— О, — я старалась не смотреть на клетку у камина. Я не хотела приносить врагов в дом.
Фейри хихикал в клетке.
— Тебе лучше бы наладить отношения с Олэном, — сказала мама.
— Мне лучше бы открыть круг Звездных камней и вернуть отца, — парировала я.
— Возможно только одно, — возмутилась мама, готовя целебный чай. — Не оба.
— Согласна, — застенчиво сказала я. — До Олэна добраться невозможно, ведь Хельдра защищает его, как собака — щенка.
— А если я заключу с тобой сделку? — спросила мама.
— Ты заключаешь сделки, маленькая охотница? — прошептал фейри в клетке, дрожь побежала по моим рукам и спине, пока он говорил. Я удивилась, что она его не слышала. Может, это так не работало.
— Если поговоришь с Олэном, я кое-что тебе принесу. То, что тебе нужно.
— Что? — недоверчиво спросила я. Мне нужны были только исцеленная рука и способ открыть круг камней.
— Старую книгу, — сказала мама. — Скрытую. Там то, что наша деревня зовет сказками старушек, и это поможет найти способ открыть тот круг снова. Если мы этого хотим, — она не звучала воодушевленно.
— Разве ты не этого хочешь? — осведомилась я. — Вернуть отца? И Хуланну?
Она вздохнула, подняла голову. В ее глазах была боль.
— Конечно, хочу, Элли. Но если это навредит деревне еще сильнее, разве я могу так поступить?
— Если не можешь, я сделаю это за тебя, — сказала я.
Она улыбнулась.
— Может, я тайно рассчитываю на это, — сказала она, наливая мне целебный чай. Она нахмурилась. — Я не очень хороший человек.
— Конечно, хороший, мама, — сказала я и поцеловала ее в лоб.
— Пей чай, Элли, — сказала она. — А потом поговори с Олэном. Когда вернешься, я дам книгу.
Я выпила чай, накинула тяжелый шерстяной плащ на плечи, схватила клетку, лук и стрелы. Клетку я прицепила к поясу. Она неприятно била по бедру, но это было лучше, чем держать ее одной здоровой рукой. Я сунула пару чистых платков в карман, проверила стрелы — шесть острых наконечников — и вышла. Рука пылала в одной точке. Я могла это потерпеть. Если нужно.
— О, хорошо, мы вышли из той лачуги, — сказал Скуврель. — Я хотел на свежий воздух.
Я не видела его, но его тон звучал сдержанно.
— Я не могу бросить тебя одного, от тебя одни проблемы, — проворчала я, шагая мимо загона с козами. Мама закрыла их, когда я уснула. Мне придется снова вести их на пастбище, но я согласилась пойти в дом Олэна, туда я и отправилась.
— Кругом проблемы.
Я пошла по тропе по лесу. Я могла пойти по деревне, но не хотела на себе взгляды. Или чтобы меня подслушивали. Я же говорила с тем, кого никто не видел.
— Я мог бы показать тебе, как снова открыть тот портал, — сказал Скуврель.
— Я могу просто станцевать, как в прошлый раз, — бодро сказала я.
— Но разве твой танец или твоей сестры открыл портал? — спросил он бодро. — Танец работает, только если очень хочешь, чтобы Светлый народ пришел в твой мир. Ты хочешь, чтобы мы были в твоем мире, маленькая охотница?
— Я же посадила тебя в клетку? — сказала я. — Может, я хочу всех вас тут, чтобы всех поймать.
Мои слова были смелыми, но внутри меня пронзал страх. Я вспомнила, как держала отца за руку, когда мы шли по этой тропе, когда мне было пять лет.
— Я боюсь чудищ, папа, — сказала я.
— Я с тобой, Элли. Тебе не нужно бояться. Если придет монстр, я его убью.
— А если он тебя убьет? — спросила я слабым голоском.
Он склонился, прижался лбом к моему лбу, опустил ладони на мои плечи. Он отодвинулся, посмотрел мне в глаза и сказал:
— Тогда ты его убьешь, Элли. Мы — охотники, не добыча. Мы ни от кого не бежим.
— Маленькая охотница? — Скуврель перебил мои мысли. — Смертная?
— Почему ты меня так зовешь? — раздраженно спросила я, повязка съехала, и я увидела, как он достал духовный нож и стал точить ногти. Я поправила повязку, потому что споткнулась.
— Потому что это ты. Это определяет человека. Ты смертная. У тебя ограничены годы. Ты увянешь и умрешь, пропадешь из этого холодного мира, не успев даже оставить след. А ты думала, что стало определяющей чертой вашего человечества?
Наглая мелочь! Он был так уверен в своем бессмертии и неуязвимости, даже когда сидел на трупах товарищей.
Я скрипнула зубами.
Такие существа забрали моего отца. Мою сестру. Зачем они проверяли смертность тех, кого я люблю? Я скрипнула зубами сильнее, подавляя вспышку гнева. Хотелось разбить клетку и фейри в ней.
— Любопытство, — процедила я. — Это определяющая черта человека. Мы так любопытны, что вызываем жутких монстров, чтобы только узнать, придут ли они.
Он засмеялся.
— Ах, но и фейри любопытны. Выбери другое качество.
— Мы мстительны, — мрачно сказала я. Это был не лучший выбор, но подходил моему настроению. — Подведешь нас, и мы заставим тебя заплатить.
Он снова рассмеялся.
— Почему, по-твоему, мертвы Нуули и Канусу? Даже я — жертва любви к мести.
К счастью, я была почти у дома певчего.
— Тебе тут лучше молчать, — сказала я, повернула на тропу к их дому. Их козы тоже были в загоне, хотя хотели на пастбище. Я ощутила укол вины. Певчий ушел из-за меня. И его семья страдала из-за этого.
— Или что? Ты мне не навредишь, маленькая охотница. Я тебе нужен, чтобы пройти в круг.
Я игнорировала его и постучала в дверь.
Глава двадцать восьмая
— Олэн Чантер, в этот раз ты меня впустишь, слышишь?
Я постучала в дверь во второй раз. Ответа не было, но дым поднимался из трубы. Кто-то там был!
Я хмуро смотрела на двух гулей, следящих из теней у края дома.
— Бу!
Они убежали.
— Я не знаю, почему он тебя избегает, ведь ты такая милая, — сказал Скуврель.
Я сдвинула повязку и недовольно посмотрела на него. Его морок мерцал мгновение.
— Как ты применяешь морок, если у тебя нет доступа к остальной магии? — спросила я.
— Кто сказал, что нет?
Я приподняла бровь.
— Если бы мог, ты бы оставался в этой клетке?
Он нахмурился, крутя нож на костяшках, словно циркач. Это было ловкий трюк. Я смотрела, как он это делал. Я так могла? Я выглядела бы опасно, если бы могла. Скуврель выглядел.
— Это обман разума, — осторожно сказал он.
— Магия, — согласилась я.
— Нет, уловка. Я предлагаю тебе видеть меня так, и если твой разум позволяет, это получается. С людьми предложения хватает. Ты любишь видеть иллюзии и верить лжи. Любишь так сильно, что в половине случаев ты создаешь морок. Мне не нужна магия, чтобы морочить тебе голову. Ты сама это делаешь.
