Два билета из декрета (СИ) - Шевцова Каролина

Я сглотнула и ошарашенно кивнула.

Все блин не так, картавый!

***

- Нет, он никуда не пойдет, - в сотый за поездку раз повторила я. - Это неудобно, дорого и вообще…

- А по шее получать очень удобно? - спокойно спросил В.Г.

Он вел мягко, уверенно, едва касаясь ладонью руля. Нашу машину слегка заносило на пустых поворотах в сторону. Только это и проносящиеся мимо фигуры прохожих давали понять, что Игнатов едет с неприлично большой для города скоростью.

Какой русский не любит быстрой езды? Видимо, еврейская бабушка перечеркнула всю русскость во мне, потому что лично я быструю езду ненавидела.

Картавый посмотрел в мою сторону, и выражение его лица тотчас изменилось. Из расслабленного оно стало напряженным.

- Яна, все в порядке?

Отвечать не хотелось. Я слегка качнула головой, не отрывая взгляда от носков своих туфель. Черные и лакированные. Абсолютно не модные.

Несексуальные, как сказал бы про них Олег. Ни Катерина Сергеевна, ни Сашенька, ни тем более моя Анфиса никогда бы не надели мягкие и удобные лоферы, предпочтя им что-то на шпильках. Такое высокое, чтобы доставать макушкой до крыш Москва-сити.

- На будущее: я не люблю повторять дважды, но в качестве исключения попробую. Яна, все в порядке?

Он идиот или как? Или не видит, что я киваю, и надо делать это интенсивнее? Может, у картавых красавцев есть какой-то изъян в мозгу, отчего они не умеют считывать невербальные сигналы? Пришлось кивнуть снова. Но и это тоже не помогло.

Игнатов припарковал машину и повернулся ко мне. Он коснулся пальцами моего подбородка и потянул лицо чуть выше на себя, так, чтобы мои глаза оказались напротив его.

- Я привык обсуждать проблемы, а не догадываться о них. Спрашиваю в последний раз, все в порядке? Я хочу услышать ответ.

- Я просто устала, - прохрипела я, словно под гипнозом. - Миша, работа, новый проект… и всякое.

Под «всяким» подразумевались сказанные в пылу ссоры слова мужа. Если бы я была хорошенькой, то он бы меня ревновал. Если бы я была сексуальной, то ему бы не понравилось, что Игнатов случайно оказался рядом. Олег бы надавал дубиной по голове противнику, закатил мне сцену и утащил к нам в ипотечную пещеру, если бы я была привлекательной, интересной, загадочной.

Но я – это просто я, и в этом большая проблема.

- Всякое, - повторил за мной Игнатов. - Вы меня обманываете, Яна, но к этому разговору мы вернемся как-нибудь потом, а сейчас выходите.

- Куда?

- На улицу, разумеется. Пройдемся.

Я огляделась. Мы оказались в спальном районе города, далеком от его деловой части и от нашего офиса, соответственно. Справа и слева нас окружили старые пятиэтажные дома, за их спинами возвышались поновее и повыше. Облезлые детские площадки, песочницы без песка, на лавке перед подъездом спал мужик бродячего вида, а где-то фоном подвывала дворовая собака.

Пасторальная картинка. Достоевский бы урыдался от восторга при виде такой серости. Судя по настроению пейзажа, где-то в ближайших домах Раскольников нашего времени точит свой топор в ожидании старушки-процентщицы.

- Мне что-то не очень хочется тут гулять.

- Вы мне не доверяете? – Теплая рука Игнатова сгребла мою ладонь и вытащила меня из машины. - Напрасно, Яна. Мне можно доверить фирму, залог и замужнюю женщину – я ничего не испорчу.

Я облизала пересохшие от волнения губы: ох, картавый, вот в последнее верилось с трудом.

Виталий Геннадьевич повел меня вперед, не разжимая ладони. Он не говорил ни слова, я молчала в ответ, и эта тишина с каждым шагом била по ушам все сильнее. Наконец я сдалась и произнесла первое, что пришло на ум:

- Если не поможет, то мы отдадим Мишу на бокс. Но вообще мы не обезьяны и решаем проблемы по закону, а не понятиям.

- Это вы так думаете или Олег подсказал? – Лица шефа я не видела, но голос его не сулил ничего хорошего.

- Послушайте, я сама не рада, что все так складывается…

- Яна, - оборвал меня он, - просто отдать сына на бокс, карате, плаванье – недостаточно. У него должен быть пример перед глазами, отец, который будет направлять парня и помогать. Понимаете?

Во мне проснулась обида. Кажется, сейчас Игнатов бил по больному – моему ощущению себя как родителя. Вот же… судак фаршированный!

- Знаете что? У меня нет времени заниматься всем этим, особенно сейчас.

- А кто говорит про вас, Яна? Воспитание мужчины – это честь для его отца.

- Ну, разумеется, - я закатила глаза и добавила с усмешкой: - Если ваш папа все время проводил с вами, то значит, у него была такая возможность. А Олег работает как проклятый и каждый день задерживается допоздна в офисе.

Я уперлась лбом в широкую спину шефа, потому что тот резко остановился.  Высокий, крепкий, он пах…как-то незнакомо, но очень приятно. И несмотря на нарочитую, кошачью мягкость, Игнатов излучал почти осязаемую опасность.

Он обернулся и сверкнул черными глазами.

- Я никогда не знал своего отца, Яна. Мама умерла, когда мне не было еще семи. Меня воспитывала бабушка, поэтому я твердо уверен в своих словах и не возьму их обратно.

Оооох. Это было очень нехорошо и неправильно. Я инстинктивно протянула руку к плечу В.Г., чтобы сказать какие-то слова поддержки, но вовремя отдернула ладонь. Он не просил о сочувствии, а я и так сболтнула лишнего. Игнатов отчего-то продолжал смотреть на меня, будто бы ждал, что я скажу или сделаю, и, не получив ничего в ответ, утвердительно хмыкнул.

Конечно, Яна такая предсказуемая: в случае провала замирает, как медуза, и болтается в воздухе. Фу, Яна, фу!

Мне в лицо подул теплый сентябрьский ветер, вместе с ним в глаза попала пыль, и я зажмурилась. Во дворе пахло кислыми голубцами и чем-то затхлым. Здесь было…тоскливо, как на кладбище, и я бы давно сбежала, но рука Игнатова, что до сих пор держала мою, невообразимым образом придавала уверенность в себе.

- Виталий Геннадьевич, что мы тут делаем? Где мы вообще?!

- Это двор, в котором я прожил большую часть своей жизни, Яна. Я специально привез Вас сюда.

- Зачем?

- Это идеальное место для того, чтобы рассказать одну притчу. Иногда бывает такие ситуации, из которых не выпутаешься при помощи справки и разговора с директором. Не поможет и повестка в суд, хороший адвокат и вся семья юристов вплоть до семнадцатого колена. Мужчина не обязан решать конфликты кулаками, но он…как бы это…в случае опасности, он должен знать, что может отстоять свое достоинство и свою женщину. В месте подобно этому понимаешь особо остро, что нужно быть сильным, или тебя сожрут.

- А еще можно быстро бегать, - постаралась перевести я тему.

- Бегать это первое, чему я здесь научился, - губы Игнатова слегка дрогнули в ленивой улыбке.

Где-то впереди звучали блатные песни и гнусавые голоса. Обсуждали не политику и не балет. Виталий Геннадьевич ускорился, идя на источник звука, и я едва расслышала, как он пробормотал:

- Как удачно.

Спросить его, что именно было удачным, я не успела: мы оказались перед небольшой компанией парней, сидевших на старых ржавых жигулях. Они что-то курили, что-то пили, мерзко и по-шакальи смеялись, не отрывая глаз от единственной девчонки в их компании. Она, будто трофей, вертела сочным бампером, обтянутым в короткую юбку.

Игнатов обернулся ко мне и спросил:

- Яна, вы мне доверяете?

- Не очень, - выпалила я.

- Допустим, я ждал другой ответ, но хвалю вас за честность, - криво усмехнулся шеф, повернулся в сторону гоповатого вида ребят и свистнул.

Он натурально свистнул, засунув два пальца себе в рот! Громко и пронзительно, как Соловей-разбойник из старой сказки, отчего сидевшие на машине парни слегка пригнулись.

Разговоры оборвались на полуслове, и несколько пар хищных глаз уставились на Игнатова, а потом на меня.

- Чего тебе надо, дядя? – прохрипел кто-то один.

Внутренне я согласилась с этим недогопником, так как сама не понимала, что мы тут делаем. Этот вонючий, грязный, пустынный двор выглядел, как картинка из фильма про постапокалипсис, и мне хотелось поскорее оказаться в нашей уютной инфинити и мчаться подальше от гиблого места. Даже вечность наедине с Гоброй казалась мне чаепитием в райском саду по сравнению с перспективой провести тут еще пять минут.