Город мёртвых (СИ) - Яковлева Светлана "Miletana"

В конец разволновавшись, Кори Стаффорт на ощупь нашёл рядом стул и поспешно сел. Его руки мелко дрожали, а вместе с ними колыхался и снимок, который он до сих пор не выпустил из рук. Из-за яркого света за его спиной, лицо профессора казалось тёмным.

– Где Джон? – обеспокоенно спросил он.

– Спит, – коротко изрекла я холодным тоном, чтобы не дать профессору возможности расслабиться и позволить его фантазии вдоволь разгуляться.

Я знаю, англичанину не понравилось, что я вмешалась в разговор, но у меня не было сил молчать. Я хотела загнать его в ловушку, запугать до такой степени, что ему не осталось бы ничего больше, кроме как сознаться во всём и покаяться. Мой голос, казалось, стелился по комнате тяжёлым полотном:

– Он сказал, что завтра вы вскроете мне череп. Что он имел в виду, не подскажете?

Том озадаченно полуобернулся в мою сторону, но вмешиваться не стал, очевидно, обдумывая услышанное и ожидая ответа от самого профессора.

– Он так сказал? – поднял на меня растерянный взгляд Стаффорт. – Мне жаль, что Джон позволил себе такую бестактность. Он не должен был… Должно быть, тут сыграла роль личная обида.

– Вы хотите сказать, что он соврал? – недоверчиво уточнила я, делая пару шагов, чтобы лучше видеть его.

Англичанин продолжал молчать. Пытаясь правильно истолковать ситуацию, он внимал каждому нашему слову.

– Джон сказал совсем не то, что следовало, – пожилой мужчина говорил быстро, но мягко и осторожно. – Он должен был сообщить, что у меня готово решение твоей проблемы и получить согласие…

– О какой проблеме вы говорите? – вдруг требовательно спросил Хиддлстон.

Он не обернулся, но я почувствовала, что вопрос был обращён именно ко мне.

– Могу предположить, что у нас с вами разное понимание проблемы, профессор, – проигнорировала я прямой вопрос Томаса, ровняясь с ним и, наконец, выходя вперёд.

– Разве? – голос Стаффорта вдруг сбился, из-за чего проявился неожиданный акцент. – Ты не считаешь своё заражение проблемой?

В этот момент Том схватил меня за одежду и настойчиво оттянул назад. Мне это не понравилось – вспышка возмущения взметнулась, грозясь перелиться через край чаши терпения, и я сжала зубы.

– Я сказал, не высовывайся, – нахмурился Хиддлстон и испытующе посмотрел мне в глаза. – Он врёт?

Прикрыв веки, я глубоко вдохнула, стараясь урезонить подымающуюся ярость. Том этого не знал, Том этого не понял, но неожиданно оставил меня в покое, так и не получив ответа. И это спасло ситуацию.

– Хватить лгать, профессор! – вся его злость перекинулась на человека с прозрачными глазами.

– Не имею такой привычки, Томас, – торопливо отозвался мужчина. – Я понимаю, принять такую правду тяжело…

Человек смотрел на нас с сожалением, движения его были скованными и опасливыми, а физически он и вовсе не мог ни представлять нам угрозы, ни дать достойного отпора. Неожиданно, признание сорвалось с его губ:

– Прошу меня простить, я совершил ошибку.

Гадая, что профессор мог нам ещё сказать, я молчала, боясь пропустить нечто важное и решающее. Томас замер, его желваки ходили, выдавая крайнее напряжение, но всё же – он молчал.

– Я поступил с тобой неправильно, не позволив тебе увидеться с близким человеком, – пожилой мужчина весьма правдоподобно вздохнул. – Но пойми, жителям убежища не нужно знать, что рядом с ними могут находиться заражённые. Нельзя допускать до них эту информацию, это подорвёт их веру в собственную безопасность и спровоцирует ненужные волнения. Мы не могли сказать даже одному, ведь где знает один – вскоре узнают и все остальные. Мы не имели права так рисковать! И всё же… нужно было найти другой вариант, я знаю.

Выпрямив спину, Кори Стаффорт сокрушённо сказал:

– Да, я виноват. Но одного не пойму, – тут его осуждающий взгляд метнулся к Хиддлстону, – в чём её вина? Зачем такому человеку как вы – а я слышал о вас, хоть немного, но слышал – понадобилось вмешивать во всё это Ингрид?

– Мне нужно было выйти на тебя, сволочь, – с излишней жестокостью ответил англичанин, – а она была лёгкой целью.

– Она не имеет к этому никакого отношения! – воскликнул в отчаянии Стаффорт. – За что, Томас? За что вы держите мою дочь в заложниках?!

– Правильно ли я понимаю, – хладнокровно процедил англичанин, – что то, что могло случиться с МОИМ ребёнком, вас мало заботит? Чем вы лучше? – с вызовом спросил он.

Моё сердце, кажется, пропустило пару ударов и пустилось в галоп, словно бешенное. Профессор Стаффорт не стал медлить с ответом, очевидно уже поняв, что Хиддлстон до сих пор не посвящён во все нюансы моего пребывания в исследовательском центре:

– Она не беременна.

Том недоумённо моргнул. Лицо его на мгновение стало растерянным, уверенность дала брешь, впуская на своё место липкие путы сомнения и недоверия. Он вопросительно взглянул на меня, пытаясь найти подтверждение слов профессора, или же наоборот яростное опровержение, но не встретил ни того и ни другого. Я не знала, что ему сказать, а потому лишь понуро отвела взгляд.

– Вы сделали ошибочные выводы, – осторожно пояснил Кори Стаффорт. – Все эти побочные эффекты имеют прямую зависимость от развития паразита в её теле, – голос мужчины был тягучим и выдержанным. – Прикрепившись, червь включил биологические механизмы и манипулирует ей, провоцируя вспышки агрессии, заставляя поверить в то, что она в опасности и ей нужно защищаться. Он пользуется этим, чтобы защитить свой вид…

– Я не верю, – резко оборвал его речь Томас, до сих пор ожидавшего именно моего ответа.

Неожиданно Кори Стаффорт поднялся со своего места и дотянулся до бумаг на столе. Быстро прошуршав бумагами, он вытащил журнал, открыл его и осторожно протянул англичанину. Тот, не сводя с меня растерянного взгляда, медленно протянул руку и принял у него документ. Не выдержав, я обняла себя руками и тревожно заходила по комнате. На глазах навернулись слёзы: «Вот оно, – скорбно думала я. – Вот этого момента я и боялась больше всего!».

– Откуда мне знать, что всё, что здесь написано – правда? – с сомнением в голосе высказался Том.

– Я вёл этот журнал только для себя. Это не официальные документы, личные заметки, и до сих пор никто кроме меня их не видел, – устало пояснил профессор, присаживаясь обратно на стул. – Скажите, Томас, был ли смысл подделывать эти записи? Разве я мог предугадать, что однажды этот журнал окажется в ваших руках? Целесообразно ли было, записывать для себя ложные результаты? Ответьте на ваш вопрос сами.

Хиддлстон читал быстро. Его грудь раздувалась с каждой страницей всё шире, страницы чуть ли не рвались под его пальцами.

– Когда Ирина прибыла в убежище… – начал было объяснять профессор, решив ускорить процесс.

– Ирина? – взгляд англичанина вновь уколол меня.

– Это не моё имя, – быстро оправдалась я, морщась.

– То есть, способность разговаривать, ты всё же не потеряла, – сдержанно заметил Том, смотря на меня исподлобья. – Хорошо. Ирина, скажи мне…

– Тин, – настойчиво поправила я, ощущая нервный ком в горле. – Меня зовут Тин.

– Почему всё… вот так? – продолжил он с досадой. – Почему я узнаю это сейчас и от него? Почему ты не рассказала, не объяснила мне раньше? В твоём распоряжении было всё моё время и внимание!

– Ей не стоит сейчас волноваться! – попытался было вмешаться в происходящее профессор, с тревогой поглядывая на меня, но Хиддлстон жестом попросил его помолчать.

– Я ждал. Я подозревал, боялся, что ты заражена, но не хотел тебя торопить. И раз ты не сказала… А ведь о таком наверняка нужно было сообщить сразу же, верно? – Том настойчиво вновь и вновь искал со мной зрительный контакт, каждое слово с силой отскакивало от его зубов. – Раз ты не оправдала моих опасений, я подумал, что тебе ничего больше не угрожает! А ты снова скрывала… Я должен был знать всё!

– Я думала, что они врали мне! – сдавленно призналась я. – И не хотела пугать тебя понапрасну!

– И поэтому поддержала мой визит к профессору? – сквозь возмущение, я услышала в голосе англичанина понимание. – Ты сама ещё не определилась, верить ему или нет, верно? Но почему не поделилась со мною своими страхами?