Кира Вайори (СИ) - Шитова Наталья

"если вернусь, то вернусь"

- Тогда найди меня в Йери, если вернёшься. Меня зовут Кира Вайори.

Он вежливо поклонился и грустно улыбнулся.

Я подошла к самому краю, оценила крутизну гранитной стены, отошла на несколько метров для разбега. Взглянула на Ло. Он ещё раз улыбнулся мне и поднял вверх два пальца в виде буквы V.

Я разбежалась и прыгнула в пропасть. Падение, знакомый удар под дых, полёт...

Вертикальные каналы проще только в том смысле, что не нужен никакой разгонный модуль. Прыгнул, упал и полетел. Но принимающая часть вертикального канала - штука очень сложная. А ну-ка, летишь ты вот так с невероятной скоростью между двух измерений, от грани до грани, а потом тебе же надо затормозить, иначе выпадешь из трубы на поверхность - и прямо в мокрое место. Принимающая часть вертикального канала обычно изгибается, чуть ли не в тугую спираль закручивается, и там создаются противодействующие воздушные потоки, которые гасят твою скорость, и ты выпадаешь из приёмной трубы не быстрее, чем с водяной горки в аквапарке. Внизу в незапамятные времена яму с опилками делали, потом полиуретановые маты выкладывали, в последнее время аквагелевые амортизаторы стали расставлять.

Принимающие потоки сработали, погасили скорость, но всё равно, шарахнуло меня о полиуретан со всей дури. Так всегда бывает, когда в канал ныряешь с полдороги, из срединных слоёв.

Я с трудом расстегнула карман на куртке и вытащила телефон. Он включился, но экран долго-долго было просто белым. Я подумала, что не дождусь, вырублюсь. Но всё-таки телефон показал минимальный остаточный заряд, а потом всплыла экранная заставка и две антенны с логотипом сотовой станции Йери. В глазах темнело, но список контактов я всё-таки сумела открыть и найти Марата.

- Кирюша? - неуверенно ответил Марек.

- Я, бро...

- Родная моя... - выдохнул он. - Где ты, систер?!

- А хрен знает, бро... Меня сейчас вырубит. Ищи по пеленгу...

Я опустила руку с телефоном и позволила себе не сопротивляться обмороку.

Тем более, что это оказался не обморок, а сон. Мне снился Йан. Суровый, строгий, он безжалостно отчитывал меня за неосторожность, ругался и кричал, а я пыталась сказать ему, что не виновата, что я делала всё правильно, просто канал оказался непригодным. Он не слышал моих оправданий, и я плакала от отчаяния. Сон был на удивление длинный и тягучий, но оборвался внезапно, и в уши сразу ворвались тысячи звуков. Это были больничные звуки. Приглушённый писк аппаратуры, звяканье металлических инструментов друг о друга и о контейнеры, поскрипывание колёс у тележек. Я включила привычные звуковые фильтры, и поняла, что вокруг тишина, только чьё-то мерное сопение неподалёку.

Дышалось легко и свободно. Я открыла глаза, и вокруг оказалось много солнечного света и воздуха.

Потолок, весь в миниатюрных гранёных пирамидках, я сразу узнала. Главный госпиталь столицы, место для лечения богатеев, знати, государственных служащих и наёмников, здесь такой потолок во всех помещениях, от приёмного покоя до операционных. За те годы, что я провела на поверхности, мне несколько раз приходилось валяться здесь на койке и рассматривать этот потолок.

Сейчас первой эмоцией было облегчение. Если я и расшиблась, вылетев из принимающей трубы, то всё ж не насмерть.

Я закрыла глаза, сосредоточилась на своём теле. Ничего не болело. Пальцы сжимались в кулаки. Стопы шевелились, ноги в коленях сгибаться не отказывались. Уже хорошо. На моём лице не было никакой маски, значит, никто не опасается, что я внезапно могу отдать концы.

Я снова открыла глаза и осмотрелась.

В маленькой светлой палате не было никакой особой аппаратуры. Только небольшой пульт общей диагностики, от которого ко мне тянулись три провода.

В углу на больничном стуле-раскладушке - такой тут выдавали посетителям, остающимся с пациентами на ночь - спал мужчина в джинсах, чёрной флисовой толстовке и тяжёлых зимних кроссовках. Солнце из окна светило прямо на него, поэтому он предусмотрительно закрыл лицо раскрытой книжкой. Это был большого журнального формата "Иллюстрированный русско-гатрийский разговорник для начинающих". Одна рука мужчины свешивалась вниз, другую он бросил на грудь, и я хорошо видела его узкую длинную кисть и пальцы в веснушках.

- Миша!

Он вздрогнул, дёрнулся, книжка упала на пол.

Через секунду он уже стоял надо мной, радостно улыбаясь, но не осмеливаясь даже пальцем коснуться.

- Наконец-то, - с облегчением вздохнул он. - Добро пожаловать! Минус одна жизнь, но надеюсь, у тебя их ещё есть в запасе...

Я подняла руки, ухватилась за его шею, взъерошила рыжие вихры на затылке.

- Ты откуда взялся, Мишенька?

- Твой брат привёл, откуда же ещё?

Он, наконец, поверил в то, что я не развалюсь на запчасти прямо у него на глазах, и, присев на край койки, обнял меня, просунув руки мне под спину.

- Как ты? - прошептал он тихонько.

- Да не пойму пока. Миш, мне ещё что-то надо объяснять, или Марек тебе всё рассказал?

- Ничего не надо, - вздохнул он. - Рассказал. Чего только не рассказал. Когда я тебя не дождался ни завтра, ни послезавтра, проклял уже всё на свете, и вдруг случайно дозвонился до Марата. Он приехал. Сказал, ты пропала. Скорее всего, погибла. Мы всю ночь водку глушили, и брат твой мне небылиц всяких наговорил. Я, честно говоря, ни одному слову его не поверил, решил, что он по пьяному делу горазд врать всякое. А утром он ушёл и три недели я ничего не знал. Потом он сам позвонил и сказал, что ты нашлась, жива, и что, если я хочу тебя увидеть, он может забрать меня с собой... на поверхность. Мне как-то было всё равно, куда... И вот я здесь.

- И как тебе?

- Да я не видел ничего толком. Приехали на эту... на базу... ночью. Сюда добрались тоже по темноте. Так я никуда и не выходил. Сижу тут, неделю уже. Жду, пока тебя из комы выведут. Книжечку вот дали... любопытную... Я уже несколько фраз выучил!

Я подалась к нему, сомкнула руки на его шее и разревелась. Чем крепче он обнимал меня и чем горячее шептал мне в ухо какую-то ласковую чепуху, тем сильнее лились слёзы.

За этим мокрым делом нас и застал Марат. Когда я смогла оторваться от Миши и расцепить руки, брат, видимо, уже довольно долго стоял в палате и терпеливо спокойно ждал, когда на него обратят внимание.

- Мишенька, дай нам поговорить наедине.

- Конечно. Ты только не бей его, - усмехнулся Миша и вышел из палаты.

Марек подсел на его место, я села на койке и молча обняла брата, прижавшись к его плечу, и закрыла глаза.

- Прости, бро, - сказала я через некоторое время. - Не хотела тебя пугать. Так вышло.

- Напугать ты умеешь, что есть, то есть, - вздохнул Марек. - А знаешь, что самое страшное?.. Когда у самого ничего не выходит, и помощи просить нельзя...

- В смысле?

- Я сразу отпуск взял. Просил две недели. Дали одну. Стал в слои нырять, во все подряд, какие подвернулись. Возвращался через старый заброшенный вертикальный канал, хорошо, что я о нём знал, получалось довольно быстро. Сколько успел, за неделю облазал, потом, когда на службу вернулся, получилось ещё немного слоёв проверить в свободное время. Ничего не нашёл, никаких твоих следов, только несколько старых скелетов... И понятно, что просто пролетел мимо, в самый-то нужный слой и не попал. И если бы было несколько спасателей, то шансы многократно возросли бы. А никого вызывать нельзя, нельзя раскрывать канал. Несмотря на то даже, что я сразу же отдал приказ сворачивать работу на базах... В общем, не нашёл я тебя. Чуть умом не тронулся... Звонок твой - чудо. Ты сама - чудо, систер. Как только у тебя это получается?

- Что получается? Проблемы всем создать? Это, бро, само выходит. Без усилий.

- Главное, что ты вернулась. Остальное - ерунда.

Я кивнула. Марек ещё раз внимательно меня осмотрел.

- Неплохо они тебя подлатали, выглядишь значительно лучше, чем неделю назад. Узнаю сейчас, когда можно будет тебя забрать.