Мне нравится быть вампиром (СИ) - "Рада Девил"

– У нас нет гарантии, что подобный приказ получил один Нотт. Поэтому мы не знаем, какая реакция последует на его арест, – заметил Нериус. – Нам не Нотта нужно обезвредить, а Темного Лорда. На мой взгляд, мы стоим перед необходимостью срочного выбора – вмешаемся мы в ситуацию, создавшуюся в магической Британии, или нет. Время сомнений и полумер прошло. Либо мы пытаемся что-то изменить в лучшую сторону, либо бездействуем и покорно ожидаем своей участи.

Привычка жить обособленно от волшебников и наличие множества ограничений, сложившихся в течение веков, все же не позволили старейшим взять на себя полную ответственность, и они склонились к мнению в пользу созыва совета клана. Правила позволяли собирать совет чаще одного раза в три месяца только при возникновении чрезвычайных ситуаций вроде стихийного бедствия или в обстановке войны (без разницы – маггловской, колдовской или между кланами), развернувшейся на территории проживания семей. Поэтому принятие окончательного решения снова откладывалось как минимум на месяц, ведь последний раз заседание проводили в декабре. Единственное, чего смог добиться Снейп, это увеличение численности отряда Никоделауса. Такое положение дел бесило, но, зная традиции вампиров и их любовь оставаться всегда в тени значительных событий, он, в принципе, не слишком и надеялся на большее. Это выводило из себя, но своевольничать Северус не собирался, особенно учитывая, что сейчас от его поступков зависела еще и судьба партнера – Гарри.

***

Следующая неделя для Поттера прошла под знаком «кто больше его достанет». Мало ему было переживаний по поводу ожидания, когда совет клана позволит им с Северусом активнее совать нос в дела Дамблдора и Волдеморта, так еще и кое-кто из знакомых пытался учить его уму-разуму.

Если Рон и Гермиона после его описания собственной позиции перестали цепляться с вопросами относительно его вступления в Орден Феникса, то укоризненные взгляды и чуть ли не ежедневные упреки Хагрида реально выводили из себя. «Ну что ж ты так всех подвел? – спрашивал тот, качая косматой головой. – Я от тебя такого не ожидал». И никакие объяснения на полувеликана не действовали, он упрямо твердил, что нужно слушаться Дамблдора, мол, тот плохого не посоветует.

Последней каплей, заставившей Гарри потерять самообладание, стал визит Люпина.

– Я принес некоторые сведения Альбусу и решил вот с тобой повидаться, – довольно нейтрально начал беседу Люпин, когда разыскал Поттера в библиотеке. – Давай куда-нибудь выйдем, чтобы не мешать твоим друзьям заниматься.

Гарри согласился, за что позже корил себя на чем свет стоит, считая, что лучше им было вести разговор при Гермионе и Роне. Тогда, возможно, он не наговорил бы Люпину того, что у него вырвалось на приватной беседе. Практически сразу была поднята такая ненавистная Поттеру в последнее время тема его отказа присоединиться к Ордену в качестве его полноправного члена.

– Я понимаю, что решение Альбуса стало для тебя в некоторой степени новостью, но разве ты не мечтал стать одним из нас и получить возможность на законных основаниях бороться с Пожирателями?

– Ремус, это у Аврората законные основания, – огрызнулся Гарри. А спустя десять минут увещеваний о том, что якобы следовало указать Дамблдору на недопустимость манипулирования, но все же не отказываться от предложения встать под его знамена, он высказал все, что думал по этому поводу: – Я полагал, что ты на моей стороне и понимаешь – мне нет необходимости в одиночку справляться с Волдемортом. Помолчи, – потребовал он, когда Люпин попытался вставить свое слово. Поттер не повышал голоса, но его тон мог до смерти заморозить любого. – Ты слепо подчиняешься приказам директора, полагаясь на его мудрость и порядочность. Но заверяю тебя – это ошибка. Одна его выходка с принуждением меня примкнуть к Ордену должна была раскрыть тебе глаза и дать понять, что он пользуется нечестными методами. Я неоднократно заявлял ему, что не намерен этого делать, пока не разберусь, чего именно он добивается. И если ты считаешь, что уничтожение Волдеморта – его единственная цель, то это не так. Ремус, после прошлой нашей беседы я надеялся, что мы сможем общаться, как друзья, но теперь очень сильно в этом сомневаюсь. Мне не нужны поводыри и те, кто станет указывать, что и как я должен делать. Советы хороши, если они подкреплены чем-нибудь более весомым, кроме заверений, что Дамблдор лучше нас знает, как все следует устроить. Ты разочаровал меня, – Гарри покачал головой, наблюдая, как Люпин открывает и закрывает рот, явно не находя, что сказать в ответ.

– Я не хотел тебя обидеть. Но, независимо от действий Альбуса, считаю, что тебе было бы проще подготовиться к исполнению своего долга при поддержке Ордена.

– Нет у меня никакого долга ни перед кем! – в сердцах бросил Гарри и, опасаясь, что может наговорить лишнего, тут же покинул класс, в котором они беседовали.

========== Глава 94. Неожиданный поворот ==========

В пятницу пришло зачарованное письмо от миссис Лонгботтом. Хорошо, что Невилл догадался распечатать его в присутствии Поттера, иначе тому пришлось бы довольствоваться лишь пересказом содержимого, потому что спустя пару минут после прочтения пергамент сгорел в холодном колдовском огне, превратившись в кучку пепла. Миссис Лонгботтом отказалась от встречи с Гарри, не желая привлекать внимания к их общению, но довольно четко разъяснила ситуацию относительно случившегося с Гермионой. Она уверяла, что даже с полукровкой, с которым не проводились возрастные семейные обряды, она рискнула бы и попыталась избавить того от маяка, разыскав себе в помощь кого-нибудь из его чистокровных родственников-волшебников – пусть и дальних. Но в случае с магглорожденной (Невилл, не называя имени, писал бабушке о статусе пострадавшей Гермионы) тот метод, что она использовала при спасении внука, абсолютно не годился и однозначно привел бы к смерти от необратимой остановки сердца, аналогичной той, что происходит при воздействии Авады Кедавры. Миссис Лонгботтом была твердо уверена – единственное, что можно предпринять в случае магглорожденного носителя, это убить поставившего метку до того, как тот предпримет следующий шаг. Тогда капсула, закрепленная под кожей, просто сгорит, вызывая ожог, но магически никак не навредит отмеченному.

Сказать, что Невилл и Гарри расстроились – ничего не сказать. Они могли сколько угодно сочувствовать Гермионе, но помочь ей были не в силах. Столь ужасная тайна давила на психику, но они оба понимали, что, рассказав все самой Грейнджер, ничего хорошего не добьются. Нельзя наверняка установить, кто применил к ней столь чудовищное колдовство, а значит, даже воспользоваться кардинальным способом, упомянутым миссис Лонгботтом, не имелось ни малейшей возможности. Следовательно, Гермионе грозили либо полное подчинение, либо смерть. Оставалось молча наблюдать, чем все закончится. Невилл лишь надеялся, что их проверка остальных студентов окажется безрезультатной.

***

Поздно вечером, после удачной охоты на оленя, во время неспешной прогулки по лесу, в преддверии весны готовому расстаться со своим снежным нарядом, Гарри рассказал Северусу о полученном письме от миссис Лонгботтом.

– Не доверять ее выводам у нас нет причин. Значит, магглорожденность в данном случае является гарантом того, что носитель не сможет избавиться от кровавой метки. Учитывая неудачу с Лонгботтомом, такой шаг Альбуса становится еще более понятным, – отметил Северус. В том, что кровавая метка – работа Дамблдора, он уже не сомневался благодаря обрывочным сведениям, добытым во время наблюдения за ним из тени. – Из обучающихся нынче в школе магглорожденных студентов старших курсов мисс Грейнджер самая сильная и грамотная ведьма. К тому же она – подруга Избранного и член Ордена Феникса. Пазл постепенно складывается, – он кивнул своим словам и бросил взгляд на задумавшегося Гарри, желая выяснить его мнение на этот счет. В свете крохотного наколдованного огненного шарика, будто свеча плывшего чуть впереди них, тот казался еще красивее, чем обычно: черты лица чуть сгладились, делая его более миловидными и наделяя изящностью и утонченностью, которую можно увидеть в некоторых скульптурах эпохи Ренессанса; абрис тела размылся ночными тенями, придавая всему облику Гарри некоторую призрачность и нереальность чудесного сновидения. Северус с трудом оторвался от созерцания и сконцентрировался на словах Поттера, тут же поняв, что тот не переставал искать способ спасти свою подругу-волшебницу.