По ту сторону пламени (СИ) - "Abaddon Raymond"

— В общагу лучше не соваться. Заберем твои вещи, когда закончим, — его взгляд скользит по разбитым стенам, цепляясь за редкие тусклые фонари. Касаюсь холодной кожи куртки:

— Эй. Ты слишком заметно волнуешься.

Усмехается, пряча ладони в карманах джинсов:

— Риск минимален, но если нас поймают…

— Тогда сделай так, чтобы не поймали, — говорю с нажимом. Он шантажирует меня, обещая сомнительно важные знания о темной магии в обмен на смертельный фокус с тварью, но я продолжаю стоять совсем близко, доверчиво запрокинув голову и выискивая смелость в лице едва знакомого парня.

Наас рвано кивает. Сует комок бумажки:

— Мы справимся. Когда окажешься одна — поспеши, не слушай ее. Она захочет поболтать, сама понимаешь, оттянуть момент, — ни одна из моих теней не болтала… связно. Иногда произносили мое имя — час за часом, по кругу. Повторяли слова, которые мне говорили люди. Одна, многорукая и костистая, все шептала:

— Расскажи мне, милая, кто играл в кладовке? Кто играл в кладовке? Кто? Кто? Ктоо? — искаженный мамин голос. Мне было лет семь. За узкой дверью в конце коридора кладовку перевернули вверх дном. Мама хотела, чтобы я убрала за собой, но я отказывалась зайти туда. Не я распотрошила полки. Я царапала шрам, кричала и плакала, чтобы не слышать переходящего в хрип:

— Кто?! Кто?! Ктоооо?!…

А теперь смаргиваю воспоминание и говорю идущему рядом Наасу:

— Они никогда мне не нравились. Твари.

— Ты думала, они убьют тебя, — я не вижу мага за тканью капюшона. Смотрю под ноги, чтобы не споткнуться о вывороченные куски асфальта.

— Разве не убьют?

— Мало кто рискнет. Они ведь жаждут не смерти, а избавления от страха. Но твари и есть страх, поэтому выход один. Но кто готов в такое поверить?

— Тогда они… — становится светлее. Наас замедляет шаг:

— Дразнятся. Играют с огнем — буквально. Твари почти все тупые. Вроде животных. Скорее чувствуют, чем соображают, что маги огня — их единственная надежда. Поэтому отираются рядом и ждут: вдруг тебе надоест, и ты выкинешь что-нибудь, что решит их проблемы наилучшим образом, — он понижает голос. — Вон Айяка. Будь растерянной и милой. Безобидной.

— С оберегом я и безо… — шиплю в ответ.

— По-прежнему маг огня, — обрывает Наас. — В Университете это считается немногим лучше тварей. Почти все думают, что ученые пытаются помочь нам освоить свою силу. Что именно наша магия сводит с ума, заставляя поджигать, разрушать, убивать… а вовсе не ритуалы Хайме. Понимаешь? Для них ты чудовище. Тебя будут сторониться, несмотря на оберег. Вчера не заметила? Айяка еле согласилась, так что давай, прибавь очарования, — последнее он выталкивает сквозь зубы: в паре метров, переминаясь с ноги на ногу, стоит девушка, которой нравится Тони. За ее спиной — трансформаторная станция, одинокий фонарь над ржавой дверью.

— Айяка Корнелиус, — протягивает узкую ладонь. Тонкая и невысокая, немного младше меня. Округлые, словно удивленные, темные глаза. Тонкий нос и красиво очерченные губы. Чуть вьющиеся черные волосы заколоты за ушами, длинные пряди разметались по синей ткани легкого пальто. Клонится вправо из-за тяжелой даже на вид сумки, прижимает к груди листок с печатями — наш пропуск в святая святых.

— Зарин Аваддон — неловко усмехаюсь. Она тоже:

— Сложно привыкнуть, да? Я около месяца не могла.

— У тебя красивое имя, — женское, женственное. Айяка смеется и отвечает, что ей выпал Айякс, но при регистрации описались:

— Повезло. Мне так гораздо больше нравится. Обычно тут строго: что попалось, с тем и живешь. Но в моем случае ничего не заметили, а я промолчала, — красивая и милая, Наас верно заметил. А еще неглупая. Парень, украдкой осматриваясь, молчит. Ничем не напоминает вчерашнего себя: солнечного, горячего. Пламенного. Страх превратил его в тень — вроде моей, что вдруг вытягивается и гнется.

— Пойдем? — голос звенит. Айяка вцепляется в шарф на горле, напряженно застывает. Твари ведь не могут пробраться в Университет, правда? Не должны, зачем же тогда барьеры! Мне показалось — с усилием разжимаю кулак. Расцарапанный шрам горит от боли.

— Да… — Наас трясет головой, подталкивает вперед.

Девушка спешит ко входу в станцию, опускается на колени и просовывает бумажку в решетку вентиляции. Я зажмуриваюсь, делаю глубокий вдох. Щелкает замок.

Внутри — свет из ниоткуда, лифт и забранная решетками лестница. Бумага исчезла. Отсекая ночь, с грохотом закрывается дверь. Наас дергано оборачивается.

— Лифт только для Совета, поэтому нам сюда, — Айяка нарушает тишину. Прикладывает ладонь к металлической пластине с полустершимися знаками. Взвизгнув, решетка отворяется. Узкие ступеньки закручиваются винтом и гулко отвечают на каждый шаг, белесая взвесь в воздухе щекочет ноздри. Сзади громко чихает Наас. Провожу по рыжей стене — ледяная, пачкается ржавчиной. Размытый свет не позволяет увидеть, где кончается спуск.

— Тут недалеко, — будто читая мои мысли, говорит девушка, указывает на звездчатую трещину у перил. — Мой ориентир.

— Ты часто здесь бываешь? — спрашиваю, чтобы завязать разговор. Наас одобрительно хлопает по плечу.

— Да, я учусь во втором блоке… это ученые, — оглянувшись, поясняет она. — Помогаю профессору Перье. Он часто просит найти и скопировать информацию из архива, чтобы не отвлекаться от экспериментов. Многие опыты требуют постоянного участия… — Айяка цепляется за предложенную тему, и мне остается лишь заинтересованно поддакивать в паузах, считая пролеты. К нижней площадке я узнаю, что девушка занимается биологией магических существ. Ищет связь между организмом и волшебством. Надеется вскоре получить должность лаборанта:

— У профессора Хайме освободилось место! Мои шансы довольно высоки. Пусть это другая кафедра, но, говорят, они работают над чем-то грандиозным. И очень продвинулись в изучении темной магии за последние годы, — тихо щебечет

волшебница, задевая объемной сумкой несущий столб. — Ты скоро будешь знать больше меня в этом вопросе. Но всегда лучше подготовиться заранее, верно? — короткий взгляд через плечо говорит яснее всяких слов.

Быть может, она согласилась провести меня не только из-за Тони.

У последней ступеньки нас встречает мерцанием мелкое, почти без просветов, кружево заклинаний. Защитное поле покрывает даже потолок. В кармане вспыхивает болью монета. Оттянув штанину, отшатываюсь от ложащейся на кожу магии.

— Не бойся, иди, — ладонь Нааса упирается между лопаток. Надменная улыбка лощеного профессора Хайме горит в памяти вместе с обещанием: не убегать. Зажмуриваюсь. Барьер ощущается дуновением ветра. Не замечая одежду, пробегает с ног до головы. Я чувствую себя голой, лишь монета выплавляется клеймом на бедре. Стиснув зубы, выныриваю на другой стороне.

Длинный стол со светильниками, зеленые кресла. Ряды стеллажей разделены затопленными мраком проходами. Втягиваю прохладный запах: бумага и дерево. Подарок Валентина стремительно остывает.

— Ты в порядке? — спрашивает Наас. Айяка смотрит тревожно, как вчера в общей гостиной глядели люди.

— Магия меня немного пугает, — чистая правда.

— Ничего, это нормально, — нервно улыбается волшебница.

Мы разделяемся: нашей проводнице нужно совсем в другую часть архива.

— Я быстро найду свои книги и помогу вам сориентироваться в секции огненной магии. Подождите здесь. Вон там можно чай сделать, — девушка обходит меня по широкой дуге, направляясь к одному из коридоров. — Я скоро.

— Я с тобой! — встрепенулся Наас. — Помогу нести сумку и книги. Зарин пока разберется с чаем для всех, — ей нечего возразить, а рыжеволосый маг уже отбирает тяжелую ношу и посылает мне пристальный взгляд.

— Не торопитесь. Я подожду, — пора.

Они скрываются за шкафами, сопровождаемые загоревшимся светом — лишь в их коридоре. Голоса удаляются, последним доносится смех Нааса — надтреснутый, нереальный. Смыкается тишина. Нахожу картонные стаканчики и электрический чайник в нише рядом со входом. Несколько томительных минут, пока за синим пластиком булькает вода, залить кипятком пакетики. Алиби готово.