Выйти замуж за злодея (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна

   Через полчаса я выходила из кеба напротив величественного здания музея. К главному входу с колоннами вела широкая мраморная лестница. С крыши на площадь смотрели агрессивно оскаленные горгульи. В фойе с головокружительно высоким сводом толпился народ: лицеисты и студенты, загнанные в музей на экскурсии, старушки в шляпках с искусственными цветами и... целый десяток мужчин с чахлыми розочками в руках. Это был полный провал! Понадеявшись на опознавательный знак, я не взяла карточку «сортовой ягодки» Ашера Богарта и лихорадочно пыталась понять, какой из них мой.

   Большие часы, украшавшие арку над проходом в экспозиционные залы, недвусмысленно указывали, что знакомство должно было состояться еще пять минут назад, а я по-прежнему дожидалась, когда часть «оцветоченных» мужиков самоустранится по естественным причинам. В смысле, бедняги дождутся припозднившихся дам.

   — Госпожа Астор? — сдержанно позвал меня незнакомый мужской голос.

   Я оглянулась. В паре шагов от меня стоял опрятный господин в мантии экскурсовода. И с гвоздичкой в руках.

   — Ашер Богард, — подсказал он.

   — Вы служите в музее? — выпалила я.

   — Хотел сразу показать, чем занимаюсь, — с нервной улыбкой на приятном лице объяснил он. — Я вас смутил?

   — Нет! — немедленно соврала я. — Вовсе нет!

   Надеюсь, что он не попросит в ответ пригласить его на показ в дом мод.

   — Это вам, — протянул он мне стебелек с махровым венчиком. — У меня сейчас экскурсия, а потом я совершенно свободен.

   Не верилось, что сваха не обманула. Ашер Богарт действительно не хромал, от него не разило перегаром, не воняло резким одеколоном, не сыпался песок, и ему не приходилось задирать голову во время разговора с высокой манекенщицей. А что перепутал розочку с гвоздичкой, так мужчины не обязаны разбираться в цветах.

   Мы направились в залы.

   — В жизни вы еще красивее, чем на карточке, — объявил он.

   — Благодарю.

   — Вчера открылась потрясающая выставка древних манускриптов. Я люблю старинные книги, пару лет назад с маминой подачи даже начал их коллекционировать. Вы что-нибудь коллекционируете?

   Идиотские свидания? А еще в детстве собирала монетки в фарфоровую копилку в виде пузатой свинки, но через полгода старший брат подчистую разворовал «коллекцию». В отместку я целый месяц подсыпала ему в еду соль, бедняга Трэн тогда похудел на один размер.

   — Боюсь вас разочаровать... — выразительно примолкла я. Вряд ли страсть к коллекционированию имеет что-то общее с желанием накопить целую «свинку» мелких денег, что бы честь по чести потратить их с подружкой на полосатые леденцы.

   — А как вы относитесь к книгам? — последовал новый вопрос.

   — Очень хорошо отношусь. Даже с утра с собой таскаю... ношу... одну, — промямлила я.

   — Какую? — оживился Ашер.

   — Тяжелую, — брякнула я.

   «Домоводство» — будь оно неладно — обе руки оттянуло! С другой стороны, музей большой и темных уголков в нем бесчисленное количество. Если потенциальный жених заведет меня в какой-нибудь зал континентальной скульптуры и попытается прижать к стене, чтобы — так сказать — не только посмотреть, но и потрогать, то сумкой с увесистым томом отбиться проще, чем сумкой без него.

   В экспозиционном зале с древними гримуарами стоял собачий холод. Видимо, для старинных книг тепло было губительным... Я когда-нибудь упоминала, что в холоде нимфы, дети вечнозеленых цветущих лесов, начинают неудержимо страдать и моментально зарабатывают насморк? Ашер вел экскурсию для стайки восторженных старушек, которые, как горошины, стремились рассыпаться по огромному помещению. Он говорил поэтично, веско и с большим увлечением, а я возвышалась на полторы головы над старыми юркими леди и энергично страдала.

   — Дамы, посмотрите на этот свиток, — указал Ашер на высокий стеклянный куб с парящим в нем желтоватым свитком, отчего-то обгорелым с нижнего края. — Это семейное заклинание семьи Гард из их фамильной сокровищницы, и господин Соверен Гард лично передал свиток в музей! Только представьте, что заклятье было написано еще в те времена, когда Город десяти островов представлял собой дикий архипелаг, отделенный от континента многими милями темной воды.

   Стоило услышать знакомое имя, как у меня проснулся совсем недавно приобретенный инстинкт — мелко задергалось нижнее веко. Я страшно боялась, что он начнет развиваться и к нервному тику, в конце концов, добавится мерзкая изжога, поэтому сделала вид, будто любуюсь на книгу, привезенную в музей с континента.

   Пока Ашер пытался собрать разбредшихся старушек возле свитка, мелкой перебежкой, от одного экспоната к другому, я незаметно скрылась в соседнем зале, где было и теплее, и тише… И в самом центре на возвышении горделиво задирал волевой подбородок высоченный каменный мужик. Совершенно, непередаваемо, абсолютно голый! Хоть гравюры к учебникам по человеческому строению снимай.

   Кашлянув, я оглянулась через плечо — не прикатилась ли какая-нибудь бодрая бабулька полюбоваться на шедевр островного искусства. Зал по-прежнему пустовал, все престарелые дамы в шляпках блуждали между тумб со старинными книгами и не подозревали, какая встряска для старческой ипохондрии их ожидала буквально через стену.

   Вороватым взглядом я скользнула по сильным атлетическим ногам статуи. На пикантном месте, ввергающем в трепет благородных девиц и вызывающем у нимф зудящее любопытство, на том самом запретном месте, которое в книжках деликатно называли «мужским достоинством»… висел носовой платок! Розовый. В белую клеточку. И оценить являлась ли эта часть каменной статуи достоинством или наоборот издевательством над мужским самолюбием было невозможно (не то чтобы мне было с чем сравнивать). Должна признать, когда я обнаружила, что первосортный жених-ягодка вместо свидания притащил меня на собственную экскурсию, даже бровью не повела, а глядя на розовую тряпочку, вдруг испытала нечеловеческое разочарование.

   — Любуешься прекрасным? — промурлыкал над ухом знакомый низкий голос.

   — Мать моя женщина! — отшатнулась я от Соверена Гарда и немедленно поскользнулась. Вообще, мраморный пол и высокие каблуки — отвратительная комбинация, если некому ловко схватить под локоток и не дать по второму разу подвернуть лодыжку. Реакция не подвела темного мага и в этот раз.

   — Осторожно! — Он помог мне вернуть вертикальное положение.

   — Как можно подкрадываться к человеку со спины? — огрызнулась я. — Чуть калекой не сделал!

   — Я поздоровался, но ты с таким восхищением любовалась Небесным воином, что не услышала.

   Между ног Небесного воина помимо розового платка еще имелся просвет. В «сквозную дыру» можно было увидеть, что по другую сторону от изваяния стояли серьезные люди в темных костюмах, определенно ожидавшие, когда хозяин изучит фасад скульптуры и возьмет направление в... Не знаю, куда они направлялись.

   Только я перевела взгляд обратно на изваяние, как носовой платок упал и клетчатой кляксой лег на пол. Я замерла в предвкушении. Вообще обнаженкой приятно любоваться в одиночестве, а не в компании всяких Соверенов Гардов.

   — Тебя люди не заждались? — без обиняков указала я, что пора отчаливать и дать любопытной нимфе возможность узреть, что там пряталось под розовым покровом.

   — Пусть учатся терпению.

   — Теперь я понимаю, почему на Тегу такой бардак, — проворчала я. — О каком порядке может идти речь, если хозяин острова никогда не работает?

   В отличие от меня он не стеснялся пристально рассматривать поджарую, атлетическую сложенную статую и наслаждаться всеми ее достоинствами, даже сугубо мужскими. Если бы этот человек на прошлой неделе с потрясающим в своей откровенности хамством не заявил, что решил меня сделать любовницей, то я заподозрила бы в нем какие-нибудь странные наклонности, а не страсть к искусству.

   — Согласись, что они великолепны, — словно не слыша нарочитого брюзжания, тихо вымолвил Соверен.