Лейла. Шанс за шанс (СИ) - Цвик Катерина Александровна

— Не понял. — Встрепенулся отец. — Что это значит?

— А это значит, мой дорогой друг, что в этот университет могут поступать только отпрыски знатных и… или… очень богатых семейств, и без экзаменов берут любых одаренных, даже крестьян. Их обучают по индивидуальным программам. А что касается квоты, то пока в Фаргоцию каждый год уезжает один такой выпускник

Мы с отцом посмотрели друг на друга.

— И со скольки лет туда принимают учиться? — спросил он.

— С десяти, мой дорогой друг, с десяти, — грустно проговорил профессор.

— Но ведь это замечательно! — воскликнула я. — Я смогу получить образование и раскрыть свой дар!

На это профессор лишь тяжело вздохнул:

— К сожалению, имеется одно очень весомое препятствие, моя маленькая анна…

Он с грусть на меня посмотрел, сожалея о чем-то. Ни я, ни отец торопить его не стали, но нам очень хотелось узнать, что же это за препятствие. И, как это ни странно, одновременно хотелось оттянуть этот миг, чтобы не расставаться с только что появившейся надеждой.

— …Туда берут только мальчиков, — оборвал проф все мои надежды одной фразой.

На несколько минут в комнате повисло молчание. Наконец, профессор снова его прервал очень злободневным вопросом:

— Ратмир-аха, а что вы собираетесь делать с этой интриганкой и несостоявшейся убийцей Мирой?

Отец вздрогнул и как-то разом потемнел лицом:

— К сожалению, я ничего не могу ей сделать. Лекарь против нее свидетельствовать не станет, так как не верит в ее виновность и считает все происшедшее простой случайностью. А показания Лейлы, как вы понимаете, не смогут стать доказательством.

— Н-да, опасно оставлять за спиной такую змею… — протянул профессор.

— Опасно, — согласился отец, — но вариантов нет. Не будь у нее дочери, о которой надо кому-то заботиться… — глухо продолжил он. — В любом случае, я поговорю с ней так, что она на всю жизнь заречётся подходить к моей семье ближе, чем на полет стрелы! — жестко закончил отец.

На этом мы решили разойтись, но когда отец уже вышел за дверь, профессор попросил меня задержаться:

— Лейла, помнишь, ты просила меня позаниматься с Ромичем?

Признаться, это был очень неожиданный вопрос. Да, не так давно я просила профессора начать обучение Ромича, все-таки я чувствовала себя… не обязанной ему чем-то, просто очень хотелось помочь мальчишке, а умение читать и писать в любом случае будущем сослужит ему хорошую службу. Но проф даже слушать меня не стал, и я решила, что как только у меня появится лишняя минутка, сама буду с ним заниматься.

— Да, конечно! — недоуменно ответила я. — Только вы тогда на отрез отказались.

— Тогда отказался, теперь согласился. — Брюзжа проговорил он. — Скажи этому прохвосту, пусть подойдет ко мне, как только освободится.

— Спасибо! Профессор-аха, спасибо вам большое! — просияла я и, подбежав к старику, крепко его обняла.

Тот немного покряхтел, выражая свое неодобрение моим поведением, но ругать не стал, а я видела, что он остался доволен моей реакцией.

— Ну все, беги, маленькая шикана.

Я уже собралась уходить, когда в голове возник вопрос:

— Профессор, а почему вы передумали?

— Почему-почему… — снова пробрюзжал он. — Захотелось! Языки вам вдвоем будет быстрее и веселее учить. Понятно? Все, беги давай, а то я могу снова передумать.

Я видела, что он не сказал мне правды, но перечить не стала. Мало ли, действительно передумает?

Глава 6

Три года спустя

Я снова стояла за стойкой, и мне не верилось, что сегодня исполнилось ровно три года со дня открытия моей кофейни «Лейма». Смешно сказать, но часто меня даже называли не Лейлой, а Леймой, особенно те, кто еще не успел со мной познакомиться. Хотя все чаще я слышала и другое прозвище, которое уже давно в обиходе у офицеров — они стали моими постоянными клиентами. И кто бы мог подумать, что эти брутальные мужчины окажутся такими сладкоежками! Вот они-то, хотя и под страхом смертной казни не признаются, дали мне подпольное прозвище Сладкая девочка. С одной стороны — приятно, а с другой — уж больно двусмысленно звучит. Чем они беззастенчиво и пользовались, чтобы подшутить над новыми сослуживцами. Это уже стало своеобразным билетом для принятия новичков в офицерское братство. Как только в крепость — да именно в крепость, потому что за эти годы наш городок превратился в настоящий портовый город с крепостью, под сенью которой он и раскинулся — прибывал новый офицер, эти обалдуи рассказывали ему о некоем заведении, которое делает их жизнь ярче и приятнее во всех отношениях, и что есть в этом месте особенная Сладкая девочка. И вот если за дело берется именно она, то жизнь действительно расцветает новыми красками и становится вкусной и сладкой! А уж если попросить ее о чем-то особенном, что она может… Ммм… Ну а причмокивание губами и закатывание глаз довершали картину. В общем, можно представить с какими мыслями и в каком настроении этот бедолага, подгоняемый заботливыми сослуживцами, приходил ко мне в заведение. Я это все знаю, потому что однажды прикоснулась к руке одного из шалунов и считала лежавшую на поверхности сознания информацию. Когда же я попыталась высказать им по этому поводу свою претензию, то увидела лишь честные-пречестные глаза и заверения в том, что они и подумать не могли, что их безобидные слова кто-то может понять так превратно! Одним словом, цирк!

Я уже немного стала понимать свой дар и как он работает. Например, при кратком прикосновении я могу считать лишь то, что лежит на самой поверхности сознания, то, что практически выплескивается из человека. Но если хочу копнуть глубже, то для этого нужен более длительный контакт и сосредоточение. Но такие финты получались не всегда, да и не любитель я копаться в чужих жизнях. Так, попробовала несколько раз, чтобы оценить свои способности, и больше не экспериментировала. Чужая душа — потемки и, как говорится, меньше знаешь — крепче спишь. Да и зачем оно мне?

Колокольчик при входе в значительно разросшуюся со дня открытия кофейню сообщил, что пришел новый клиент. Я подняла глаза и увидела барона Саргайла Веренского, капитана эльмирантийской армии, в компании лекаря Хорвуса, сына Вуркаса. Эти двое три года назад сильно поддержали нас, когда мама рожала, и мы все сильно переживали. С того времени они стали друзьями нашей семьи. И сегодня, судя по всему, пришли нас поздравить. Сэйра тут же пошла им навстречу, предлагая присесть за столик, однако Хорвус вытащил из-за спины букет и, подарив ей со словами поздравления, вместе с Саргайлом прошел к стойке, за которой я все еще стояла на стульчике, который был уже поменьше размером. Расту!

— Лейла, наша маленькая Лейма и вообще Сладкая девочка! — заговорил он, плутовато улыбаясь. И ведь знает, что я не люблю, когда меня вот так в глаза называют этим прозвищем! — Мы поздравляем тебя с днем рождения кофейни! — И вытянул из-за спины руки. В одной был еще один букет, а в другой — корзина с мандаринами, которые я очень любила и которые сейчас довольно трудно достать.

Невольно губы растянула довольная улыбка. На этого смешливого обаятельного брюнета с глазами-маслинами просто невозможно сердиться! Эх, где мои семнадцать лет?!

— Спасибо! — зарделась я, принимая букет. — Вам как обычно: завтрак и кофе со сладостями?

— Лейла, из твоих рук хоть яд, — тут же отозвался Саргайл.

Я на это лишь фыркнула.

— Ну, яд Лейла никому не предложит, — улыбаясь, проговорила Сэйра. — А вот новый тортик и пирог на завтрак — вполне.

— Лейла, солнышко, я тебя люблю! — тут же заорал этот паяц.

А Сэйра огрела его полотенцем:

— Скажи спасибо, что ее отец этого не слышал… — сварливо проговорила она.

— А то что? Заставит жениться? — рассмеялся он в ответ. — Так я готов! Даже ждать сколько нужно готов! — проорал он громче, видимо, чтобы я его услышала, а то как раз отошла в кухню. Не дай Всевышний эти важные признания до меня не долетят! — Больше того: ради лейлиных пирогов я готов уничтожать всех ее воздыхателей, только, чтобы она обратила на меня внимание!