Записки средневековой домохозяйки - Ковалевская Елена

На секунду подумалось, зачем все я это делаю, зачем стараюсь? Ведь мне нет никакого дела до этих людей. Мне абсолютно наплевать на Кларенса, на его дядю… Мне все равно, какое мнение составят обо мне окружающие, ведь я всей душой хотела оказаться как можно дальше отсюда…

— Улыбайтесь, черт бы вас побрал! — тут же рыкнул мой супруг. — Не корчите гримасу, словно уксус пьете! Если вы меня сейчас опозорите…

Я с трудом справилась со своим лицом и растянула губы в улыбке.

— Я не очень хорошо знаю танец, — осторожно пролепетала я, стараясь сохранить улыбку, хотя в этот момент она больше была похожа на гримасу.

— Экая вы неумеха, — фыркнул он. — Следуйте за мной, и все будет нормально.

— Милорд я всеми силами стараюсь угодить вам.

— Но не угождаете.

Ритм все ускорялся, круговорот пар вращался все сильнее. В тесном корсете и от излишне быстрого темпа я начала задыхаться.

— Милорд… после этого танца… я бы хотела отдохнуть… — с придыханием попросила его.

— Хорошо.

— И прошу вас… если возможно… отведите меня к вашему дядюшке. Возле… возле него, я смогу посидеть… и отдохнуть.

Музыка закончилась, и Кларенс резко остановился. Схватив меня за руку, он как на буксире повел меня сквозь толпу расходящихся пар. Я, пытаясь удержать на лице улыбку и едва не спотыкаясь, следовала за ним. Подошва балетных туфель была кожаной и я бы точно поскользнулась на мраморном полу и упала, если б маркиз хоть на секунду замедлил шаг. Но он не делал этого.

— Аннель устала, она посидит рядом с вами, — Кларенс толчком усадил меня на свободный стул рядом с его светлостью.

Пожилой джентльмен, что сидел по левую руку от герцога удивленно взирал на происходящее. А мой супруг развернулся и, даже не высказав герцогу Коненталю и пожилому джентльмену никакого почтения, развернулся и смешался с толпой.

Возникла неловкая пауза, пока его светлость не справился с собой и не принялся расспрашивать меня о приеме. Я, пытаясь выровнять сбившееся дыхание, начала отвечать.

Завязался разговор на отвлеченные темы. К нам присоединился пожилой джентльмен, оказавшийся графом Пенсери. Потом подошел еще кто-то, меня представляли всем…

Мелькали лица, сменялись люди. Народ подходил к герцогу для того, чтобы выразить восхищение приемом, а на самом деле, поглазеть на меня — на иномирянку. Всем было ужасно любопытно, какая же я. Джентльмены интересовались, нет ли во мне что-то особенного, чего нет в дамах их мира, а те в свою очередь ревностно разглядывали меня — вдруг я возымею какое-нибудь мистически необъяснимое влияние на их спутников. Вдруг украду их любовь или совершу еще какую-нибудь непростительную вещь?…

Весь вечер я чувствовала себя как на выставке, с меня не спускали заинтересованных глаз. Скулы уже давно сводило от улыбки, а голова нещадно болела от ароматов духов присутствующих леди, который смешивался с запахом цветов и прогорающим маслом ламп. В итоге мне стало дурно.

Пару раз кто-то попытался пригласить меня танцевать, но я твердо отклонила предложение, еще несколько раз на выручку пришел герцог. За это я была ему благодарна. А Кларенс больше ко мне не подходил, развлекаясь где-то в толпе гостей.

И вот уже несколько минут я сидела спокойно в одиночестве у дальней стены и в тайне мечтала, как прямо сейчас возьму и незаметно уйду отсюда. Однако юные дебютантки и их мамаши, не спускавшие с меня глаз, никак не позволяли этого сделать, и поэтому мечты оставались только мечтами.

— Держите.

Я вздрогнула и подняла взгляд. Передо мной стоял Себастьян, и держал бокал с пуншем.

— Вам это сейчас просто необходимо, — продолжил он участливо.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я.

Напиток приятно остудил горло, и мне стало легче. Себастьян замер возле меня молчаливой тенью, и спокойно смотрел, как я пью. От такого пристального внимания я ощутила раздражение. На щеках вспыхнул румянец.

— Смею заверить вас, что когда пью, на голове рога у меня не вырастают, — гораздо резче, чем позволяли приличия, заметила я.

— Я это вижу, — по-прежнему спокойно согласился он. — Однако у вас бледность с лица пропала. А то создавалось такое ощущение, что еще немного и вы сольетесь со стеной.

Стены в зале были из белого мрамора, и сын герцога непрозрачно на это намекал.

Чтобы скрыть неловкость, я сделала еще пару глотков.

— А почему вы не танцуете? — наконец придумала я вопрос, поскольку пауза в разговоре затянулась непозволительно долго. Отчего-то рядом с ним я стала чувствовать себя напряженно.

Матроны сидевшие в отдалении, наконец-то разглядев, кто остановился подле меня — зашушукались. Я вновь поднесла бокал к губам, сделав вид, что пью. Но Себастьян проигнорировав мой вопрос, забрал у меня бокал и, со словами: 'Вам это больше нужно, чем мне', - взял меня за руку и заставил встать.

— Что вы?!.. — попыталась вырваться я, но не тут то было, мою ладонь никто не выпустил.

— Пойдемте, — ровно сказал он, хотя его слова больше походили на приказ. — Не стоит сидеть под столь пристальным вниманием этих престарелых куриц, — и повлек за собой.

В это время заиграли вальс, но на этот раз мелодия была медленной и неспешной. Себастьян, держа меня за одну руку, другой взял мою ладонь и твердым и уверенным движением положил на свое плечо. Я уже хотела возмутиться, но он сдержанно отрезал, почему-то обратившись ко мне в третьем лице:

— Миледи Мейнмор не стоит весь вечер сидеть в стороне. А раз других танцев она пока не знает, и если супруг не обращает на нее внимания, то моя обязанность, как сына хозяина дома, сделать это за него. Я соблюдаю приличия, и не более.

И мы двинулись в первом па. Себастьян вел уверенно и гораздо более спокойно, чем Кларенс. Я могла бездумно следовать за ним, подчиняясь движению музыки, и ни о чем не беспокоиться. Все время, пока звучал вальс, мы танцевали молча. Но почему-то от этого было так хорошо, так легко, что я почти растворившись в музыке, стала одним целым с партнером.

Когда танец закончился, Себастьян спокойно отвел меня к диванчику, на который переместился его отец и, раскланявшись, ушел по своим делам. Меня вновь вовлекли в беседу.

Потом был ужин и снова танцы. За ужином нас с Кларенсом посадили рядом, но он едва замечал меня, уделяя все время соседке за столом — рыжеволосой развязной девицей отдаленно напоминавшей мне кого-то, но вот кого я так и не смогла припомнить. Это было неприличным, но меня абсолютно устраивало, поскольку его внимание до сих пор выходило боком. А так, не смотря на тугой корсет, я даже смогла проглотить хотя бы немного салата и дичи.

После ужина дворецкий объявил, что всех гостей приглашают в залу, и началась вторая часть вечера. Поскольку уже шел третий час ночи, мне невероятно хотелось спать, однако прочие гости даже не выказывали признаков усталости и продолжали веселиться. Весь остаток вечера в основном я провела с герцогом Коненталем, иногда компанию мне составлял граф Пенсери, но по большей части в одиночестве.

Неожиданно под конец вечера я рассвирепела. Во мне неудержимой волной начала подниматься злость. Хотелось встать, и сделать что-то такое, чтобы всем сразу стало тошно. Однако что? И поэтому я терпела. Терпела, и злилась все больше.

Ко мне подошел Кларенс.

— Чем обязана?! — желчно спросила я, когда он остановился рядом.

— Не время устраивать истерики, — отрезал он, грубо вздергивая меня как марионетку на ноги. — Нас ждет герцог. Ему приспичило что-то объявить! — и как привык, силой потащил за собой.

Маркиз выволок меня на середину зала, где нас уже дожидался герцог Коненталь. Его лицо светилось радостью как электрическая лампочка, если бы таковые здесь были.

— Дорогие мои! — начал он, прижав руки к груди. — Я безумно счастлив, что мой драгоценный племянник нашел свою судьбу, пусть и настолько особым, но от того еще более романтическим образом! И не зная как выразить свою безмерную радость, я собрал здесь вас, чтобы поделиться своим счастьем со всем светом. Я поздравляю новобрачных, желаю им счастливых дней, прекрасных минут и всего того, что обычно желают влюбленным друг в друга молодым людям, — в толпе, что собралась вокруг послышались понимающие смешки, кто-то заулыбался. А герцог тем временем продолжал: — И дарю им поездку к морю, в Валиаццу, самый романтический город нашей страны, чтобы они целых три месяца могли наслаждаться обществом друг друга!