Анифа. Пленница степей (СИ) - Фрост Деметра

Когда в Дириорше появился очередной караван с сопровождающим его отрядом степняков, Анифа, как обычно, в первую очередь занялась детьми и их матерями — степняки посчитали правильным явиться к своему вождю с рабами, захваченными в очередном разграбленном поселении, в качестве даров.

Уже отлично знающая окрестности Дариорша, Анифа показала, где можно взять топливо для костра, утварь для еды и воды для питья и омовения. Взяв необходимые лекарства, она принялась за лечение ран и ссадин. А, закончив, принялась нянчиться и играть с самыми маленькими детьми, чьи матери, не в силах больше бороться с усталостью, улеглись бок о бок около костровища на отдых.

Именно за этим занятием ее и застал невесть откуда взявшийся Рикс.

Он появился незаметно и бесшумно и не сразу показался на глаза, хотя не очень-то и старался скрываться. Замерев возле большого светло-серого камня — некогда бывшим не то постаментом, не то частью идола — северянин сложил на груди руки и уставился на нежно воркующую с детьми Анифу. В этот момент она показалась ему как никогда прекрасной и необыкновенной. Сейчас, по истечению определенного времени, он мог уже с чистой совестью признаться себе, что тяготеет к ней и откровенно любуется маленькой и изящно скроенной танцовщицей. И беспрестанно вспоминает тот день, когда, по капризной воле подвыпившего побратима, она оказалась в его объятьях.

К горькому сожалению мужчины, больше такой возможности не представлялось. За две недели, что прошли после той разнузданной и сумасшедшей ночи, Шах-Ран не позволял ему больше оставаться в своем шатре. И при всем своем кажущимся равнодушии не допускал, чтобы Анифа оказывалась с побратимом один на один.

А ведь, единожды попробовав такой сладкий плод, Рикс хотел этой сладости только больше и больше. Каждую ночь он неистово трахался с той или иной девкой, несомненно, очень польщенной вниманием северянина, под руку однажды даже попалась Лиша, которая, к его удивлению, оказалась девственницей, но ни одна из них так и не смогла удовлетворить его. Временное облегчение в гудящих яйцах, конечно, приходило, но не более. Ему хотелось одну конкретную женщину — маленькую, хрупкую, но при этом очень чувственную и сладкую.

Да, она была очень сладкой. И чистенькой, так как Анифа каждый день с необыкновенным рвением купалась, пользуясь щедрым наличием в этих местах воды. Не раз он наблюдал, как девушка плавала в одной из тихих заводей, сопровождаемая одной лишь Лишей, прислуживающей танцовщице. Это был отличный шанс использовать молодую женщину по прямому назначению, но…

Каждый раз Рикса что-то останавливало. И каждый раз он просто продолжал, как сейчас, молча наблюдать и жадно пожирать взглядом ее словно самими богами вылепленное тело — нежное и безупречное.

“Эта одежда не идет ей”, - почти зло подумал Рикс, видя, как один из мелких карапузов играется с длинными шнурками узкого кожаного корсета, обтягивающего тонкую талию и приподнимающего грудь. Ребенок путался в этих веревочках и беспрестанно тянул в рот. А потом и вовсе дернул с такой силой, что узел ослаб, края корсета разошлись и слишком низкий ворот нижней холщовой сорочки сполз, обнажая совершенной формы грудь с маленьким кружочком соска.

Рикс непроизвольно задержал дыхание. А Анифа смущенно рассмеялась, аккуратно забирая шнурочки и одним движением стягивая корсет обратно.

“Без одежды куда лучше”, - про себя простонал северянин, на секунду прикрывая глаза. Там, в темноте под опущенными веками, образ обнаженной груди отпечатался с болезненной четкостью, и Рикс с жадностью уцепился за него, с шумом выдохнув струю воздуха через плотно сжатые губы.

Именно этот звук и выдал его. Привлеченные странным шумом, несколько детей обернулись и тут же испуганно вскрикнули, ужаснувшись жуткого незнакомца — помимо необъятных размеров, у того были необыкновенно светлые волосы и кожа, а лицо исполосовано шрамами, от чего его выражение было далеко от радушного и милого.

Анифа тоже повернула голову, чтобы понять, что так ужаснуло детей. И с какой-то четкой провидческой проницательностью поняла, что сегодня, как раньше, избежать общения с воином у нее не получится.

После той ночи в ней тоже что-то изменилось, и больше она не испытывала такого острого страха перед северянином, как раньше. Однако и спокойно смотреть на него она тоже не могла — не после его жадных поцелуев и пробирающих до дрожи откровенных ласк.

Еще и тело снова подводило! После всего, через что ей прошло пройти, оно стало порочным и развратным. И Анифа ужасно стыдилась этой стороны своей натуры, раскрывшейся в ней вне зависимости от ее желаний и стремлений. Ненавидела и одновременно боялась.

Поэтому, встретившись сейчас с Риксом взглядами, девушка непроизвольно покраснела. А северянин, будто поняв, почему, самодовольно усмехнулся.

Глава 11

Нет покоя днём, не уснуть мне ночью.

Я превращаюсь в дикий сад,

Где по венам да по позвоночнику

Вьётся песня-виноград.

Зелены мои дни, белы мои ночи,

И пахнет травами сладкий яд.

Где по венам да по позвоночнику

Вьётся песня-виноград,

Пряжу тянет шелкопряд.

Наталья О`Шей

Оторвавшись от камня, мужчина медленно и упруго, по-звериному, подошел к рабам. Дети, чувствуя исходящую от воина угрозу, инстинктивно прижались ко взрослым, однако и те не особо обрадовались появлению северянина, о котором, разумеется, были наслышаны. А Анифа, почему-то чувствую некую ответственность перед ними, быстро поднялась на ноги и встала перед ним в слабой пародии на преграду.

— И что ты тут делаешь, кроха? — негромко и гулко пророкотал Рикс, сгибаясь, чтобы хотя бы немного приблизиться лицу миниатюрной девушки.

Недоуменно изогнув бровь, Анифа заметно стушевалась. Но почти сразу же гордо вздернула подбородок.

— А что здесь делает прославленный воин? — спросила она, — Или, может, господин послал за мной?

— Нет, девочка. Шах-Ран не звал тебя, — криво улыбнувшись, заявил Рикс, — Но я действительно пришел за тобой. Пойдем.

Анифа резко мотнула головой, отказываясь слушаться. На ее лице отразилась настороженность, а в глазах — недовольство.

— Не боись. Не трону, — хохотнул мужчина, — Дело есть.

Быстро оглянувшись на рабов (точнее говоря — на детей), Анифа неуверенно кивнула. И в самом деле — если бы у Рикса и были какие-то планы и желания, он бы давно их привел в исполнение. Да и вряд ли ему хотелось ссориться с побратимом из-за какой-то рабыни, обходя его непрямой, но все-таки приказ. И потому — она решила рискнуть.

Ничего особенно ее и правда не ожидало. Северянин всего лишь привел ее к шатрам, которые занимал гарем вождя и у которых сейчас царило небывалое оживление. Анифа увидела несколько одетых в длиннополые одеяния мужчин, прибывших с последним караваном, и они поспешно доставали из своих сумок и баулов всевозможные свертки и коробы, а наложницы, с живым интересом собравшиеся вокруг, жадно выглядывали доставленные им товары.

“Обновки для девушек гарема”, - догадалась Анифа, с любопытством осматривая не только появляющиеся на свет наряды и украшения, но и радостных девушек, которые с звонким смехом и криками выуживали ту или иную понравившуюся тряпочку, браслет или ожерелье.

Рикс громко окликнул одного из мужчин — молодого и гладко выбритого, в светло-желтом балахоне, коричневом плаще и с ярко-зеленым кушаком. Его широкое и смуглое лицо обрамляли мелкие каштановые кудри, а голову украшал высокий тюрбан с камешком надо лбом. Мужчина оглянулся и неожиданно улыбнулся. Северянин заговорил с ним на смутно знакомом Анифе наречии — быстро и легко, то и дело улыбаясь и шутя, вызывая у караванщика ответную улыбку и даже открытый и задорный смех.

Потом Рикс указал на нее ладонью, и мужчина с любопытством оглядел девушку сверху до низу. Понимающе ухмыльнулся, покивал и неожиданно прижал руку к сердцу, легонько поклонившись. Удивившись, Анифа ответила тем же, но при этом встревоженно зажалась, так как ее появление не осталось незамеченным и для наложниц. И некоторые из них даже нахмурились, неодобрительно поглядывая на нее с Риксом. Девушке стало неуютно под их взглядами, и она машинально заступила за спину северянина, пытаясь спрятаться.