Притворная дама его величества (СИ) - Брэйн Даниэль

— Полно, — махнула рукой герцогиня и схватила цепкими неприятными пальцами мой подбородок. Я вытерпела. Она рассматривала меня, словно шов на дамском костюме, прикидывая, продаст ли она товар за триста долларов, если купит сейчас за тридцать. — Миленькая. Личико простолюдное, но это и хорошо…

Я не знаю, что мелькнуло в моих глазах. Может, на секунду проглянула Мария Успенская, та, с которой никакой герцогине было не совладать. Герцогиня вздрогнула, выпустила меня, и мне показалось, что она вот-вот перекрестится — или что у них тут было принято.

Скверно. А ведь я этого до сих пор не знаю. Хороша монашка.

— С характером, — удивленно пробормотала герцогиня де Бри. — Может, и хорошо. Вся в мать.

Я скривила в ухмылке ту сторону лица, которая была не видна герцогине. Вряд ли графиня де Аллеран была с характером, хотя, с другой стороны, кто ее знает. Вроде бы ей по статусу полагается иметь стержень… но вот с умом она была несомненно. Закрывать глаза на похождения мужа, раз от него не уйдешь, и избавить родное дитя от присутствия в этом месте — для этого нужен мозг и... да, пожалуй, характер тоже. У меня едва не вырвался вздох облегчения: неважно, насколько настоящая Адриана была похожа на мать, мне репутация графини де Аллеран была на руку.

Но я молчала и слушала.

— Твоя семья бедна, дитя мое, — лицо герцогини выражало странную смесь сочувствия, брезгливости и задумчивости. — Твои платья больше подобает носить прислуге. Твои манеры… — и тут она выдала длинную фразу на незнакомом мне языке. Я могла ошибаться, но, кажется, именно этому языку тщетно пытались научить Маризу.

Герцогиня покачала головой.

Много-много лет, наверное, двадцать, не меньше, я изживала в себе ту мрачность, которая в любой стране мира выдает жителя бывшего СССР. Много лет я училась улыбке — дружелюбной и открытой. Не обязательно искренней — это условие было вторично. Много лет я училась общаться с людьми, не зажимаясь, не теряясь, веря в себя и завтрашний день, даже когда этот день грозил похоронить все, что я достигла до этого. Сейчас нелепая, натянутая, стыдливо-скованная улыбка пионерки перед завучем была именно тем, что нужно.

— У меня на тебя большие планы, дитя мое. 

Почему этой женщине не осмеливались перечить? Эта мысль не давала покоя. Какая у нее была власть, какое влияние она могла оказать на почти нищего графа и его семью? Если бы не было такой вот Маризы, похожей на Адриану, семья де Аллеран принесла бы в жертву этой стервятнице родную дочь. И я не могла найти связь, не могла откопать причину, хотя она, несомненно, была.

— Его величество женился два года назад, — продолжала герцогиня, поедая меня подслеповатыми глазами. — Брак не консуммирован и консуммирован не будет еще года три, ее величеству всего пятнадцать, она неразумное дитя… 

Я еле удержалась, чтобы не кивнуть. Было бы неуместно. Кивнуть я хотела собственным мыслям, а не тому, что вещала мне старая сводница. Консуммация, «довершение брака», и да, я читала об этом достаточно, чтобы знать — до консуммации брак по сути фиктивен, и если консуммации не случится, то признать его недействительным ничего не стоит. Если, конечно, в дело не вмешается политика… или чьи-нибудь интересы. Что, в общем-то, суть одно.

Герцогиня собирается кого-то из своих девиц отправить на место королевы?

Или даже не так: наверняка здесь идет невидимая война, кто успеет подложить под короля подходящую девицу первым.

— Но мне придется заняться тобой, — пообещала герцогиня. — Будешь слушать мои советы, будешь умницей.

Она приказывала. И даже у меня от ее мерзкого голоса пробегали мурашки по спине. Что было бы, если на моем месте сидела Мариза? Адриана? Я точно что-то сейчас упускаю, так что?

— Это богопротивно, — сказала я тихо, но очень уверенно, и лицо герцогини вытянулось. — Его величество и ее величество венчаны перед ликом святым. 

— Все такая же, — вздохнула герцогиня де Бри. — Адриана, дитя мое, я вытащила тебя из нищеты и прозябания. Неужели твои молитвенники не научили тебя быть благодарной за добродеяния? Неужели не сказано, что должно почитать благодетелей твоих и внимать голосу мудрости? 

Ее рука легла мне на плечо, тяжелая, несмотря на то, что сама герцогиня была легкокостной. И хватка у нее оказалась железная — я даже прикусила губу. Такая своего не упустит, швырнет в пекло любого, кого захочет, перемелет и забудет как звали.

Кого же она мне напоминает? Идет к своей цели, не ведомой никому, вероятно, через тысячи неудач, и не оглядывается на несчастные жертвы?

— Я благодарна, я почитаю. Твой дед некогда отправил меня ко двору, потратив все состояние на мои платья. Разве же не дело чести теперь вернуть мне долг его сыну, облагодетельствовав его дочь?

Я умела держать лицо. На моих губах была все та же бессмысленная жалкая улыбка, и я не дрогнула, услышав признание. Знала ли подлинная Адриана об этом? Никто не осмелится перечить герцогине де Бри, так она мне сказала, вполне может быть, за этим еще что-то крылось, но пока я пела про себя гимн чужой глупости. Во имя ненужного и бессмысленного добра — да, это могло ей двигать. Вместе с амбициями и — политикой. 

Я покосилась на стол. Нет, герцогиня считала, что не по рангу мне лопать ее разносолы, но что будет, если я возьму и наплюю на ее мнение?

Я повернулась и стянула со стола кусок мяса. Тот, который показался наиболее похожим на привычную мне нарезку. Пожалела я об этом практически сразу — мясо было абсолютно безвкусным и смахивающим на заношенную подошву, и, пытаясь отодрать его от зубов, я с тоской вспомнила средства, потраченные мной на стоматологов. Герцогиня, насколько я могла искоса видеть, только смотрела на меня… изучающе, возможно, прикидывая, какие методы воспитания ко мне применить.

— Тебе отведут комнату, — желчно изрекла герцогиня, поднимаясь. Заметно было, что далось ей это нелегко, но от меня, невоспитанной деревенской девки, она помощи явно не ждала. — Завтра займусь тобой.

Я пропустила ее угрозы мимо ушей. Мясо было пусть жестким и пресным, но не таким жирным, как все, что мне довелось есть до этого. И, к собственному стыду, я не хотела ничего больше, кроме как наесться. Чувство голода было мной давно забыто, но оно не было мне незнакомо. Я помнила те времена, когда наличие денег не спасало от пустых прилавков, сахар продавали по талонам, а жители столицы покупали еду по карточке с фотографией. Я помнила те времена, когда есть было некогда, потому что валом шли покупатели — зимой и осенью, в дожди, метель и пекло, выходные были выходными у кого угодно, только не у меня. Я помнила те времена, когда есть было нечего — и запах чьей-то холодной испорченной курицы пробирался в желудок вместе с вонью плацкарта, а у меня был выбор, купить на короткой стоянке жирный масляный чебурек или не разменивать бесценную сотню баксов…

Я услышала шаги за спиной и обернулась, по-крестьянски утерев тыльной стороной ладони рот. Сейчас в том, что я не оправдывала ожиданий, было мое преимущество. 

— Прошу в опочивальню, ваша милость.

И вид у Пьера был такой, словно он туда собирался отправиться вместе со мной.

Глава четырнадцатая

Я тревожно оглядела стол. Было бы отлично прихватить что-то с собой, но все, что осталось, к длительному хранению было непригодно. Странно, сообразила вдруг я, почему здесь нет хлеба? Или каких-нибудь овощей? Тут вообще ничего не было, кроме мяса… или того, что выглядело похожим на него.

Мы вышли, и, идя за Пьером, я пыталась, что называется, разложить плюсы и минусы моего нынешнего местопребывания по полочкам. Плюсы: здесь, во дворце, не так холодно. Не настолько, как в замке графа де Аллеран, там, казалось мне, изо рта должны вырываться облачка пара. Терпимо, особенно на сытый желудок. Минусы: здесь чересчур много глаз.

Моя спальня в замке графа вмещала еще нескольких человек. Если я опочивальню поделю с кем-то из курятника герцогини, то до утра могу не дожить. Вряд ли эти девицы придушат меня подушкой, но если навалятся толпой — могут. Мариза все же не так сильна, как Мария Успенская. Спорт делал свое дело и мышцы у меня были отличные. Увы, их я лишилась вместе с привычной цивилизацией. С другой стороны, успокоила я себя, наверняка здесь за убийство предусмотрено что-то не слишком приятное. Я нужна герцогине, и сомнительно, что обитательницы курятника не в курсе этого и захотят рисковать. Тем более, что пока что я никому из них ничего не сделала. Нет, вряд ли они решат придушить меня прямо сегодня.