Вид родного края успокаивал кузнеца. Действительно, пейзаж вокруг словно призывал путника расслабиться, олицетворяя гармонию природы и человека, единство мира и спокойствия. Джон думал о том, что даже в самые тёмные времена человек, чью совесть ничто не тяготит, может найти радость и умиротворение в простых вещах.
Его размышления прервал двигавшийся навстречу отряд всадников. По их внешнему виду путник понял, что это королевские стражники. Довольно грозная сила по тем временам.
Отряд приближался, и кузнец смог детально рассмотреть всадников. Как мастер своего дела, отметил, что доспехи стражников были изготовлены из высококачественных материалов и отличались прочностью и красотой. Кольчуги, выкованные из тысяч стальных колец, надёжно защищали тело воинов от возможных ударов меча и стрел. Нагрудники и корсеты обеспечивали дополнительную защиту груди и спины. Шлемы с острыми гребнями и защитными пластинами на щеках оберегали головы воинов от ударов.
Лошади стражников были сильными и выносливыми, словно специально созданными для длительных переходов и сражений. Коней защищали специальные доспехи, состоявшие из металлических пластин, нашитых на кожаную основу. Это позволяло уберечь животное от ударов меча и стрел противника.
Стражники были вооружены мечами, копьями, луками и арбалетами. Мечи - длинные и острые, изготовленные из высококачественной стали. Копья - лёгкие и прочные, что позволяло использовать их для нанесения быстрых и точных ударов.
Конный отряд преградил дорогу телеге, и кузнец волей-неволей остановил лошадь. Путник сошёл на дорогу, снял шляпу и низко поклонился стражам порядка.
Отряд возглавлялся человеком не первой молодости, горделиво восседавшем на кровном вороном жеребце. Шлем предводителя украшал пышный плюмаж из перьев, а на груди висела массивная цепь из чистого золота с рыцарским орденом.
- Ты кто таков будешь, мужик? Куда путь держишь? – грозно вопросил командир стражников. – И что это за чертовщину я вижу в твоей повозке? Отвечай, я королевский констебль, и именем его величества должен пресекать недостойные деяния.
Кузнец еще раз почтительно поклонился, и стал объяснять стражам порядка.
- Умысла у меня худого нет, достопочтенный господин констебль! Я Джон Лидс, кузнец из деревни Вуттон, что к владениям доброго барона нашего Готфрида де Роса относится. Я вот и еду на поклон к его милости, везу своими руками сработанное кресло для облегчения тягот его.
- Кресло, говоришь? – недоуменно поднял бровь глава отряда. – Я такого не видывал отродясь. Думал, уж не палаческое ли это орудие… А может, отцы-инквизиторы такую штуку для пыток еретиков приспособили? И не украл ли ты её часом у святых отцов?
- Никак нет, господин констебль, - поспешил оправдаться кузнец. – Человек я честный, воровством сроду не промышлял, хоть кого извольте спросить. А везу эту вещь и вправду ко двору высокородного барона Готфрида, в помощь хвори его.
- Ну, смотри, мужик! – сурово произнес королевский служитель. – На днях к барону самолично наведаюсь, спрошу его, правду ли ты сказал. И смотри, ежели солгал, из-под земли тебя найду да под суд отдам! Чудной ты какой-то, и штуковина эта подозрительная. А теперь прочь с дороги! Да помни мои слова, ежели обманул, то берегись!
Всадник хлестнул своего жеребца, и отряд стражников, поднимая вихри пыли, помчался своей дорогой…
Глава 14
Неожиданный визит священника был мне особенно неприятен в связи с отсутствием дома отца. Как назло, и наш подмастерье уехал на ярмарку в соседнее село, чтобы по отцовскому наказу закупиться нужными для хозяйства товарами. Кто знает, что на уме у старого ханжи, и как мне вести себя, будучи одной в доме?
Священник неспешно приблизился ко мне и деланно благословил, как подобалось духовному лицу по отношению к прихожанам. Я в ответ поспешила чинно перекреститься, как и положено доброй христианке.
- Мир вам, святой отец, милости прошу, - голос мой прозвучал уверенно и спокойно, я старалась не выдать своего волнения. – Ежели вы к батюшке изволили пожаловать, так он из дома отлучился по неотложным делам. Может, что-то передать ему, как воротится?
- Нет, дочь моя, я скорее приехал тебя проведать. Но и отца твоего разговор коснётся, дитя моё, - с оттенком фальшивого добродушия произнес отец Стефан. – Проводи-ка меня в то место, где вы больным зубы правите. Осмотреть ещё раз хочу по долгу духовного лица. Небось, и не подумали освятить сие сооружение для приёма болящих? Вот, то-то и оно… Разве добрые христиане без благословения святой церкви что-то посмеют затевать?
Я не стала пререкаться с настоятелем, понимая, что его добродушный тон таит в себе не меньшую опасность, чем его гнев.
- Пройдёмте, святой отец, всё покажу. Нам скрывать нечего, худого мы с батюшкой не творим, - я пошла впереди, указывая гостю дорогу в конюшню. Пока мы шли, меня не покидало неприятное ощущение того, что настоятель идёт вслед за мной и буравит своим пронзительным взглядом.
Войдя внутрь, отец Стефан чинно перекрестился, как бы ограждая себя защитой от возможных происков дьявола. Потом стал внимательно изучать обе комнаты – ту, в которой я стерилизовала инструменты перед операциями, и ту, в которой располагалось наше самодельное стоматологическое кресло.
Священник поочерёдно брал в руки все мои инструменты, внимательно рассматривал каждый, скорбно качая головой при этом. Не преминул открыть и шкафчик, где у меня хранились настойки и лекарственные травы, всё пристально оглядел. Открыл баночку с маковым настоем для анестезии, брезгливо понюхал и убрал обратно.
- Что ж, дочь моя, скажу тебе прямо. Теперь я окончательно и бесповоротно убедился в своей правоте. Зелья-то ваши сплошь колдовские, коими знахари да чародеи безбожные втайне промышляют, а орудия невиданные по наущению бесовскому созданы. Увидь сие святые отцы-инквизиторы, не миновать вам с кузнецом на костёр отправиться, что всем чародеям свыше уготовано. Я покуда не сообщал ничего в духовный суд, но терпеть у себя в приходе сатанинский промысел не намерен. Впрочем, у тебя есть одна возможность спасти и себя, и отца. Девица ты не глупая, сама понимаешь, что заступничество настоятеля многое значит для любого прихожанина. Так что, Лира Лидс, решай, не медля: готова ли ты избавить родителя своего от уготованной ему страшной участи?
- Что же мне надо сделать, ваше преподобие? – я понимала, что ничего путного не услышу, но продолжала играть роль наивной деревенской девицы.
Священник стоял совсем близко, перебирая цветные чётки, то и дело возводя глаза к небу. Каждый жест его мне казался пропитанным фальшью и лицемерием. Да, в своей прошлой жизни я немало читала о роковой роли церковников в судьбах прогрессивных для своего времени людей. Это с их подачи, якобы во славу Божию, были казнены такие светила своего времени, как Джордано Бруно, это они осудили Галилея за его открытия, это они сожгли на костре героиню Франции Жанну д`Арк. На протяжении столетий в истории Европы мракобесы в сутанах пытали, отлучали от церкви, казнили за малейшее подозрение в сношениях с Дьяволом. Сколько преград они создавали для развития науки, сколько войн было развязано во имя Христово… А сейчас мне выпало жить в самый разгар духовного фанатизма и противостоять целой системе, ограждая от нападок блюстителей веры не только себя, но и единственного родного человека, отца.
Противный голос настоятеля прервал мои размышления.
- Я говорил тебе уже, дочь моя. Будь ко мне благосклонна, и я не оставлю тебя своей милостью и милостью матери нашей, святой церкви. Ступай служить экономкой, брось неподобающие христианке занятия, отрекись от козней дьявольских, и я отпущу тебе твои прегрешения. Это моё последнее слово, - как ни старался, отец Стефан не смог скрыть плотоядных взглядов, без зазрения совести оглядывая мою фигуру, оценивая меня, как породистую лошадь.
Машинально я брезгливо отпрянула в сторону, опасаясь, что он вновь, как в прошлый раз, дотронется до меня своими узловатыми жадными пальцами.
