Слуга Земли - Хоули Сара

— Могу ли я сделать что-то ещё для вас, моя госпожа?

— Мне нужно пойти на обед. Помоги мне подготовиться.

Такие простые слова, но я не знала, с чего начать.

— Я никогда не была служанкой у дамы, — призналась я, решив, что честность необходима, если мы хотим ладить. — Что мне нужно сделать?

Она закатила глаза и указала на шкаф.

— Выбери наряд.

Я открыла двери шкафа и подавила вздох, увидев, как ткани водопадом устремились ко мне. Большинство платьев были синего, зелёного или коричневого цвета, как это было принято в Доме Земли, но несколько были розовыми, кремовыми или жёлтыми. Я провела рукой по бархатистому сатину, роскошному велюру и ткани такой лёгкой и прозрачной, что она вздымалась от каждого сквознячка. Что же выбрать для обеда? Всё было настолько невероятно красивым, что я не знала, с чего начать.

Я случайно схватила платье цвета слоновой кости. Корсет был украшен маленькими изумрудами, а юбка струилась облаком под зелёным сатиновым поясом. Рукава были из тонкой сетки, усыпаны изумрудами, ткань была такой тонкой, что казалась паутиной. Я подняла платье, и Лара посмотрела на меня, как на сумасшедшую.

— Это платье для бала, — сказала она ровным тоном. — Это не бал. Это обед.

Я поморщилась.

— Конечно.

Положив платье обратно, я принялась перебирать остальные, наконец находя то, что не выглядело так вычурно, как остальные. Темно-зеленое, с длинными рукавами и вырезом лодочкой, с юбкой, покрытой черной сеткой. Общий эффект напомнил мне сосны в сумрачном лесу — вечнозеленые иголки, чередующиеся с тенями. Я показала его ей, и она кивнула.

Я помогла ей одеться в тишине, быстро осознав, насколько нелепо сложными были наряды, которые носили богатые дамы. Были нижние части одежды, которые она указывала мне, а затем я накинула на её пышную фигуру сатин, и пришлось затянуть, казалось, бесконечное количество шнурков, чтобы платье подчеркивало каждый её изгиб.

Я отступила на шаг, оценивая результат. Она выглядела потрясающе. Зеленый оттенок заставлял её оливковую кожу светиться, а вырез платья подчёркивал грудь, о которой я могла только мечтать.

— Идеально, — осмелилась я сказать.

Она снова одарила меня уничтожающим взглядом.

— Косметика? — с язвительной интонацией уточнила она. — Волосы?

Я начала потеть. Косметика — я впервые столкнулась с этим утром. А волосы… как делают прическу леди? Я вспомнила сложные косы Орианы и едва не застонала.

Я молча проводила Лару в ванную, отчаянно оглядывая десятки бутылочек и коробочек на столешнице. Осмотрев подписанные крышки, я сгруппировала их по областям лица: губы, щеки, глаза. Затем начала заглядывать внутрь. Там было столько оттенков — разнообразие красных и розовых для губ и щек, бесконечные вариации радуги для век. Что я должна была с этим делать?

Почти в панике перебирая их, я услышала, как она вздохнула:

— Ты не умеешь пользоваться косметикой, верно?

— Нет, миледи.

Она подошла ближе, начав собирать коробочки и кисти из того беспорядка, который я успела устроить.

— Это было очевидно по тому, как ужасно ты нанесла тени.

Я залилась краской. Я правда сделала это неправильно?

— Смотри. — Лара указала, чтобы я наблюдала. — Сначала красим глаза.

Она обвела глаза коричневым карандашом, затем нанесла насыщенно-зеленые тени вдоль линии ресниц. Это выглядело почти так же, как то, что сделала я, подумала я с горечью, но потом она добавила более светлый пигмент, растушевав его до самых бровей, так что тонкие отблески зелени поднялись вверх, создавая едва уловимое мерцание.

О, да, это выглядело лучше, чем у меня. Я сравнила наши лица в зеркале. Теперь стало заметно, что мой синий оттенок был не только слишком резким, но и нанесен асимметрично.

Её тёмные ресницы были короткими, но естественно густыми. Она покрыла их черным пигментом, который ещё больше подчёркивал их. Убрав зелёную пыль с пухлых щек тканью, она нанесла мерцающий коралловый румянец. Затем крем, усиливающий природный ягодный тон её губ, и, наконец, рассыпчатую пудру с блёстками от лба до груди, аккуратно избегая платья.

Я заморгала, глядя в зеркало на её преображённое лицо, поражённая её умением. Она была красивой от природы, но теперь выглядела неземной. Её врожденное сияние фейри усиливало мерцающие цвета, и я вспомнила ярких, переливающихся рыб, плававших у входа в туннель к Дому Земли.

— Я обязательно потренируюсь, — пообещала я.

— Надеюсь. — Она вернулась в основную комнату и села у туалетного столика с зеркалом в раме, стилизованной под ветви деревьев. — У меня раньше была самая умелая служанка из фейри. Она прекрасно справлялась с косметикой и прическами. — Её горький взгляд в зеркале упал на меня. — Её отправили в другую семью после того, как король «подарил» мне тебя.

Её акцент на слове «подарил» ясно дал понять, что она всё ещё видит во мне что угодно, только не подарок.

— Я научусь, — сказала я.

Я расчесала её волосы цвета ночного неба. Их текстура напомнила мне о волосах Ани — мягкие, с естественной волной. Сердце болезненно сжалось от воспоминаний, как мы с Аней заплетали друг другу волосы, обсуждая городские сплетни. Я выучила тогда несколько простых причесок — одна из них должна подойти и для Лары. Я начала заплетать её волосы от уха, планируя обернуть косу вокруг головы и закрепить за другим ухом шпильками, оставив остальное ниспадать вдоль спины.

— В Доме Земли много семей? — спросила я. Я ещё не успела изучить весь дом, но он казался огромным. Я видела множество Благородных Фейри, блуждающих по коридорам или отдыхающих в гостиных, пока слуги спешили по делам.

— Да, — ответила Лара. — Кровная линия моей матери самая сильная, но есть и другие семьи Благородных Фейри с похожими способностями.

— Ваш отец тоже из одной из таких семей? — Я сосредоточилась на том, чтобы вплести больше прядей в косу.

Она замерла на мгновение.

— Да, хотя я почти не знала его.

Я сразу поняла, что допустила ошибку.

— Простите.

Она вздохнула, видимо, решив меня пожалеть.

— Мой отец был вторым консортом Орианы. Она выбрала его всего несколько десятилетий назад. Поэтому мы с Селвином такие молодые по сравнению с наследниками других домов. Мой отец умер вскоре после рождения Селвина.

Селвин, должно быть, тот жизнерадостный подросток, которого я встретила раньше.

— Мне жаль, — повторила я, встречаясь с её взглядом в зеркале. — Мой отец бросил нас с матерью, когда мне было всего несколько лет. Я тоже росла без него. — Возможно, это общее горе станет нашим первым мостиком к пониманию.

Её выражение смягчилось. Она кивнула, молча признавая моё признание.

Коса получалась лучше, чем я ожидала. Я почти закончила, и она вышла лишь слегка неровной. Я попыталась найти новую тему для разговора.

— Значит, у вас с Орианой одинаковая магия?

Мягкость в её выражении тут же исчезла. Она выглядела так, словно я её оскорбила.

— У меня совсем мало магии, — сказала она с язвительным тоном, — потому что я ещё не прошла испытания.

Я поморщилась. Похоже, я напомнила ей ещё об одном поводе для чувства неполноценности.

— Конечно.

Я закончила заплетать косу в тишине. Она изучила её в зеркале, на лице явно читалось недоверие.

— Простой стиль.

— И платье простое, — ответила я. Для меня, конечно, оно таким не было, но она кивнула, будто приняв эту логику, и поднялась с кресла.

— Пойдём. — Она щёлкнула пальцами, как будто звала собаку, совсем как её мать.

— Куда мы идём, миледи? — спросила я, насколько могла вежливо.

— На обед в Дом Света. Не позорь меня, иначе я клянусь, выкину тебя, что бы ни говорила Ориана.

Наш момент единства был окончен. Я последовала за ней к главной лестнице, подавляя желание закатить глаза. Ей был нужен маленький триумф — я могла это понять. Поэтому я сыграла роль покорной служанки и пошла за ней, стараясь выглядеть смиренной.

Лишь позже я вспомнила слова Друстана: