— Здесь. Я вижу свечение. Нужно осторожно убрать камни. Я помогу.
— Отойди, — покачал головой Элис, и тени вокруг него ожили.
Расчистка заняла у него минут десять. Куратор не спешил, старясь не шуметь, ведь сон Большой Зазы был тревожным, и она то и дело ворочалась, но когда джинния приоткрывала глаза, полукровка начинала петь, и тогда ее демоническая половина успокаивалась и снова засыпала. К сожалению это был единственный ненасильственный способ удержать Большую Зазу на месте. В сознании она то и дело пытались на нас напасть, поэтому Маленькая Заза стала ей петь, и джинния задремала. В таком состоянии джинна была безопасна и мы с Элисом смогли войти в пещеру.
На предложение пойти с нами, Наставница наглядно показала, что печать Сарны не только не выпускает джиннию-Зазу наружу, но и не позволяет войти к ней никому кроме магов и ее второй половины. Она попыталась влететь в пещеру, но прямо у входа застряла в чём-то желеобразном и дальше полететь с нами не смогла.
— Готово! — громким шёпотом оповестил Элис. — Иди, смотри. Какая из них?
Я подошли ближе, раскрутила бумаги и начал сравнивать.
— Вроде эта, — выбрала нужный лист, хотя, как и предупреждал дядя и магистр Шарс, печать была изменена и с ходу я насчитала в ней целых пять дополнительных охранных знаков.
Теперь, когда мы очистили печать, всё стало понятно. Очень толстая магическая цепь невидимая простому глазу одним концом крепилась к большому клину, вбитому в центр печати, а другим к широкому ошейнику на шее большой Зазы. Судя по тому, как она легко перемещалась по пещере, пока бодрствовала, цепь джиннии не мешала, но при этом не позволяла ей выйти.
— Ты хмуришься?
— Что-то не так с этой печатью. Я вижу дополнительные охранные знаки, но я не вижу в них смысла. Мне нужно подойти ближе.
— Подойди, — разрешил Элис. — Я теперь тоже вижу линии печати, но знаки, о которых ты говоришь, я не вижу.
Подняла на него вопросительный взгляд. Элис слегка поморщился.
— Это долго объяснять. Лучше присмотрись к печати. Хотя нет, лучше зарисуй ее, тогда и я буду знать, с чем мы имеем дело.
— Хорошо, — согласилась я и достала из сумки тетрадь для конспектов и карандаш.
Пока, сидя на корточках, я схематично зарисовывала печать, Элис просто стоял рядом. Заза снова начала петь и я увидела, что одна из печатей замерцала.
— Элис, попроси Зазу спеть другую песню, — попросила я.
— Зачем?
До хруста запрокинув голову, ответила:
— Кажется, один из символов реагирует на ее песню. Я хочу понять связано ли это с колыбельной или с ее голосом.
Элис кивнул и бесшумно переместился за спину Зазы, наклонился и зашептал на ухо. Девочка ответила, что не знает других песен, но если надо, попробует, и запела, старательно меняя ритм и слова. Символ потемнел, а джинния распахнула глаза и зарычала, но только она это сделала, как запел Элис. Это было неожиданно. Я даже не поверила своим ушам, резко повернулась и, не удержав равновесие, села на попу. Пел Элис изумительно, он повторял колыбельную слово в слово, соблюдал правильный ритм, и символ замерцал ярко и чисто, а Заза, закрыв глаза, крепко заснула. Но куратор не стал рисковать и повторил куплет еще раз, заставив моё сердце забиться чаще.
— Довольна? — вернулся маг.
— Да-а, — дрожащим от восторга голосом, выдохнула я. — Эт-о было з-здорово.
— Концерт окончен, — грубо буркнул он, вмиг разрушив волшебство им же созданное. — Что ты выяснила?
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы отдышаться, как после погружения в воду, снова сесть на корточки и опустить голову, чтобы Элис не заметил, как пылают мои щёки.
— Слова песни и ритм не случайны, — глухо заговорила я. — Символ потемнел, когда Заза пела другую песню, и засветился, когда колыбельную пел ты. Теперь я знаю, что это. Если не ошибаюсь, дядя использует нечто подобное на кладбище.
— Думаешь, это усмиряющие заклинание?
Маг сдвинулся ближе к печати, наклоняясь и всматриваясь в нее. Меня окатило жаром, я проглотила ком в голе, и протянула ему тетрадь с рисунком.
— Вот.
— Очень похоже, — кивнул Элис. — Только в основе лежит ритм, а не потоки воздуха.
— И что это значит?
— Это значит, что магистр Сарна сочинила колыбельную для Зазы на основе ритма усмиряющего заклинания, чтобы постоянно, но незаметно обновлять его. Голос поющего не важен, главное ритм.
— Ага, — поддакнула, забывая, о чём мы говорили, так моё внимание снова переключилось на дополнительные символы вокруг печати.
Осталось еще четыре непонятных символа. Н-да, с такими темпами мы еще долго с ней просидим. А если…
— Аня?!!
Поздно! Я давно скатала на ладони крохотный комочек сырой магии, создала кривую огненную структуру и швырнула его в заклинание. Воздух в пещере завибрировал. С потолка посылался камни и песок. Элис схватил меня за плечи, резко поставил на ноги и, зашвырнув себе на плечо, выскочил из пещеры.
— Детки, что у вас там происходит? — заинтересованно уточнила Наставница, пока Элис размышлял, что теперь со мной делать.
Причём мысли я его ощущала как покалывание пониже поясницы. Что бы это значило?
Висеть вниз головой было неприятно, однако попросить опустить меня я не успела, так как Элис неожиданно скинул меня в траву и закричал:
— Идиотка! Ты что творишь?!
— Блин, — потёрла я ушибленное бедро. — Больно же!
— Я спрашиваю, ты… Ты что творишь?!! Убить нас захотела?!
— Нет, — буркнула я, ёжась под его бешеным взглядом. — Я просто проверяла другие символы.
— Какие символы? — глаза у призрачной Наставницы засветились, и она оттеснила Элиса, залепив куратору рот, чтобы тот не возмущался слишком громко, хотя он и с липучкой умудрялся издавать ругательные звуки.
— Дополнительные, — показала ей измятую тетрадь, в которую вцепилась обеими руками, когда пещеру только начало трясти.
— Ка-акие зна-акомые охранки, — растягивая слова, хищно промурлыкала Наставница, и посмотрела на сердито пыхтящего куратора, чуть прищурившись. — Поэтому ты пел?
Элис почему-то напрягся, но потом коротко кивнул, и Наставница с довольной улыбкой чеширского кота обратилась ко мне:
— А ты, моя ученица, заметила их, заинтересовалась и начала проверять?
Куратор закивал чаще и сверкнул на меня своими чёрными очами. Злится. Причем, так как никогда раньше. Я слабо ему улыбнулась, надеясь передать через связь, что хотела как лучше. Вроде бы что-то получилось, так как в следующий момент Элис сделал мученические глаза и посмотрел в небо, после чего сокрушённо покачал головой.
— Элисавиель, — строго посмотрела на него Шэриадис, — не строй из себя мученика. Сейчас ты смотришь на себя в зеркало.
Элис в ужасе округлил глаза.
— Да-да. Вы двое связаны, и Аня в большей степени поступает так, как поступил бы ты, если бы был на ее месте.
По лицу мага пробежала тень сомнения, и он с подозрением посмотрел на меня, а Наставница продолжила говорить:
— Аня не сделала ничего предосудительного. И, нет, Элисавиель, — моментально отреагировала Шэриадис на приглушённое ворчание мага, — не надо думать, что это связано исключительно с божественно связью — это не так. Я долго за вами наблюдала, так что могу сказать, что это ваш личный способ взаимодействовать друг с другом. Когда вы двое вместе и делаете одно дело вы постоянно провоцируете друг друга, подталкивая на какие-либо действия, и сейчас божественная связь вам в этом помогает, подкидывая нужные мысли.
— Но я…, - попыталась вставить хоть слово, но не преуспела.
— Молчи, ученица, я еще не договорила, — шикнула на меня Шэриадис. — М-м? На чём я остановилась? Ах, да! Эта ваша связь ничего за вас двоих не делает, она не думает за вас, она лишь усиливает ваш эмоциональный посыл. Таким образом, всё, что вы делаете — делаете вы сами, а значит, и за последствия вы тоже отвечаете сами. Я понятно объяснила?
Прибывая в шоке от столь глубокомысленной речи, мы с Элисом переглянулись, затем синхронно уставились на горделиво выпятившую плоскую грудь Шэриадис.
