Беспокойные звезды (ЛП) - Валенти Сюзанна

— Значит, они не могут определять время?

— Они показывают наше время, — твердо сказал я, и мои щеки залились жаром, когда я положил часы ему на ладонь и сомкнул вокруг них его пальцы. — Наши часы не тикают, Калеб Альтаир. Здесь нет секунд, минут или часов, нет дня и ночи. Это просто так. Навсегда. — Я подошел к нему ближе, обхватив его щеку и глядя в темно-синие глаза, которые видели мою душу. — Что бы ни случилось завтра, наше время, наше время вечно.

Я коснулся его губ своими, и он притянул меня ближе с приливом страсти, наш поцелуй стал глубже, а мое сердце забилось под самую мощную мелодию, которую оно когда-либо играло. В этой мелодии была боль, страх перед тем, какая судьба постигнет нас, но вместо этого я старался сосредоточиться на любви, которую чувствовал. Потому что на самом деле не было ничего более великого, что я испытал в этом мире, чем он, и если мне вот-вот позвонят по моему номеру, то зная, что я получил его любовь и отдал ему всю свою взамен… этого было бы для меня достаточно в этой жизни. На самом деле, это было больше, чем я когда-либо мог надеяться.

Стоя на траве возле замка Рамп, Калеб прикрепил последнюю пластину брони к моему боку, а затем я встал перед ним в форме Волка. Он поцеловал мой пушистый лоб, затем отступил назад, и я увидел мерцание его собственных серебряных доспехов, пластин, созданных его собственной рукой с помощью искусной магии земли. Они были тонкими, но мощными, плотно прилегали к его телу и позволяли ему двигаться в полном диапазоне. Они были чертовски легкими, поэтому не мешали ему двигаться по полю боя. Он сделал копию этой брони для Ориона, и хотя он не поделился со мной своими секретами, я знал, что у них двоих что-то запланировано на этот бой. Что-то связанное с их узами ковена, что-то, что, как я чувствовал, было не совсем законным. Но я бы воспользовался любым преимуществом, которое мы могли получить в битве, так что черт возьми, если бы я жаловался.

Звезды сверкали над нами, рассвет еще не над нами, и, клянусь, они шептались о наших судьбах. Возможно, именно в этот самый момент мы отмечаем наши души смертью.

Я отвел от них взгляд и посмотрел на мужчину, которого любил, мое сердце трепетало от силы, когда наши глаза снова встретились. Я уткнулся носом в его лицо, и мы пошли вместе, присоединившись к массе солдат, маршировавших к краю острова. В воздухе раздавались прощания, группы детей бежали, чтобы посмотреть, как мы идем, бросая кристаллы нам под ноги и желая нам удачи со звезд. Черт, я знал, что нам это нужно. Нас было значительно меньше по численности, и шансы на то, что мы вернемся сюда, были настолько малы, что я обманывал себя, если думал, что они намного больше нуля.

Я заметил, как Лука махал рукой Габриэлю, Провидец выглядел одновременно решительным и убитым горем, когда он целовал своего сына, а маленький мальчик смотрел на него с полным невежеством, не зная, что его отец может не вернуться домой. Комок встал у меня в горле, когда Габриэль передал мальчика в объятия невысокой пожилой женщины с темными волосами, которая быстро говорила на фаэтальском языке, затем неохотно отвернулся и вместе со своей женой вошел в ряды армии.

Данте и Леон окружили их, и я заметил, как позади них подошел Карсон Альвион, его длинные каштановые волосы были заплетены в боевую косу. На груди у него была всего одна пластина доспехов, руки обнажены, татуировки выставлены напоказ, а в глазах — кровожадный голод.

Дальше я заметил Ксавьера, марширующего в форме Пегаса, красивые пластины доспехов покрывали его сиреневое тело, мерцающее, как разлив нефти. София и Тайлер двинулись за его спиной, а мои братья и сестры Афина и Грейсон были сразу за ними в своих формах Волка вместе с братом Калеба Хэдли.

Защитная часть меня хотела приказать им держаться подальше и не вступать в эту битву. Они не были и вполовину так хорошо обучены, как Мне бы этого хотелось, хотя я знал, что они упорно трудились, чтобы компенсировать упущенное образование. Тем не менее, близнецы, возможно, были всего на пару лет моложе меня, но я все равно воспринимал их как своих младших брата и сестру. Всего лишь два щенка, катающиеся в грязи, пока я прижимал их к земле и кусал им за горло. Было неправильно, что жизнь требовала, чтобы они пошли в бой сейчас, чтобы они рисковали всем, прежде чем им едва ли удастся претендовать на что-то хорошее в своей взрослой жизни. Но я не смог бы удержать их от боя, даже если бы захотел. Они бы нашли способ быть там, проливать кровь за тех, кого любили, как и я. Я не имел права отказывать им в этом.

Тяжелый топот шагов создавал в земле стук, пока наша армия собиралась. Было так много слез у тех, кто остался, стариков, молодых, тех, кто должен был о них заботиться. Джеральдин оставила им достаточно воздушных элементалей, чтобы они могли отбросить остров Рамп обратно в океан, если наша армия не вернется. Они могли бы бежать, если бы Лайонел выиграл эту войну; еще оставалась надежда, если мы их подведем. Хотя это во многом зависело от плана, согласно которому Волдракианцы примут их в качестве беженцев. Габриэль был вполне уверен, что так и будет, поэтому мы доверились его Зрению.

Калеб поднял руку и вцепился пальцами в мой мех в щели между доспехами.

Мы добрались до обширных полей, возвышающихся над восточным побережьем острова, наша армия двигалась к ним, как одна гигантская змея, а затем растекалась рядами за рядами.

Мы с Калебом выбрали более длинный путь вокруг окраин собирающейся армии Фейри, направляясь к линии фронта, где птица Феникс, созданная из пламени, сидела на вершине сторожевой башни на краю пляжа. Оно двигалось так, как будто оно было настоящим, его крылья изгибались, голова наклонялась туда-сюда, магия была настолько совершенна, что захватывала дух.

Когда мы подошли ближе к пляжу, я заметил их. Близнецов подняли на деревянной сцене со сложенными руками и глазами, полными ярости. Их доспехи Феникса сверкали в свете костра, словно расплавленный металл, а их уложенные волосы и дикий макияж придавали им боевой вид, от которого у меня участился пульс.

Военные начали бросать им под ноги предметы — знаки любви и удачи. Орион стоял справа от сцены, а Дариус — слева, их лица были суровыми, а взгляды были устремлены на королев.

Джеральдин подошла к краю сцены, усилив голос и окликнув армию.

— Молчите, воины ночи! Выньте пузырек, доставленный к вашей двери прошлой ночью, и насладитесь его сущностью сейчас, чтобы освободиться от ужасной гремучей силы нимф в бою.

Калеб достал оба наших флакона, откупорил один флакон и поднес его к моим губам. Зелье было сладким на вкус и шипело на моем языке, когда я проглотил, прежде чем посмотреть, как Калеб пьет свое. Все вокруг нас тоже пили его вместе с близнецами на сцене. Это было лишь одно из наших преимуществ в этой борьбе; цветок Нокса, который Дарси, Габриэль и Орион забрали, чтобы убедиться, что вражеские нимфы не смогут заблокировать нашу магию в приближающейся битве.

— Наше королевство находится на острие ножа, — крикнула Тори, когда все закончили, и ее голос эхом разнесся по толпе. — На самом рассвете у нас будет последний шанс сражаться, последний шанс забрать наш дом из рук Лайонела Акрукса.

Раздался зал криков, солдаты взмахивали мечами в воздух с призывами к славе.

— Сегодня мы просим вас бороться за новую эру, — воскликнула Дарси. — Мы боремся не за жадность или власть; мы боремся за любовь. Мы боремся за братьев, сестер, матерей, отцов, друзей и возлюбленных, которые стоят на нашей стороне. Мы боремся за то, что правильно, за то, что справедливо!

Раздался еще один рев согласия, и я запрокинул голову, чтобы завыть, моя стая ответила вместе с Оскура и моей семьей во всей армии, наполняя мою грудь желанием охотиться.

Тори положила руку на рукоять меча.

— Солнце приближается, чтобы взглянуть на новый день, и то, что оно увидит, когда взойдет, — это война на земле. Она найдет нас в крови и в гуще хаоса, но когда она будет искать ответ на вопрос, кто выйдет победителем, мы ответим на ее зов!