимаю. Это была честная дуэль, а не предумышленное убийство. Однажды я сам чуть не проткнул шпагой одного молокососа, правда, всё закончилось миром, спасибо здравомыслящим нашим приятелям. А Хусто... он ведь был такой бешеный, мы с ним с детства воевали. Он вечно долбил нас с Бласом, потом я вырос и стал давать сдачи. Он кого угодно мог вывести из себя. Так чем закончилась та история с девушкой?

— Я всё-таки рассказал Йоланде об этом случае, и она меня поняла, она сказала примерно то же, что и вы: что это была дуэль, а не убийство. И потом Йоланда мне рассказала, что беременна.

Эстебан вытаращил глаза.

— Она была беременна?

— Да, она сказала мне это в тот день, на балу. Мы договорились, что на следующий день я приду просить её руки к барону Риверо. Но я так и не успел...

— Потому что в тот же день вы убили Рубена де Фьабле.

— Да, но это вышло случайно, Эстебан. Он был пьян и он на неё напал. Он хотел её изнасиловать. Я стукнул его по морде, но он выхватил кинжал, мы стали бороться, и я его пырнул.

— Это я всё понял ещё тогда. Не понял только одного: как вы могли позволить беременной женщине взять на себя вашу вину, а, маркиз?

Ламберто разглядывал свои пальцы с надетыми на них серебряными перстнями и кольцами.

— Наверное, потому что я дурак и трус и постоянно влипаю в истории. Йоланда сама это предложила, я тогда был в шоке и не сопротивлялся, а позже до меня дошло, что мы натворили что-то не то. Я пошёл к отцу и всё рассказал. Герцог обещал нам помочь, и, думаю, у нас всё бы получилось, если бы Йоланда не исчезла. Это было так странно, мы потом где её только не искали, даже нанимали сыщика. И тот сделал вывод, что Йоланда из города не выезжала, и следы её стоит искать здесь. Это одна из причин, по которой я сюда приехал.

— Но разве вы не на свадьбу Эстеллы приехали?

— Да, но не только. Решил убить нескольких птиц одним выстрелом и задержаться в Ферре де Кастильо на время. Понимаете, Эстебан, я хочу найти концы Йоланды. Даже если её уже нет в живых, я хочу узнать что с ней случилось.

— Вы сказали, это одна из причин. А есть ещё?

— Когда я приехал сюда вчера утром, причин было две. Я хотел найти концы Йоланды и разобраться ещё в одной истории. Это запутанное дело, к которому я подбираюсь уже несколько лет. Мои осведомители указали на след здесь, в Ферре де Кастильо.

— Что за дело?

— Пока я не могу рассказать. Эта тайна не моя. И след может быть ложным. Так что если сейчас об этом рассказать, могут пострадать невинные люди, разрушиться семьи и отношения. И пока я не узнаю истину, я бы предпочёл помолчать об этом. Так вот, я думал, эти две истории — это всё, что меня задержит в этом городе, но появилось ещё кое-что.

— Вот как? Вы меня окончательно запутали, маркиз, — Эстебан, наконец, отставил пустую чашку из-под кофе. — Что же ещё так внезапно на вас свалилось? Ещё один семейный скелет?

— Возможно. Пока я теряюсь в догадках. Сейчас я кое-что покажу вам, — открыв верхний ящик стола, Ламберто извлёк оттуда портрет в золочёной раме. Протянул его Эстебану.

На портрете красовалось изображение эффектного мужчины лет тридцати с аристократичным лицом, раскосыми чёрными глазами и чёрными длинными волосами, зачёсанными на косой пробор. Вид у портрета был горделивый и надменный.

— Что это значит? — не понял Эстебан. — Кто это?

— Вот скажите, Эстебан, вы когда-нибудь видели этого человека?

— Ммм... что-то знакомое в нём есть, но я не уверен. Так кто это?

— Это мой двоюродный дедушка Ландольфо.

— Тогда я точно его не видел, — рассмеялся Эстебан. — Сколько ему лет? Здесь он молод, но он, наверное, умер уже.

— Умер давно, в возрасте тридцати четырёх лет.

— Так рано? Его убили? — почесал подбородок Эстебан.

— Нет, он помешался. У него было очень редкое психическое заболевание. Эээ... как же это? Магнетический сомнамбулизм, вот. В общем, он воображал себя другим человеком. Придумывал себе вымышленное имя, биографию, и сам в это верил. Иногда он был абсолютно нормальный, но иногда его настоящая личность засыпала, и он действовал как сомнамбула, был в трансе. А когда приходил в себя, ничего не помнил. Этих людей с разными именами, судьбами и характерами в его голове было аж четыре. Его отец и брат отправили его в Жёлтый дом. Но однажды, во время приступа, он проткнул себе грудь шпагой. Две его личности затеяли дуэль. Он подрался сам с собой, представьте себе, и одна личность убила другую.

— Ужас какой! — воскликнул Эстебан. — Но я так и не понял, а к чему вы это сейчас рассказали?

— Да вот к тому, — Ламберто вытащил из-под кипы бумаг пергаментный лист.

Это был карандашный рисунок, почти копия дедушки Ландольфо, но с небольшими изменениями. Человек с рисунка тянул лет едва ли на восемнадцать, черты имел более тонкие, а разрез его глаз, косо уходящих вверх, придавал юноше сходство с рысью, в то время как у дедушки этот разрез был заметен лишь при внимательном рассмотрении.

Эстебан разглядывал то портрет, то рисунок, но так и не произносил ни слова.

— Я вас ещё раз спрашиваю, Эстебан, — нарушил молчание Ламберто. — Этот человек вам знаком? Этот портрет нарисовала Эстелла. Причём, таких рисунков у неё целая куча. И везде нарисован только этот человек. Это никак не может быть дедушка Ландольфо. Она его никогда в жизни не видела, да и в вашем доме нет его портретов и быть не может.

— Нет, это не дедушка Ландольфо, — Эстебан положил оба портрета рядом — так сходство было заметнее. — Как же я забыл? Но это неудивительно, я ж ведь его видел всего раз. Это эстеллин мальчик. Он сюда приходил к ней свататься.

— Вот как? А чего ж она за другого замуж вышла?

— Так решила ваша сестрица, — объяснил Эстебан. — Мальчик был очень приятный, но странный. И вы знаете, маркиз, а сходство и вправду поразительное! Как такое может быть?

— Меня тоже интересует ответ на этот вопрос, — сказал Ламберто. — Хотелось бы познакомится с этим мальчиком. А вдруг он имеет какое-то отношение к дедушке? Ну мало-ли. Может, у дедушки были внебрачные дети, и этот мальчик — один из его потомков. Как бы я мог с ним связаться?

— Увы, это невозможно, Ламберто.

— Почему?

— Он умер.

— Умер? Но... но... он же совсем юный, — впал в ступор Ламберто. — От чего он умер?

— Расстреляли на площади по обвинению в колдовстве. Три месяца назад.

Наступила тишина.

— Сколько лет ему было? — спросил Ламберто.

— Точно не знаю, он примерный ровесник Эстелле, может, чуть старше. Лет семнадцать-восемнадцать. Знаете, маркиз, думаю, вам не нужно забивать этим голову. Этот мальчик был обычным пастухом. Хотя он нам наплёл с три короба про кучу денег и богатых родителей, но он простого происхождения, как оказалось. Навряд-ли он имеет отношение к вашему дедушке.

— Но так похож...

— Бывают же в жизни похожие люди. Это совпадение.

— Не верю я в совпадения, — упёрся Ламберто. — Да и внешность у него не пастушья. На нём написано крупными буквами, что происхождение там явно не простое. Вы разве никогда не видели, как выглядят пастухи?

Эстебан только плечами пожал, оставшись при своём мнении.

— А почему Эстелла его рисует, да ещё в таком количестве? — не унимался Ламберто.

— Ну, он вроде бы ей нравился. Она хотела выйти замуж за этого мальчика, а не за Маурисио, но потом выяснилось, что тот обычный пастух. Да и его обвинили в колдовстве и в убийстве. Он и церковь поджёг, представляете? Так что теперь я даже рад, что всё так вышло. Маурисио Рейес — прекрасный человек, уверен, Эстелла будет с ним счастлива.

В гостиной раздались шаги, и Берта просунула сквозь дверь свой нос. Презрительным взглядом смерив Ламберто, она поманила Эстебана рукой:

— Эстебан, дорогой, не могли бы вы пойти со мной?

— Что-то случилось, мама?

— Нет, просто мне нужна помощь. Не могли бы вы передвинуть горшок с кактусом? Он так разросся, что я его сама не подниму. А Альфредо повёз вашу супругу по магазинам. Похоже, Хорхелина решила обновить весь свой гардероб.