Из аудитории я вышла, тихо прикрыв за собой дверь. Оглянулась. Коридор был пуст, и я быстрым шагом направилась в сторону лазарета. Теперь встречи с магистром Луином можно было не опасаться, но я всё равно озиралась по сторонам, и… Доозиралась! Врезалась в кого-то и уже хотела отвесить пару непечатных выражений, да только так и проглотила их. Передо мной стоял новый ректор, собственной персоной.
— Доброго дня! — произнесла почтительно и поклонилась. Нет, у нас не было принято кланяться преподавателям, просто таким нехитрым способом я попыталась скрыть свой взгляд, в котором отражалась кипящая работа мозга.
— Доброго дня, — далёким от почтительности голосом произнёс магистр. Скорее его приветствие звучало с долей издёвки и любопытства. — Эм…
Он явно ждал, что я представлюсь, а мне, в общем-то, не жалко:
— Виолетта Эсман, магистр, — произнесла, всё так же, не поднимая головы.
— Эсман, — мужчина сделал вид, что задумался, а потом спросил то, что тоже было вполне ожидаемо. — Что же вы делаете в коридоре во время лекции?
Нет, пусть Ирма говорит, что хочет, а этот няшка-милашка совсем не такой, каким хочет выглядеть для обитателей академии.
Я, наконец, распрямилась, потому что дальше стоять в такой позе было довольно глупо.
— Иду в уборную, — отрапортовала бодро и попыталась дружелюбно улыбнуться. Но улыбка тут же скисла, стоило увидеть в серых глазах насмешку.
— Так она находится в другой стороне, — не преминул попенять мне магистр. А я едва не скривилась. И когда он только успел изучить академию настолько хорошо?
Пришлось выкручиваться:
— Простите, магистр, просто… — я хотела придумать что-нибудь ещё, но поймав в его глазах предостережение, выдала как на духу, — Я иду в лазарет.
— В лазарет, — кажется, мне снова не поверили. Но ведь я сказала правду! — Вам плохо? — участливо поинтересовался мужчина, хотя участия в голосе было столько же, сколько почтительности до этого.
— Немного, — пробормотала, вновь опуская голову. Теперь, чтобы он не увидел злости, что отпечаталась на моём лице.
— Тогда я провожу вас, — выдал этот якобы нерешительный пижон, и развернулся, намекая, что я должна последовать за ним.
В самом деле, уж лучше бы на его месте был магистр Луин, он бы хоть влепил очередной выговор и отпустил с миром.
— Извините, — добавив голосу дрожи и смущения, поспешно начала я, — Я могу сама дойти, ни к чему вам утруждаться…
Ещё недоговорив, поняла — Мила была права, актриса из меня никудышная. Особенно, когда дело касалось мужчин. Строить из себя бедную овечку получалось плохо.
— Что вы, — с излишней заботой сказал магистр. — Если вы по пути внезапно лишитесь чувств, мне придётся за вас отвечать.
Надо же… Предусмотрительный какой.
— Простите, — пискнула и пошла следом, потому что мне ничего другого и не оставалось делать.
Первый десяток шагов мы шли молча, я смотрела себе под ноги, чтобы не споткнуться ненароком, а ректор… Да боги его знают, что он делал и зачем вообще вызвался провожать меня.
Хоть я и не была по натуре своей любопытна, всё равно не удержалась. Посмотрела искоса на мужчину, отмечая незначительные перемены. Неуверенность, которую он во всю демонстрировал в актовом зале, испарилась, будто её и не было. Прямой взгляд, идеальная выправка, такое ощущение, что этот человек и тот, кого представлял магистр Луин — были разными людьми.
«Пф! Лета, ну у тебя и мысли» — одёрнула саму себя и вновь уставилась под ноги. Мне ли уличать кого-то в притворстве, когда у самой рыло в пуху?
Я тешила себя надеждой, что сдав меня на руки нашей штатной целительнице, он отправится по своим делам. Свидетели мне ни к чему. Если узнает, об истерике магистра Аннэ, ещё не известно, как отреагирует. Вдруг решит, что такие преподаватели ему не нужны и отправит женщину на покой вслед за магистром Луином? Нет уж, буду молчать.
Когда я уже понадеялась, что разговора так и не случится, мужчина кашлянул, привлекая моё внимание.
— Виолетта, и как вам обучение в академии? — обычный вопрос, которого стоило ожидать.
Если возьмусь излишне хвалить — не поверят, поэтому я выбрала другой путь.
— Обычно, — равнодушно пожала плечами, радуясь, что это самое равнодушие единственная эмоция, которую я могу отыграть идеально. — Учимся, ленимся, снова учимся. И так по кругу.
Кажется, такой ответ нового ректора удовлетворил. Во всяком случае, он одобрительно кивнул, посмотрев на меня искоса.
— Преподавателями довольны?
Что же вы, господин магистр, так прямо… Думаете, первая же студентка возьмётся выдавать все недостатки учебного заведения новому начальству?
Я отвернулась, чтобы скрыть усмешку на губах, а потом ответила вопросом на вопрос:
— Где вы видели студентов, которые довольны всем и сразу?
Мой выпад на этот раз оценили куда выше — посмотрели если не с восхищением, то уж точно с одобрением. Потом магистр Хэйд улыбнулся, от чего его глаза засияли ярче, будто сквозь серость пытались пробиться краски. Я удивилась, но постаралась не показать вида.
— Ваша правда,- мужчина согласился со мной.
К счастью, мы почти дошли до двери с выцветшей надписью «Лазарет», и наш разговор завершился. Не уверена, что моей «игры» хватило бы надолго.
Остановившись у входа, я обернулась к ректору и вновь поклонилась:
— Благодарю, что проводили меня, господин магистр, — хоть этого делать и не стоило. Правда последнее уточнение произнесла лишь мысленно. Вслух такое может сказать лишь самоубийца, или чокнутый. Но ни к тем, ни к другим, я себя не причисляла.
— Что вы! Ваше здоровье теперь моя забота, — и столько скрытого подтекста прозвучало в его словах, что я непроизвольно скривилась. Хорошо, всё так же стояла, склонив голову.
— Я… — запнулась, распрямляясь, — Пойду.
И пока он не успел сказать ещё что-нибудь, скользнула за приоткрытую дверь. А потом предусмотрительно закрыла её за собой, во избежание всякого, так сказать.
Фух! Теперь можно и выдохнуть. Наверное.
— Тётушка Римма! — позвала целительницу и когда она показалась из своего закутка, наспех завязывая передник, не стала медлить: — Дайте, пожалуйста, успокоительные капли для магистра Аннэ.
Дородная женщина с добрыми глазами и неизменной мягкой улыбкой на полных губах, всплеснула руками:
— Лета, милочка, да что же это, — улыбка пропала, и она проворно скользнула к стеллажу, где ровными рядами стояли склянки с разными снадобьями.
— Совсем всё плохо? — она сочувственно вздохнула, протягивая мне пузырёк.
Я лишь покачала головой:
— Плохо, но… — помолчала, а потом всё же озвучила мысль, которая, уверена, не только меня посещала. — Может это и к лучшему.
О симпатии магистра Аннэ к, теперь уже, бывшему ректору, не знал только слепой. Но над преподавательницей никто не подшучивал, напротив, все жалели бедняжку. Ведь угораздило эту милую, покладистую женщину влюбиться в деспота и тирана.
— Может, — осторожно согласилась тётушка и буквально вытолкала меня за дверь. — Беги, скорее, детка.
И я поспешила убраться, правда, предусмотрительно оглянулась по сторонам. Ректора поблизости не наблюдалось, и я со всех ног бросилась к аудитории.
Добравшись до места, перевела дух и толкнула дверь, но она оказалась заперта.
Это что ещё за ерунда?
Глава 3
Толкнула ещё раз, а потом буквально ввалилась в аудиторию, потому что дверь открылась, и кто-то затащил меня внутрь.
Этим «кто-то» оказалась Милка.
— Ты чего творишь? — прошипела недовольно, от чего подруга беспечно отмахнулась и призналась:
— На шухере стою, — выдала многозначительно и вернулась к наблюдательному посту.
В аудитории было тихо, ребята переговаривались между собой в полголоса, что не могло не радовать. А вот магистр Аннэ сидела с таким же безучастным выражением лица, как и до моего ухода.
Права тётушка Римма — бедняжка. Чисто по-женски мне было её жаль, но если смотреть на это с другой стороны, то эту «трагедию» просто стоит пережить и идти дальше. Впрочем, хорошо советовать, когда ты находишься не в том положении. Сердцу ведь не прикажешь, как бы неприятно это не было признавать.
