Любовь Феникса - Юраш Кристина

Все попытки доработать существующие заказы заканчивались бездумным созерцанием архитектурных элементов. Я уперлась, как баран в новые ворота одного коттеджа, допивая чай, которые стащила из Светиного стола вместе с ее ложечкой. Стоило мне собраться домой, как тут же прилетели «инженер и дизайнерша», тыкая меня носом в ванную метр на метр.

– Метр! Вот – метр! – психанула я, делая большой шаг. – Что вы на этом метре собираетесь умостить? Объясните мне, пожалуйста! Туда поместится только душевая кабинка или унитаз. На выбор!

Это уже пройденный этап. В проекте, который делала им Света, ванная тоже была метр на метр. И все попытки увеличить ее заканчивались истерикой со стороны «дизайнерши», которая требовала не трогать соседние комнаты.

– А давайте возьмем по чуть-чуть с каждой комнаты? – устало предложила я, делая разметку на бумажке.

– Нет! Увеличьте ее, но не за счет соседних комнат и коридора! – требовал «инженер». Это точно наша вселенная? Сомневаюсь. «Абра-кадабра брысь! Лишние три метра квадратных из ниоткуда появись!». Примерно на это рассчитывают заказчики, глядя на меня.

– Хорошо, я еще подумаю, – вздохнула я, чувствуя, что совсем нос повесила.

Отужинав, чем бог послал, искупавшись тем, что послал бойлер, я послала работу подальше и легла на кровать. Просто полежу. Спать не буду. Точно не буду! Спать…

Очнулась я на мягкой подушке, укутанная одеялом. Меня так сильно ненавидят, что, пока я спала, обеспечили подушкой, пахнущей чужим запахом и теплым, очень мягким одеялом.

Глава шестая. Статус Ква!

Я могу не только в жилетку поплакаться, но и в руку высморкаться!

Я протерла глаза и простонала так, что звукорежиссеры обязательно прилепили бы этот звук к любой постельной сцене. Потом я тихо захныкала без слез, понимая, на что меня обрекла судьба. В памяти промелькнули светлые денечки, когда я тихо роптала на скучную жизнь, бегая в порочном круге опостылевшей рутины, чтобы прийти домой и завалиться спать.

– Чего нос повесила? – услышала я голос с интонациями, от которых хотелось повесить не только нос.

– На работе клиенты… – начала я, видя перед глазами огромный барак с мелкими бойницами, но меня тут же оборвали. Феникс сидел в кресле, как на троне, что навело меня на мысль, что эту величественную позу он тренировал перед зеркалом, продумывая свою торжественную коронацию.

– Как тебя зовут? – спросил, перебивая мои попытки пожаловаться, Феникс, глядя, как я складываю одеяло и рассматриваю на подушке длинный волнистый золотистый волос. Проводить генетическую экспертизу было бессмысленно. Достаточно просто посмотреть в сторону кресла. Волос либо сам принял решение покинуть голову, в которой неизвестно что творится, либо кто-то рвал волосы от обиды на вселенскую несправедливость. А вот и его золотистый собрат-беженец, который нашел на подушке политическое убежище.

– Леся, – ответила я, пряча одеяло под подушку.

– Так вот, Леся! Давай договоримся. Мы сохраняем статус кво. Мне все равно, кто у тебя на работе, в постели и в жизни. Мне по тангенсу, кто у тебя и в какой очередности сдох в твоих заботливых руках в глубоком детстве. Мне фиолетово на твоих подружек, друзей, родных и коллег, даже если они являются всадниками апокалипсиса и хорошими людьми по совместительству. Мне наплевать, что у тебя было на ужин, какое платье и сумку ты себе урвала на распродаже в местном торговом центре. Мне глубоко начхать на то, строится ли за тобой очередь из мужиков, или ты коротаешь вечера, пылесося кошачью шерсть. Мне все равно, есть ли у тебя дети, их численность и отчества. Мне абсолютно не интересно, сколько раз ты примеряла свадебное платье, и кто из женихов оказался большим козлом, а кто меньшим. Договорились? – спросил Феникс, убирая волосы назад и протягивая мне руку.

– А мне плевать, как тебя зовут! Сколько у тебя было жен, сколько раз и с каким успехом ты был отцом. Мне сморкаться на твои и в твои извещения об алиментах и зарплатную ведомость. Мне фиолетово, какую девочку видел недавно на улице, какие у нее «буфера» и «мордашка». Мне по тангенсу, в каком баре ты пропиваешь зарплату, есть ли у тебя машина и как часто она ломается. Мне параллельно, на каком конце галактики ты обитаешь, сколько у тебя братьев и сестер, или ты – единственный кукушонок в семье. Мне плевать на проблемы Коляна, Толяна, Сереги и остальных бесспорно интересных личностей, с которыми ты иногда бухаешь по пятницам, описывая им тяготы своей жизни. Мне все равно, сколько ты зарабатываешь, сколько кредитов на тебе висит, и на какого дядю и с каким успехом горбатишься. Мне откровенно пофигу, сколько стекол ты разбил в дремучем детстве, сколько косичек оторвал, кого ты любил в пятом классе и сколько у тебя в четверти по химии, – тем же голосом ответила я, гордо протягивая ему руку в ответ. Но, если честно, мне было неприятно. Почему-то мне казалось, что ему будет интересно узнать обо мне как можно больше, а я бы с удовольствием узнала о нем. Но если так, то ....

Мы гордо пожали друг другу руки, как враги, заключившие временное перемирие.

На столе в соседней комнате стояли две тарелки. Я опасливо поднесла ложку ко рту и осторожно попробовала . Уже лучше… Есть можно. Господи, у кого-то есть мужик, который умеет готовить! А потом усмехнулась про себя, что с таким характером ему нужно было как-то обеспечивать себе конкурентное преимущество не только за счет внешности. Так всегда бывает. Для кого-то влюбленный принц на белой лошадке, а для кого-то – воспаленный прыщ, противный и гадкий.

– Итак, что ты решила? Будем ждать, когда корону завоюет кто-то другой? Ты сегодня как? На работу успела? Ой, прости, чуть не нарушил правило, – ядовито заметил Феникс, скрывая нехорошую улыбку. – Я бы на твоем месте давно уже зарегистрировался на сайте вакансий и подыскивал работу, где требуется вечно опаздывающий сотрудник, с лицом мятым и взглядом блуждающим. Только в анкете укажи, что ты – целеустремленная, если дело касается туалета, коммуникабельная, с удовольствием часами консультируешь родственников и друзей в рабочее время на личные темы, амбициозная, когда речь идет о зарплате, и быстро учишься на своих многочисленных ошибках.

Ударил, так сказать, по больному. Смотрю, он умеет находить слабые места, чтобы размахнуться и ударить в них в самый неподходящий момент. Стоило обмолвиться о «работе», как тут же оп! Прилетело!

– Я не стану переписывать твое резюме. Это – нарушение авторских прав, – кротко и коротко заметила я.

– А теперь бери унылую перспективу, растягивай ее на долгие годы, добавляй ностальгию по тем временам, когда тебе снились сны о прекрасном принце, перемешивай с усталостью, которая перейдет в хроническую стадию через месяц-два. Главное – постоянно думай о том, что смерть во сне или наяву – смерть везде. Не смотри на меня так. Ты думаешь, что мы с тобой тут первооткрыватели? Уверяю, что нет. Я лично знал несколько человек. Один из них работал строителем – шабашником, вечно пилимый женой из-за отсутствия денег. Очнулся в Круге, продержался девять месяцев. В один прекрасный день его нашли мертвым здесь. Зная фамилию, имя, отчество, возраст и город, я без труда нашел его страницу в соцсетях с соболезнованиями от близких и свечками. Жена убивалась больше всех. Сорвался с крыши во время работы. Сразу и насмерть. Усталость. Невнимательность. Одна женщина, образцовая мать двоих детей, любящая и верная жена очнулась здесь случайно, в тот момент, когда ее пытался убить заклинанием ее любовник. Два месяца и неделя. Убил уже другой любовник. Отравил, чтобы завладеть имуществом. И снова свечки-ленточки на страничке. Умерла во сне. А какие оргии она здесь устраивала! Кстати, это – ее бывший дом. Любовнику пришлось быстро выметаться отсюда. Но есть у меня подозрение, что он не до конца вымелся. Забился под плинтус.

Повисла тишина. Я чувствовала, что мне нехорошо. До этого момента это было что-то сродни компьютерной игре, где у меня в запасе есть жизни и зелья, а после этих слов, разумеется, если они правдивы, до меня начало доходить, что это – уже не игра. В животе заворочался еж. Какая-то странная противная слабость накатила на меня, заставив вглядываться в золотой орнамент на стенах. Золото плыло перед глазами, пока меня тошнило от его блеска.