Варвар для Варвары (СИ) - Соловьева Елена

— А-а-а, — до меня дошел смысл сказанного, — это типа ориентир для возвращения?

Ка мотнула «корзинкой» на голове и снова шмыгнула.

— Вряд ли мне это понадобится, — предупредила я. — Но все равно спасибо.

— Сезон дождей через две луны, — произнесла Ка.

— Я запомню, — мне тоже захотелось плакать.

А еще что-нибудь разбить, кого-нибудь убить и пироженку. Срочно! Чуть меньше трех месяцев, чтобы выбраться из джунглей. Мне понадобится целый мешок удачи, никак не меньше.

Этой ночью мне почти не спалось. Тревожные мысли вились в моей голове, как рой диких пчел. Они нещадно изжалили мой бедный мозг, и тот раздулся, превратившись в некое подобие капустного кочана.

А потом пожаловал Фил. На этот раз в образе дикаря: загорелый, с длинными спутанными волосами и в набедренной повязке леопардовой расцветки. На его голове красовался венок из ромашек и папоротника. В прекрасных голубых глазах путеводной звездой горела страсть.

— Сейчас пошалим, — объявил он и протянул ко мне руки.

Откинул край моего дырявого «одеялка» и осмотрел меня с головы до ног.

— Р-р-р, какая ты сладкая, — его голос подрагивал от возбуждения.

— Уйди, противный, — буркнула я и попыталась вновь завернуться в шкуру. — Не до тебя мне.

Но Фил умел быть очень настойчивым. Он улегся рядом и властным жестом привлек меня к себе. Я ощутила жар и силу его подтянутого тела, с наслаждением вдохнула терпкий мускусный аромат.

— И что дальше?.. — спросила игриво и прикинулась невинной козочкой.

Для убедительности похлопала ресницами и плотно сжала ноги. Почувствовала приятное томление внизу живота.

Фил прижался к моим губам, его мозолистые руки заскользили по моему телу. Его прикосновения были медленными, нежными и страстными. Он методично обследовал меня всю, отдавая должное каждому участку моего роскошного тела. Поглаживал бедра, ягодицы, живот. Его чувственный рот оторвался от моих губ и стал медленно спускаться вниз. От шеи перебрался к груди, по очереди втянул в себя затвердевшие сосочки.

Мне хотелось кричать от нарастающего желания. Загрубевшие ладони, что мяли мою чувствительную грудь, доставляли невыносимое наслаждение.

Фил осторожно закинул одну мою ногу себе на бедро и замер. Я глубоко вздохнула и прогнулась навстречу. Мне не терпелось ощутить его в себе, дать волю рвущемуся изнутри желанию. Я уже чувствовала, как горячая головка его члена коснулась моего сокровенного места. Волна сладкого предвкушения прокатила по моему телу.

Я протянула руки, чтобы крепче прижать к себе Фила. Но поймала лишь пустоту. Мой воображаемый любовник опять испарился. Как всегда, в самый неподходящий момент.

— Тоже мне, добрый фей, — пробубнила я себе под нос, — всегда исчезает в полночь и не дает насладиться своей «волшебной палочкой». Может, он просто не умеет ей пользоваться?

Разумеется, Фил не вернулся и не ответил. Горестно повздыхав для порядка, я перевернулась на другой бок и все же уснула. Фантазии фантазиями, а побег по расписанию.

Глава 9

Утром, едва рассвело, мы с Ка отправились к нашему тайнику. Я забрала оттуда клатч и половину скопленной провизии.

— Бери. Все, — милостиво разрешила варварка. — Тебе нужнее.

— Ну, уж нет, — отказалась я. — Табу нарушали вместе, а трескать я одна буду? Горлянка слипнется.

— Возьми, — Ка протянула мне мешочек, похожий на кожурку от банана. — Пригодится.

Я приняла из ее рук вещицу и внимательно рассмотрела. Вспомнила: такой же мешочек был у варвара, кинувшегося под колеса такси. На ощупь ткань оказалась мягкой, немного шершавой. Сходство с кожурой банана исчезло.

— Из чего сшит этот мешочек? — поинтересовалась я.

— Пузырь, — бросила Ка. Поморщилась и похлопала себя по животу. — Не едят. Только мешок.

Я непонимающе похлопала глазами. Вот забавная девчонка, сначала объестся одуванчиков на ночь, а потом на несварение жалуется. Нашла время.

— Что за пузырь такой? — все же уточнила я. Больше из вежливости. — Какое-нибудь растение…

Ой, лучше бы не спрашивала. Знание — сила, а неведение — счастье и спокойствие. В моем случае.

— Крыса, — буднично объявила Ка. — Пузырь не едят. Делают котму.

Она любовно притронулась к переданному мне сокровищу указательным пальцем и улыбнулась:

— Мне Па подарил. Охотник. Ловил даже кулей. Когда жил.

Первым моим порывом было выбросить котомку подальше. Это ж надо додуматься: шить мешки из желчного пузыря крысы. Но оно и понятно, чего добру пропадать? Если нельзя съесть, значит, нужно найти вещи другое применение.

Я покосилась на зажатую в руке котомку — или котму, как обозвала ее Ка — и сглотнула застрявший в горле ком. Если у желчного пузыря такой размер, то как выглядит сама крыса? Как мамонт?.. О том, кто такие кули, и заикаться не стала: меньше знаю, дальше убегу.

Не стала спрашивать и о том, где водятся все эти немыслимые твари. Потом узнаю. Ага, сюрприз будет.

— Спасибо, — поблагодарила я Ка. — Но лучше оставь себе. Вряд ли у меня получится вернуть котму обратно.

Наверняка эта вещица многое для нее значила. Все же память о погибшем отце.

Ка шмыгнула носом и утерлась запястьем.

— Ты вернешься, — судя по голосу, она не сомневалась в своей правоте. — Но котму оставь. Себе. Насовсем.

— Спасибо за подарок, — я не стала переубеждать варварку.

Вместо этого решила тоже побаловать ее подарком. Пусть мой клатч не так ценен в этом мире, как желчный пузырь крысы, но все же.

К моему удивлению, Ка отказалась от презента.

— Нет, — покачала она головой. — Мна отберет.

— Ты и котму отдала, чтобы она сестре не досталась? — поддела я варварку. — Признавайся.

— Мна жадная. Злая. Ка не любит Мну, — она несколько секунд поразмышляла и добавила: — Ка любит Варю. Хорошая.

Я порывисто обняла варварку и коснулась губами ее облепленной глиной щеки.

— И тебе удачи. Танцуй, детка. И все жрецы упадут к твоим ногам.

Моя нижняя губа запрыгала, как йо-йо; на глаза навернулись слезы. Не думала, что настолько привязалась к варварке. Она стала мне настоящей сестрой, которой у меня никогда не было в той, другой жизни.

— Слушай, а ты не хочешь пойти со мной? — предложила я Ка. — Вдвоем веселее. Правда, неизвестно как долго придется идти. И крысы ваши…

— Ты вернешься, — остановила Ка мой словесный поток. — Капула никого не отпускает. Берегись богини. Увидишь свет — беги. Жрецы молятся. Калки не покидает рощи.

— Хорошо, — согласилась я.

Махнула на прощание и ломанулась через заросли лопухов. Вперед — к свободе! К мягкой кровати, теплой одежде и вкусной еде. К шопингу с подругами и пижамным вечеринкам. Да здравствует «Ашан»!

Настоящее женское счастье — далеко не бриллианты. Настоящее счастье — это когда ты лежишь себе на диване с бутербродом в одной руке и книжкой в другой, и никто тебе не мешает. Оказавшись в дикой фантазии, я поняла, как была счастлива в реальности. Извечный парадокс женской логики: добившись желаемого, мы понимаем, что оно нам на фиг было не надо.

Первые несколько метров я бежала, в один прыжок преодолевая препятствия в виде коряг и камней. Постепенно азарт иссяк, а рассудок вернулся. «Ну, и куда ты так скачешь, квочка быстролапая? — вознегодовал он. — Такими темпами быстро выдохнешься, к тому же угоришь на такой жаре».

Я резко затормозила и оглянулась: погони нет, крыс тоже не наблюдалось. И только солнце нещадно припекало макушку и страшно хотелось пить. Вот тут то и обнаружились «дыры» в моем гениальном плане.

— Дура, — обругала я себя. — Про еду ты, значит, вспомнила, а про воду кто должен был подумать? Архимед — человек и пароход?

Я осмотрелась кругом, но ни древний грек, ни названный в его честь первый паровой пароход с винтом не пришли мне на выручку. Делать им больше нечего, как вытаскивать из джунглей одичавших бабенок. Они ж оба того — памятники.

— Эх, — я доковыляла до ближайшего раскидистого дерева и плюхнулась на пятую точку. — Все придется делать самой. Плохо ты фантазируешь, Варвара Анатольевна, непроизводительно.