Страна мужчин (СИ) - "Elle D."

— По-моему, тебе тоже? — спросил Дженсен, немного резче, чем следовало.

Улыбка Генри стала шире.

— Не так, как Джеффу, это уж точно. Я ему посоветовал побольше двигаться перед сном, и он на следующем приёме знаешь что заявил? «Благодарю за совет, доктор, это оказалось то, что надо. Всего полчасика хорошей работы кнутом, и я сплю, как младенец!» Как знать, может, он как раз «поработал» над твоим парнем.

Генри относился к рабам не так, как Дженсен. Для него они были вещами. Для Дженсена тоже, что уж греха таить — но вещами ценными, хрупкими, которые нужно оберегать и о которых нужно заботиться, чтобы они прослужили как можно дольше. И Дженсен всё же старался видеть в них людей, настолько, насколько ему позволяло воспитание и всё, к чему он привык в своей обеспеченной, беззаботной жизни. Генри же ничем подобным не заморачивался. Ради расслабления перед сном он своих рабов, правда, не порол, но Дженсен знал, что в его доме телесные наказания в порядке вещей. Он старался не касаться этой сколькой темы в разговорах, потому что это был один из немногих поводов, из-за которых они с Генри могли поссориться.

— Теперь над этим парнем никто работать не будет, — сухо сказал Дженсен, и Генри усмехнулся.

— О да. Теперь над ним работаешь ты. Сладкая попка, должно быть. Хотел бы я на него взглянуть. Ты позволишь?

— Не позволю. Извини.

— Я тебя просто не узнаю, — Генри покачал головой, всё ещё улыбаясь, но улыбка стала настороженной и не более искренней, чем давние улыбки Джареда. — Купил какого-то мальчишку, хотя сроду не покупал себе рабов для секса. Спишь с ним. Тратишь на него больше времени, чем на своего постоянного партнёра. Вроде бы даже читать его учишь?

— Во-первых, — сказал Дженсен, чувствуя, что закипает; он так разозлился, что даже не задумался, откуда Генри известны такие детали, — во-первых, это не твоё дело, с кем я сплю. Я не докапываюсь, с кем спишь ты, пока я вкалываю на работе. А во-вторых, я не учу Джареда читать, потому что он читает получше нас с тобой. У него эйдетическая память. Вот только всего образования — два класса базового курса.

— Ну конечно. Он же раб, — невозмутимо сказал Генри.

— А тебе часто встречались рабы с эйдетической памятью?

— Не припомню таких. Но это вообще очень редкое свойство, генетически заложенное, попадается у одного на миллион. Странно, на самом деле, что в Инкубаторе его не заметили и не использовали в профориентации.

— А по-моему, ничего странного, — сказал Дженсен сквозь зубы.

Генри опять усмехнулся.

— Может, ты и прав. Так что, ты теперь решил заняться парнишкой вместо Инкубаторских учителей? Не слишком ли много чести?

— Это мне решать.

— Ты возил его в Заповедник, — сказал Генри и посмотрел на него с такой злостью, что Дженсен невольно откинулся на спинку стула и отложил приборы. Что за… Генри никогда раньше так на него не смотрел. Почему…

Но через секунду все «как» и «почему» вылетели у Дженсена из головы. Потому что появился более важный вопрос.

— Кто тебе сказал? — выдохнул он.

Генри тоже отбросил приборы, уже не пытаясь скрыть раздражение за притворной небрежностью.

— Слухами Элоя полнится, Дженс. Ты этому щенку чуть только не ноги лижешь, и думаешь, что это удастся скрыть? Люди болтают, и рано или поздно…

— Кто тебе сказал? — повторил Дженсен, тяжело роняя слова.

Он умел быть жёстким, и умел быть убедительным, когда надо — Генри знал это, как никто другой, потому что ни с кем другим Дженсен не встречался три года. И хотя в целом они были во всех отношениях равны и достойны друг друга, но временами даже стержень циничного Генри вздрагивал и подавался под дженсеновским напором.

— Твой секретарь, — бросил Генри. — Мэлвин, или как там его. Я заезжал к тебе пару недель назад, думал сделать сюрприз. Он сказал, что ты в проекторской с этим… с этим рабом, и что вас запрещено беспокоить под любым предлогом. Мне стало любопытно, и я расспросил, что это за раб такой. Ну и Мэлвин мне рассказал… кое-что.

Дженсен почувствовал, что сминает в кулаке край скатерти. Так. С этим он разберётся потом. Сейчас главное — не выдать своих эмоций. Но он еле сдерживался — гнев бушевал в нём, как проснувшийся вулкан. Ему хотелось встать, нагнуться через стол и впечатать кулак в холёное, гладко выбритое лицо своего прежнего любовника, который сейчас смотрел на него со смесью осуждения, непонимания и надменной обиды, тщетно маскируя всё это привычным сарказмом.

— Закрыли тему, — отчеканил Дженсен.

Ему всё-таки удалось сдержаться, и Генри, кажется, даже не понял, как близок был к тому, чтобы заработать фингал под глазом, что весьма повредило бы его врачебной респектабельности. Он пожал плечами, скривив губы в лёгкой гримасе.

— Дело твоё. Только зря ты думаешь, что вечно сможешь скрывать это от своего отца.

Дженсен уже почти расслабился, и эта последняя ремарка была как удар поддых. Получилось неожиданно и больно. Прямо в цель.

— Закрыли. Тему, — раздельно повторил он, и Генри, наконец поняв, что он не шутит, быстро сказал:

— Ладно, ладно, прости. Так что там с достройкой восьмого квадранта? Что именно будете достраивать? Хорошо бы, сделали нормальный парник, а то эти псевдонатурпродукты…

Они наконец перешли на другую тему, и остаток ужина проговорили довольно непринуждённо, хотя и не так, как говорили когда-то. Дженсену теперь каждая фраза и каждая улыбка между ними казалась натужной, неестественной, идущей не изнутри… а откуда, он и сам понять не мог. «Зачем это всё? — подумал он со смесью раздражения и тоски. — Нахрена мы встречаемся, ходим ужинать, говорим о какой-то фигне, когда всё, что нам друг от друга нужно — это секс? И всегда так было. Всегда так и бывает — нужен только секс, так нахрена сдалось всё остальное?» Это было так непохоже на то, что было у него с Джаредом, что с каждой минутой выносить это и улыбаться становилось всё труднее.

Наконец ужин закончился, к счастью Дженсена и, похоже, к облегчению Генри, который тоже не мог не почувствовать разлад. Дженсен достал чековую панель, и когда Генри запротестовал, пожал плечами и спрятал её. Последний ужин, так и быть. Дженсен вдруг очень остро осознал, что он именно последний.

— Поедем ко мне, — предложил Генри, когда они в молчании вышли из ресторана и стали ждать, пока им подгонят с парковки их монорельсы.

Дженсен покачал головой, стараясь изобразить сожаление.

— Мне послезавтра сдавать большой раздел проекта. Я собирался проработать всю ночь. Извини.

— Ничего. Тогда, может быть, в другой раз.

Дженсен промолчал.

Они сели по машинам, поставленным на соседние полосы. Одна из них вела направо, к уровневому подъёмнику, другая — налево. Им даже ехать было не по пути.

— Пока, Генри, — сказал Дженсен, включая стартер.

— Пока, — ответил Генри и тоже включил бортовой компьютер. И за несколько мгновений перед тем, как их монорельсы сорвались с мест и унесли их в разные стороны, Генри добавил: — Если он действительно так дорог тебе, дай ему свободу.

========== Глава седьмая ==========

Дома Дженсен направился, против обыкновения, не в гараж (обычно он сразу шёл к Джареду, поздороваться и хоть немного поболтать, потому что за день успевал страшно соскучиться по нему), а к себе в кабинет. Мэлвин встретил его на пороге с длинным списком важных звонков, которые поступили в отсутствие хозяина. Не сбавляя шаг, Дженсен прошёл мимо секретаря, даже не взглянув на него и только жестом поманив за собой. Мэлвин с готовностью устремился за ним, на ходу пересказывая самые срочные сообщения.

— И ещё звонил мистер Престон из Центра Микроклимата, просил, чтобы вы перезвонили сегодня в любое время, как только вернётесь. И ещё звонил ваш отец…

— Ты разговаривал с Генри Флетчером несколько недель назад? — спросил Дженсен, и Мэлвин умолк на полуслове.

Да. Разговаривал. Это было написано на его вытянувшемся лице. Значит, это правда.