Ее немагическое величество (СИ) - Гранд Надежда Владимировна

— Уважаемый! Погодите! — окликнул он парня. Но тот припустил еще быстрее. Жак в растерянности остановился. Зачем ему бежать за парнем? А может, пел не он? Служители же иногда и по двое поют? Надо зайти на вечернюю службу, петь должен тот же самый, насколько помнилось Жаку. Молодой граф вернулся в главный зал храма и сел на скамейку за колонной с иконой помощницы Катарины. Что ж, подождем. Через некоторое время ожидание увенчалось успехом. В зале показался тот самый мальчик-служитель. Он нервно осматривался, но Жака не замечал. Граф предусмотрительно спрятался подальше за колонну. Вдруг один из служителей окликнул парня.

— Служитель Ликар! Как это понимать?

— Ой, прости, пожалуйста, — ответил ломким баском юноша, — я не мог петь, как видишь, ну и позвал Анну.

— Да ничего, она хорошо пела, душевно так. Но вот что именно она пела?

— Честное слово, исключительно молитвы! У них на родине так принято.

— Вечером тоже она будет?

— Не знаю. Если вернется Дарий, то, наверное, он. Или он тебя сменит, ты будешь петь.

— А, ну да, хорошо.

Сердце графа фон Болуар ликовало. Не получилось у вас, божьи людишки, обмануть самого графа! Теперь бы еще поймать эту неуловимую Анну. В нем проснулся азарт охотника. Никто еще не отбирал у Жака его любимые игрушки. И Анну они от него не спрячут.

Я здорово перенервничала, когда незнакомый богатый задохлик так и простоял всю службу до конца. И дальше стоял, явно намереваясь свести знакомство с исполнителем. Ну, нет, знакомиться с поклонниками в мои планы не входило.

— Стоит? — спросила я у прильнувшего к окошку Ликара.

— Стоит, — обреченно ответил он.

— Ну и что делать? Я не хочу, чтобы он меня видел, — я тоже бросила взгляд на нежданного поклонника. Тот уже нетерпеливо подергивался, напоминая маленькую шкодливую обезьянку.

— Ну а что тут такого? Просто пройдешь мимо, да и все.

— Ты совсем ничего не понимаешь? Не видишь, как он смотрит? Он ждет не для того, чтобы я просто прошла мимо. Он уже напридумывал себе романтику с новенькой певичкой, — я-то как раз хорошо уже знала этот взгляд и угадывала намерения.

— Мы же в церкви, — неуверенно произнес Ликар, — тут он тебе ничего не сделает. А на клирос без благословения простым мирянам вообще нельзя!

— Ну да, ну да. Как будто богатых мира сего когда-либо останавливали условности!

— Откуда ты знаешь богатых-то? Да еще и этого мира?

— Ой, я тебя умоляю! Они везде одинаковы. Давай-ка ты выйдешь и пойдешь к задней двери, как будто это пел ты.

— Я? У меня что, такой вид, что я пою как девчонка? — благородный потомок фон Гриеров явно был оскорблен.

— Так. Кто меня сюда приволок? И из-за кого у меня проблемы? И ты еще смеешь мне перечить? Топай давай! — разозлилась я, и бедолага был вынужден покинуть-таки наше убежище, быстро закрыв за собой дверцу, чтобы снаружи меня не заметили. Я увидела, как незнакомец бросился за Ликаром, окликая его. Но мальчишка сообразил, что лучше ничего не говорить, и просто убежал вглубь храма. Когда они скрылись из виду, я быстро выскочила из-за ширмы и выбежала через центральную дверь, сразу же направившись на кухню. Девчонки трудились вовсю. Пицца получалась пышная и вкусная. И расходилась среди прихожан мгновенно. Чина еле успевала относить новые порции. Собранные деньги уже явно перевалили за несколько сотен чентов. Я уже даже несколько рольдо увидела — самую большую денежную единицу Ронариса.

Через пару часов примчался Ликар:

— Анна! Пошли на вечернюю службу!

— Отстань. Больше я туда не сунусь.

— Да ладно, он ушел.

— Как ушел, так и вернется.

— Да не вернется, точно тебе говорю! Он понял, что я парень, так что все в порядке. Сейчас его там нет, а ведь уже время службы. Да и потом, — понизил он голос, — тебе ведь самой больше нравится петь, чем тут с тестом возиться.

— Ладно, — проворчала я, признавая его правду, — только ненадолго.

В храм мы зашли с опаской. Но нашего незнакомца там действительно не было. Мы зашли за ширму, и я затянула:

— All by myself, I don`t need anyone at all… — Мои песни снова пользовались успехом. Да и народу уже было явно больше, чем раньше. Причем никто не расходился. После исповеди и молитв просто стояли у алтаря и слушали меня с блаженным выражением на лице. Может, бросить кухню окончательно да податься в певицы? Нет, я понимала, что пою средненько. Но, видимо, на мой голос здорово влияла шикарная акустика помещения и общий духовный подъем людей после очищающей исповеди и молитв.

— Hakuna Matata! What a wonderful phrase! Hakuna Matata! Ain’t no passing craze… — перешла я на знакомые мультфильмы, сильно замедлив исходный оригинал. Вдруг прямо посреди песни дверь ширмы распахнулась, и на клирос ворвался тот самый задохлик:

— Ага! Так вот кто это поет!

— Что вы себе позволяете! — возмутился Ликар, я же от неожиданности осталась стоять столбом. — Сейчас же покиньте святое помещение!

— Мальчик, я сын графа фон Болуара, если ты не в курсе, — спесиво продолжал мужчинка противным тонким голосом, — того самого Болуара, который нехило так жертвует на вашу церковь ежемесячно! Так что не советую разговаривать со мной в таком тоне!

— Простите, но вы срываете службу! — отмерла я. — Извольте вернуться в зал.

— Я изволю делать только то, что я пожелаю, — повысил свой визгливый голос граф, — а я желаю немедленно поговорить с вами.

— Простите, это невозможно, — сменила я тактику, мило улыбнулась и похлопала ресницами, прикинувшись блаженной, что всегда действовало на хамло мужского пола, — я просто обязана продолжить служение Пресветлому, иначе мне не будет прощения до конца моих дней! Прошу, позвольте мне петь дальше, возможно, чуть позже мы с вами обсудим все, что пожелаете.

— А… М-м-м… Хорошо, я подожду, — несколько опешил граф и ретировался, оставив нас с Ликаром в полном шоке.

— I follow the Moskva, down to Gorky Park, listening to the wind of change… — продолжила я петь, делая страшные глаза Ликару. Но он и сам все понимал, кусал губы, посматривал в окошки. Но что он мог поделать? Сын спонсора, как-никак, тьфу, жертвователя. Да еще с двумя такими мордоворотами по бокам. И что ему надо? Впрочем, понятно, что. Как вот теперь отмазаться? Черт подери Ликара со своими просьбами и мою мягкотелость! Впрочем, меня вполне может защитить моя набожность. Буду врать, что посвящена богу и никому никогда прямо ни-ни больше. Пресветлый простит, я думаю. Служба скоро закончилась, и мне пришлось-таки пересечься с графом. Он благородно подождал, когда я покину клирос.

— Итак, вас зовут Анна? — начал он, глядя на меня явно свысока.

— Да, господин граф, — смиренно проговорила я, опустив глазки долу и решив не нарываться раньше времени.

— Позвольте пригласить вас, Анна, на ужин в моем имении.

— Простите, я не могу. Я посвящена Пресветлому, и у меня обет служения на пять лет. Я не имею права даже покидать церковь за это время, — взгляд как можно ниже и побольше придури… Обычно срабатывало, но не в этот раз.

— Анна, вы не поняли. Я решительно настаиваю на приглашении, — граф, похоже, не терпел отказов. Он сделал знак одному из своих громил, и тот взял меня за локоть. Железной хваткой, надо сказать. Растерянный Ликар стоял неподалеку, хлопая глазами и совершенно не понимая, что делать. Другой из громил графа оттер его подальше от меня.

Ну, и что мне было делать? Орать на весь двор спасите-помогите? И что, кто-то из прихожан или служителей бросится меня защищать? От графа, да?

— Граф, зачем я вам? — попробовала я потянуть время. — Вы же понимаете, что служителей Пресветлого нельзя обижать, это чревато родовым проклятием.

— Вам ничего не угрожает. Просто поужинаете со мной, и вас доставят обратно, успокойтесь.

Да, конечно, знаю я эти ужины. Прекрасно понимаю, чем все закончится. Вдруг я вспомнила, где слышала это имя.

— Простите, граф, а это у вас в питомцах настоящая виверна?

— М-м-м… Ну да, — удивился он, — откуда вы знаете?