Еще бы Рилию отправить подальше – и будет совсем хорошо.
– А…
– Все, – прерываю возможные возражение, – пора за работу.
В спальне Дариона ничего не напоминает о том, что случилось здесь прошлой ночью. Везде царит порядок, вещи убраны, на кровати – свежее, накрахмаленное до хруста белье. Камин почищен на совесть. Видно, что Тарисса не отлынивает от работы. Я ощущаю укол совести, но тут же заверяю себя: так надо!
Никто не знает своих господ лучше, чем горничные. А мне меньше всего хочется, чтобы эта Тарисса заметила, что супруга хозяина изменилась. Пусть лучше думает, что Анабель бесится из-за развода и всеми способами пытается отсрочить его. Вот и к служанке приревновала, отправила, несчастную, на кухню картошку чистить, или что они тут едят.
***
Пока Элька раскладывает дрова, я отправляюсь к себе – принять ванну, подготовиться к будущей ночи. На столике возле зеркала ждет стакан с темным варевом. Рилия пунктуальна. На сегодня это уже третья порция.
Отвар немного горчит, но я стойко выпиваю все до капли. И угрюмо смотрю в зеркало на свое отражение.
На часах десять вечера. Значит, в моем мире десять утра.
Достаю из шкатулки перстень с агатом. Надеваю на палец и поворачиваю. Зеркало тут же отзывается легкой вибрацией.
Жадно вглядываюсь в стеклянную гладь.
Проходит минута, вторая, но в квартире по ту сторону зеркала царит абсолютная тишина. Не слышно ни звуков шагов, ни голосов, ни бормотания телевизора.
Меня накрывает паника.
– Анабель! – зову хриплым шепотом. – Анабель!
Неужели она сбежала с моим ребенком? Или, не дай боже, причинила Артемке вред?!
Страх за сына лишает меня возможности мыслить логически. Я ощупываю стекло. Но если в прошлый раз мои пальцы легко проникли сквозь преграду, то в этот раз ничего не выходит! Зеркало словно отталкивает меня, да еще бьется током!
Меня отвлекает скрежет ключа в замке и недовольный голос Анабель, говорящий кому-то:
– Отстань! Я же сказала, что мне ничего не нужно.
Дверь открывается. В квартиру сначала въезжает коляска, затем появляется взбешенная Анабель в моем светлом плаще. Следом за ней входит… мама.
Я застываю в ступоре. Жадно разглядываю ее, но тут же переключаюсь на коляску, из которой мой двойник достает Темку и ставит его на ноги.
Сынок держится одной рукой за подол Анабель, другую стискивает в кулачок и пытается запихнуть себе в рот. Я смотрю на него и не могу насмотреться. Чувствую, как внутри все сжимается от желания обнять его, вдохнуть родной запах, уткнуться носом в его детскую шейку…
И не сразу осознаю, о чем говорит мама:
– Анна, ты должна показать его хорошему специалисту! Потому что чудес не бывает! У него врожденная патология, а он вдруг взял и пошел. Ты понимаешь, как дико это звучит?
– Но он же пошел? – фыркает Анабель. – Считаю вопрос закрытым.
Она указывает маме на дверь:
– Всего хорошего, дальше мы сами.
Но от моей матери не так-то просто избавиться, если она сама этого не хочет.
– Знаешь что, дочь, – говорит она, принимая излюбленную позу: упирает руки в бедра, и это явный намек на то, что беседа еще не закончена. – Что-то ты последние дни сама на себя не похожа. Может, тебе тоже сходить к врачу? У меня есть знакомый психолог. Давай, я дам тебе ее номерок. Сходишь, пообщаешься, а я с Темочкой посижу.
«Ой, все», – проносится в голове тоскливая мысль. Это надолго. Если моя маманя включает «заботливую наседку», отделаться от нее практически невозможно.
Зато Анабель, похоже, так не считает. Оставив Темку держаться за коляску, она подходит к дверям, распахивает их шире и четко произносит:
– Вон.
Мама бледнеет.
– Аня…
– Убирайся!
Из коридора доносится голос младшей сестры:
– Мам, ну пойдем, видишь, она не в себе, а нам еще папу везти на МРТ!
Мать колеблется, но все же сдается:
– Ладно, я вечером позвоню своему психологу, попрошу, чтобы пообщалась с тобой. Может таблетки тебе пропишет. От нервов.
Дверь с грохотом захлопывается. Я выдыхаю: неужели она ушла?
Темка отпускает коляску и делает нетвердый шажок в мою сторону. Точнее, в сторону зеркала. Одной ручонкой хватается за столик, другой хлопает по стеклу и заливается радостным смехом.
Я медленно опускаюсь на колени. С замиранием сердца подношу руку к стеклу и пальцем глажу детскую ладошку.
Темка не видит меня. Он улыбается своему отражению. А я даже не знаю, чувствует ли он мое прикосновение или нет…
– Анабель! – зову свою нанимательницу.
– А, привет, – та небрежно кивает. – Давно ждешь?
– Как ты могла! – шиплю на нее. – Нагрубила моей маме!
– Успокойся. Твоя мамаша жива и здорова, зато перестанет донимать меня своим неуместным вниманием.
– О чем это ты? – обескураженно смотрю на нее. – И вообще, где вы были?!
– Да вот, решила прогуляться.
– Прогуляться?!
– А что здесь такого? – она пожимает плечами. – Интересно же посмотреть, как живут в твоем мире. Правда, мне совсем не понравилось. Слишком шумно и постоянно воняет. А эти ваши грохочущие повозки – одна головная боль.
Я со стоном хватаюсь за голову:
– Ты же могла попасть под машину! Боже! Чем ты вообще думала, беря с собой Темку?!
– Ну… – Анабель задумчиво хмыкает, – ему свежий воздух тоже не повредит. К тому же я не дура, позволь заверить тебя. Мы не ходили туда, где эти… машины, – она морщится, выговаривая незнакомое слово. – Просто наблюдали за ними с безопасного расстояния, пока твоя родственница не привязалась.
– Интересно, – бормочу, – где вы вообще с ней столкнулись?
– Она крутилась у подъезда. Еще вчера приходила, стучала, но я не стала ей открывать. Надеялась, что ей надоест стучать, и она уйдет. Говорю же, приставучая она у тебя.
Да, это точно про мою маму. Видимо, пришла снова уговаривать меня отдать Темку в детдом.
– Она видела, что он ходит? – спрашиваю, хотя и так знаю ответ.
– Ага. Глазам своим не поверила. Шла за нами до самой квартиры и все лепетала о каких-то врачах. Впрочем, ты сама все слышала.
Анабель фыркает, вспоминая недавнюю сцену, и уже другим тоном, холодным и злым, произносит:
– А ты чего хотела?
– Сына увидеть.
– Увидела?
– Увидела, – подтверждаю, глядя на Темку.
– Вот и замечательно. А теперь иди и сделай все, чтобы отработать это незапланированное свидание!
Зеркало меркнет без всякого предупреждения. Последнее, что я вижу, это как Анабель берет Темку за руку и ведет в сторону кухни.
Удивительно, но я не чувствую себя подавленной или расстроенной. Наоборот, ощущаю небывалый подъем. Мой сыночек ходит! И, судя по всему, Анабель заботится о нем: он чисто одет, умыт и не выглядит голодным. Она честно выполняет свою часть сделки.
Значит, пора и мне выполнить свою часть.
***
Дарион долго не приходит. За окном царит безлунная ночь. Я ворочаюсь, прислушиваюсь к тому, что происходит на первом этаже. Но, как назло, ничего не слышу.
Слишком толстые стены, наверное. Замок сделан на совесть.
Не выдерживаю. Поднимаюсь с постели и босиком шлепаю к окну. Замираю, с тоской глядя на звездное небо. Зачем-то ищу в нем хоть что-то знакомое, потом зло одергиваю себя: ага, Большую Медведицу еще поищи!
Но, как бы там ни было, именно небо окончательно убеждает меня в том, что я в другом мире.
Шорох двери сообщает, что в спальню кто-то вошел.
Сдерживаю порыв обернуться. Слышу шаги. Вот Дарион захлопнул дверь, чертыхнулся, что-то бросил на стол, а сам рухнул в кресло.
– Ани? – его удивленный голос заставляет меня сжать руки. – Что ты здесь делаешь?
– Кажется, мы договорились о совместных ночах, – отвечаю совсем тихо.
И не потому, что он пугает меня. Нет. Уже нет. Это что-то другое.
– Ну так иди, помоги мне раздеться.
В его тоне звучит усталость.
Я наконец-то решаюсь повернуться к нему.
Дарион сидит в кресле, вытянув ноги, и смотрит на свои сапоги. На его лице застыло странное выражение. Будто он сам не знает, что делает здесь.
