– Ты идешь? – повернулся ко мне Крисвет. Нервно скинул косу с плеча и развел руками. – Что случилось?
Я посмотрел на дверь. Земля под подошвой скрипнула, но я сумел устоять. Страх парализовал мысли, сковал легкие, отбирая воздух. Холодный пот прошиб. Итенсиль уже знает, кто мы. Знает, кто я.
Если брошусь обратно к Ане, все равно не успею помочь. И даже если так, она не простит, что погиб Вольный и исследовательница. Опять будет винить меня. Или еще хуже – себя.
– Торвард! – нахмурившись, прикрикнул Крисвет.
Я поднял руку, предостерегая ненужные слова.
– Прикажи Вязу взвести гарпунные пушки, – произнес, быстро направляясь в дом. Проскакивая мимо обомлевшего Крисвета, бросил: – Виксарты ждут своих драконов.
Взбежал на крыльцо, толкнул дверь. Петли скрипнули, дохнуло пылью и мышами. Я остановился недалеко от порога, осматривая обстановку. На столе лежал амулет иллюзионистов, и мой полупрозрачный образ завис над ним. За мной захлопнулась дверь, двое детин встали за спиной, а два эльфа из лесной охраны вперили в меня взгляды. Итенсиль, вцепившись в стол, пошатывался. Поднял на меня глаза и, покачивая головой, еле слышно произнес:
– Кейел.
Я развел руками и широко улыбнулся.
– Ну здравствуй, Итенсиль. Рад нашему знакомству.
Он едва заметно кивнул, и я ушел в сторону, уклоняясь от удара по голове. Вытащил кинжал, перехватил детину за волосы и, потянув, приставил острие между ребер.
– Тебе придется выслушать меня! – быстро заговорил. На счету каждая секунда. – Энраилл жив, и он охотится за Вестницей! Он хочет убить ее!
– Милостивые духи, какую ересь несет, – пробормотал эльф, вытягивая нож.
– Правду говорят, ведьма она. Околдовала окаянная, – вторил дружок.
– Ну же, Итенсиль! – не отступал я. Другого выхода нет. – Сейчас ты схватишь нас, запрешь, а затем драконы уничтожат все тут! Энраилл поймал нас в ловушку, понимаешь? Он никого не пожалеет, лишь бы избавиться от Асфирель!
Итенсиль выпрямился и, упрямо поджав губы, пожал плечами. И снова кивнул.
С улицы донесся топот, второй детина бросился ко мне. Нож порвал одежду, вошел в плоть. Достиг сердца первого противника.
Я не торгуюсь с врагами.
* * *
Аня.
– Ну и чего ты шипишь? – я щелкнула Феррари по носу. – Тебе придется привыкать.
Еще раз подергала все ремешки седла, надетого на зверя, посмотрела не съехал ли потник. Как же волнуюсь! У меня даже щенка никогда не было.
– Чесслово, Феррари, ты у меня первая! Машина, конечно была… – скривилась, поглаживая лиертахона по горячей морде, – в гараже. Только права получила, и вот как‑то не успела… Но мазда не феррари. Тем более такая как ты.
Она щекотно облизала руку шершавым язычком и, точно мурлыкнув, потерлась носом о ладонь. В ее песочном глазе я видела собственную восторженную улыбку. Оно того стоило!
Сначала было трудно. Я, как смогла, смыла кровь, поела и едва заставила себя прикоснуться к девчонке. Она тяжело дышала, хрипела и отрешенно смотрела перед собой. Ее обида, горе и тоска были разлиты в воздухе. Казалось, от них он кислил и горчил. Я чувствовала себя виноватой перед ней, но потом погладила ее и отпустила Айссию и других духов. Они насторожили лиертахона, прирост силы взбудоражил, и вскоре она пробовала духов лизнуть и цапнуть. Оживилась, словно ребенок, впервые увидевший снег. И я поняла: мы поладим.
В первую ночь я еще не спала возле нее, а лишь дремала, все равно опасаясь, что она припомнит зло и укусит. Наутро сняла с нее ткань, так похожую на вату и паутину одновременно. Она вскочила сразу же, подпрыгнула и закрутилась вокруг, едва не повредив скованный хвост. И я поняла второе: всегда мечтала о феррари.
Моя еда и мясо для зверя лежали в ящиках, заботливо завернутые в листья ледяного острокола. Мы ели вместе, и даже с набитым ртом я продолжала говорить с ней, угощала всем, к чему проявит интерес. Лизнув яблочного варенья, Феррари долго фыркала и, широко раскрыв пасть, вытягивала язык. После куска лепешки изображала тошноту и пару раз пыталась носом выбить ее из моих рук. А вот после котлет поделилась со мной сырым мясом. Я отказалась, и она обиделась, но после долгих разговоров, доела мясо и потерлась о мое плечо. И я поняла третье: лиертахоны удивительно умные существа. Уверена, что их необязательно ломать, чтобы приручить. Просто в Фадрагосе все привыкли брать силой, привыкли не жить, а бороться.
– Скоро познакомишься с Ив, – пообещала. – Она тебе понравится.
Последние три слова уже были ей знакомы – я старалась учить ее отличать хорошее от плохого, – и, услышав их, Феррари завертела головой. Зазвенев цепями, затрясла хвостом, приподняла голову, вытягивая шею, и дважды не то тявкнула, не то взвизгнула, с трудом повторяя: «Ив! Ив!». Я рассмеялась, и сжала в ладони связку с ключами. Наверное, можно освобождать хвост. Главное, осторожно показать ей, что он может навредить мне. Все будет в порядке. Сознательно она не обидит. Я это чувствую, как и духи во мне.
– Сейчас я тебя отпущу. Соскучилась по свободе?
Феррари затаилась, позволяя мне без особых сложностей вставить ключ в замочную скважину. Тяжелый замок открылся, и я вытащила дужку из колец длинной цепи. Таких цепей было несколько. Оставив одну на всякий случай, осторожно погладила чешуйчатый хвост. Он был плоским на конце, словно узкое весло, ребристым и блестел по краям, как скальпель. Я, едва касаясь, провела по грани пальцами – не было ни боли, ни неприятных ощущений, но кровь выступила мгновенно. Порез был таким тонким, будто от бумаги. Феррари прижала голову к земле и испуганно смотрела на мою руку. Перевела взгляд на хвост и, прищурившись, зарычала.
– Не‑ет, – протянула я, поглаживая плоскую часть. – Ты не виновата.
Села у ее головы, обхватила за шею и, выпуская Айссию, зашептала:
– Я не злюсь, а порез скоро заживет. Это как с твоими зубами, помнишь? Острые, могут ранить.
Она фыркнула и раскрыла пасть, поднимая голову и показывая клыки.
– Ты умница, – похвалила, почесав возле капюшона. – Давай освободим хвост.
Поднялась и подошла ко второму столбу. Замок заело, и ключ повернулся только с четвертой попытки. Я распутывала цепи, когда услышала мужские голоса. Нахмурилась. Никто не должен был входить, чтобы не помешать налаживанию контакта со зверем. Почему не дождались, когда выйду сама?
– Вестница, – широкоплечий укротитель остановился напротив вольера. – Итенсиль отправил нас за вами.
– Что‑то случилось?
Я не спешила выходить. Крепко сжимая цепи, стояла возле Феррари. Она, тихо воркуя, пробовала шевелить освобожденным хвостом. Второй укротитель зазвенел ключами, открывая дверь.
– Он просил привести вас как можно скорее, – ответил первый.
Сердце ухнуло. Что‑то произошло с ребятами, пока я отсиживалась тут?
– Конечно, – мгновенно согласилась.
Второй мужчина подал руку, помогая выйти и проговаривая:
– За лиертахона не беспокойтесь, пусть временно посидит в клетке.
Феррари послушно прижимала голову к полу и удерживала хвост так, словно он и сейчас был скован. Железо звякнуло, дверь за мной закрылась. В плече хрустнуло от рывка. Мир на секунду смазался, в плече заныло. Потная ладонь накрыла рот, крепкая рука больно сдавила ребра. Я дернулась, но мужик, прижимая к себе крепче, приподнял над полом. Растерявшись, замычала. Попыталась лягнуть, но только болтала ногами в воздухе и не могла оторвать его руку ото рта.
Феррари заметалась по клетке, полосуя хвостом решетку. Ее визг и рычание утонули в таком же визге переполошенных лиертахонов.
– Духов не позовет, – гаркнули над ухом, – вали эту дрянь!
Второй верзила вытащил из сумки зеленый болт и отошел в сторону. Покопавшись в куче соломы, отыскал арбалет. Я обмякла, тупо наблюдая, как он взводит оружие и наставляет на Феррари. Внутри все упало, затем задрожало. Натянулось до предела.
