Полет феникса (СИ) - "attack09"

— Я скажу вам, что действительно плохо. — Северус закрыл глаза и прислушался к себе. Не чувствовать боли от прикосновений другого человека оказалось для него чем-то совершенно новым. Позволить просто дотронуться до себя — нечто особенное, и теперь он сможет добавить это в свою сокровищницу ощущений.

— Профессор, вы уснули? И это пока я с затаенным дыханием ожидаю вашего откровения?

От неожиданности он открыл глаза и увидел, что Гермиона лукаво ухмыляется.

«Открытие номер три», — подумал он. Перед ним стоял человек, которому явно нравилось поддразнивать его, совершенно не испытывая страха. Ни недоверия, ни осуждения. Несмотря на то, что она знает его достаточно долго, чтобы помнить, на что он способен. Он задохнулся на мгновение, оттого что все внутри сжалось. В отличие от Лили и, в какой-то степени, Минервы Гермиона Грейнджер не принимала его с той доброжелательностью, как смотрят на красивого, но все же очень опасного хищника. С ней он чувствовал себя целиком и полностью человеком.

— Я задумался, выдержит ли такое потрясение ваша ранимая душа, но ваше нахальство переходит все границы. Поэтому скажу прямо. Не повезло — это когда приходят письма от ваших бывших учениц с совершенно аморальными предложениями.

— О нет!

Когда она смеялась, ее карие глаза вспыхивали особенным светом. Северус не мог вспомнить, чтобы он хоть когда-то находил это настолько завораживающим у другой женщины. Или, если быть честным, хоть у кого-то.

— Попробую угадать. Панси Паркинсон? Она еще в школьные времена строила вам глазки. — И Гермиона наигранно похлопала ресницами, округлив губы в восторженном “О!”

Северус пробурчал что-то, но не потому что она потешалась над ним. Неожиданно проснулась определенная часть его тела, а он не собирался лежать с эрекцией перед Гермионой Грейнджер. Нужно срочно что-то сделать, прежде чем она заметит, что с ним что-то не так. И сейчас окклюменция стала настоящим спасением — благодаря ей можно было не только закрыть разум от вторжения, но и запереть мысли и желания в подобие клетки. Выбросив воображаемый ключ, Северус перевел дыхание — теперь он мог отвечать.

Очевидно, Гермиона уже забеспокоилась — ее руки остановились на его плечах, и она внимательно на него смотрела.

— Вы так и остались невыносимой всезнайкой. Выше предположение насчет мисс Паркинсон верно. Но я готов поспорить, что даже вы не догадаетесь, от кого я получил самое непристойное письмо, заставившее меня покраснеть.

— Неужели? И на что спорим? — Гермиона вызывающе вздернула подбородок.

У него в голове тут же промелькнуло немало картинок, которые почти разрушили его ухищрения с окклюменцией. Но самодисциплина все же оказалась сильнее. Или же он просто внушил себе это.

— Вопрос был риторическим, мисс Грейнджер. Но я замечаю, как низко вы пали: вы азартны!

Гермиона осторожно проминала его шею. А Северус думал, как это удивительно, ведь обычно он никому даже не показывал шрам, а ей разрешил осторожно массировать грубый рубец.

— А вы отвлеклись, профессор. Мне теперь гадать, или вы все же скажете, от кого получили ужасно аморальное письмо?

— Лаванда Браун, — спокойно ответил он, с удовольствием наблюдая, как меняется лицо Гермионы.

Та ахнула:

— Правда?

— Стал бы я вам врать, мисс Грейнджер? — почти промурлыкал Северус.

Она покачала головой.

— Только истина исходит из его уст, — пробормотала она, словно что-то цитируя. Но прежде чем он смог спросить, что это означает, продолжила: — И что Лаванда написала?

Северус обнажил зубы в волчьей ухмылке.

— Полагаю, что-то наподобие того, что так вас сегодня разозлило. Вынужден признать, она была… очень изобретательна и подробна в мелочах. А еще много раз использовала неприличное слово на букву «т» и спросила меня, не хочу ли я сделать это с ней.

Гермиона неверяще распахнула глаза.

— Лаванда? Которая годы ждала своего принца на белом коне? Спросила: хотите ли вы с мной тра… —Она закашлялась и поправилась: — Со мной спать?

Северус посмотрел ей прямо в глаза.

— Да, — быстро сказал он и помолчал ровно столько, чтобы до Гермионы дошло, о чем она спросила.

Она покраснела с невероятной скоростью.

А Северус добавил:

— Именно это она и спросила.

Гермионе было так стыдно, что она не могла даже смотреть на него, а Северус откровенно веселился. И кто бы подумал, что вывести ее из равновесия до сих пор так легко? А румянец шел ей — Северус не был бы против почаще такое наблюдать. «Это нетрудно», — самодовольно подумал он и был почти разочарован, когда она в последний раз огладила его.

— Все, профессор, — пробормотала Гермиона и отвернулась.

— Никакого чая сегодня?

Она тихонько вздохнула, и ее плечи опустились — ведь знала же, что так легко не отделается.

— Если согласны побыть некоторое время в одиночестве. Мне нужно посмотреть, как там Драко.

— Даже наоборот, — заверил Северус и вежливо поклонился. — Тем радостнее будет для меня ваше возвращение.

Она пробормотала что-то подозрительно похожее на «мерзавец», но когда он вышел из комнаты, на столе его ждала чашка чая.

Гермионы не было почти четверть часа, а когда она пришла, то выглядела усталой и напряженной. Как бы ни нравилось Северусу злить ее, он не мог не увидеть, что она явно озабочена.

— Что случилось? — резко спросил он и отставил чашку.

— Ничего, и это самое худшее, — расстроенно отозвалась Гермиона. — Вообще-то после купания в бассейне со змееобразными драконами должны были активизироваться магические резервы Драко, и я смогла бы войти в контакт с ним. Но такое ощущение, что внутри него черная дыра, которая просто поглощает мою магию.

— Вы когда-нибудь сталкивались с таким?

— Нет. Мне нужно начать исследования. Может, директор даст мне допуск к Запретной секции.

— Она расстелит перед вами красную дорожку, как только вы заикнетесь об этом, — пошутил Северус.

Гермиона покачнулась и резко побледнела. Северус вскочил.

— Мисс Грейнджер!

Она покачала головой.

— Все в порядке. Я просто потратила слишком много магии сегодня. Но немного еды и сон приведут меня в порядок. В конце концов, магия — всего лишь форма энергии, а мы знаем, что энергия не исчезает в никуда.

— Вы несете чепуху, — сказал Северус. — Уверены, что справитесь сами и не упадете в обморок, когда я уйду?

На ее губах мелькнула слабая улыбка.

— Я ведь могу подумать, что вы заботитесь обо мне, сэр.

— Вы до сих пор заговариваетесь, — проворчал он, не сдвинувшись с места.

— Идите, со мной все в порядке, — устало заверила она. — Если вы останетесь дольше, придется лицезреть меня спящей. Я уже не в силах держать глаза открытыми.

Северус наклонился к ее уху так низко, как только мог себе позволить, и прошептал:

— Тогда спокойной ночи, мисс Грейнджер. Я с удовольствием воспользуюсь вашим предложением в другой раз… — он многозначительно поднял бровь, от души наслаждаясь тем, что снова заставил ее покраснеть.

*

На следующее утро Северус дождался первой перемены между парами и послал Марвина с посылкой к Гермионе. Он громко возмущался тяжестью ноши, но Северус заверил, что получатель накормит его целой кучей совиного печенья. В виде благодарности Марвин попытался ущипнуть Северуса за палец, но зельевар, годами оберегавший себя от прикосновений, снова оказался быстрее.

Холодный ветер гулял по совятне, но Северус стоял и смотрел вслед своему почтальону. Перед ним расстилались земли Хогвартса. Ночью вновь шел снег, и хижина Хагрида, несомненно, опять завалена. Природа была так тиха и гармонична. Северус рассматривал ледяные узоры и дышал полной грудью. Маленькая мисс Грейнджер даже не подозревает, что подарила ему. Просто глубоко дышать, не испытывая боль, — это почти чудо. Очень редко он так хорошо себя чувствовал. И самое малое, что мог сделать для нее, — послать пару флаконов с бодроперцовым зельем, тем более что она так и не предъявила счет. Может, стоит поступить так же, как и Нарцисса, даже если у него нет ста тысяч галлеонов?