Катализатор для планеты (СИ) - Мраги Лина

Теперь стало понятно, что делать дальше: нужно переправляться на другой берег ― малыш оттуда. Тихонько сопя, найдёныш спал на моих руках и, глядя на такое милое личико, совсем не хотелось его будить. Громко причмокнув, малыш засунул пальчик в рот. «Голодный...― посетовала я на свою глупость.― Разговоры разговаривала, а покормить не догадалась, вот тупица. Хотя чем? Вяленым мясом?»

Хотя чему удивляться-то, своих детей у меня не было, да и не будет уже. И благодарить за это надо свою дурость, наивность, непроходимую глупость и «неземную любовь» в виде бывшего мужа. Который категорически не хотел детей, «пока не встанем на ноги», как любил он повторять. Но как оказалось, мой супруг только мне так говорил. А я, дурочка влюблённая, повелась на уговоры, верила всему, заглядывала в рот, ловя каждое слово, и получила...

Тяжелейшее осложнение после прерывания беременности и неутешительный вердикт врачей. Оставалось только кусать локти и выть по ночам, глядя на своих племянников, таких классных мальчишек моей сестры. Всё! Не хочу об этом вспоминать! Сама во всём виновата, и ничего уже не попишешь. Я вытерла рукавом слёзы.

Малыш зашевелился. Распахнув глазки с длинными пушистыми ресницами, он опять улыбнулся и произнёс своё любимое, как я уже поняла, слово:

― Та-ма!

Я засмеялась:

― Ох, тама, ты моя чумазая! ― и завалившись на спину, опять начала его тискать.

Кормёжка, на удивление, никаких проблем не доставила. Когда я распотрошила свои запасы и предложила найдёнышу кусок вяленого мяса, то и опомниться не успела, как он сточил его за несколько минут.

― Ну ты, грызун!― восхитилась я и предложила второй. И этот кусок постигла та же участь.― Всё, хватит пока,― покачала я головой, когда это чудо из семейства грызунов, протянуло ручку за следующим.― После голодовки сразу много есть нельзя. Могу предложить на десерт вот это,― и протянула жменю ягод, собранных утром, которые были проглочены ещё быстрее. Напоив ребёнка водой, я запаковала мешок, попутно дожёвывая свою долю.

Малышок сначала сидел и наблюдал за мной, а потом, махнув ладошкой на ближайшие кусты, опять сказал:

― Та-ма!

― Что, тама?

― Та-ма.

Похоже, он понял, что я его не понимаю. Поэтому, совсем не по-детски, вздохнул, поднялся и потопал, раскачиваясь, в кусты. Ничего не оставалось, как последовать за ним. Это чумазое чудо сидело в зарослях на корточках, спустив штанишки, и делало свои дела, ну понятно какие. Мне было прекрасно видно, что это мальчик. Закончив, он поднялся и, пытаясь держать падающие штанишки, поковылял ко мне. Понятно в чём была проблема ― в завязках. Узел «бантиком» исправил положение. Я погладила его по голове:

― Ты не просто ребёнок, малыш, ты ― вундеркинд! Хотя, может, все дети здесь такие, самостоятельные. Поживем, увидим…

Место для переправы на другой берег нашлось быстро. Я не прошла и часа с мальчонкой на руках, как увидела относительно пологий спуск к воде, а на противоположном берегу песчаный пляжик, чуть ниже по течению. Отлично! Если немного и снесёт, то как раз прямо туда, а там лесок с любимыми «спальными» деревьями, можно будет костёр разжечь, обсушиться и заночевать. Осталось только сообразить, как организовать заплыв. Если бы я была одна, то ни минуты бы не тормозила, потому что плавала как рыба. Но теперь есть «прицеп», за который я отвечаю.

Когда я начала спускаться, малыш отцепился и на четвереньках принялся задом сползать вниз.

― А молодец, мышонок! Мышонок!― я захохотала.― Слышишь, маленький? Вот и прозвище, подходящее для тебя, придумалось.

Последовав его примеру, я развернулась ногами вперёд и медленно съехала за ним вниз по песчаному склону. После некоторых размышлений, я пришла к выводу, что привязывать ребёнка к себе опасно, мало ли что: плыть метров сорок, не меньше и какая живность тут водится неизвестно, развязать мокрую веревку, когда буду плыть, не получится, а если не привязать... как ребёнок удержится? Вот задача-то... Дело близится к вечеру, нужно ещё и ночёвку подготовить ― медлить нельзя.

Я сняла свои угги, уже настолько потрёпанные, что понять на каком «честном слове» они держаться было невозможно; отстегнула ремень с кинжалом и переупаковала вещмешок, уменьшила заплечные лямки и навесила поклажу на малыша. Он еле мог стоять на коротеньких ножках и напоминал почему-то огромного хомяка с мешком наворованных припасов. Пробило на смех. «Тут заплыв Чапаева намечается, а ей смешно, вот характер дурацкий!»― проговорил мой внутренний голос.

― А ты, вообще, пока помалкивай! Не до тебя сейчас. И слушай... А где тебя носило? Что-то долго никто моим воспитанием и просвещением не занимался!

― Я был занят.

― Интересно чем?

― Копался в твоей памяти...― тут Мозговой как бы поперхнулся,― вернее, в нашей. Восстанавливал кое-какую информацию, систематизировал полученные данные, ну ещё много чего...

― Конечно, ты был занят... А я вот ребёночком обзавелась, пока ты там систематизировал...

― Вижу... Быстро, однако, управилась,― и он ехидно захихикал.― На минуту нельзя оставить без присмотра, ещё бы чуть-чуть задержался и готова мать-героиня.

Я расхохоталась. Мышонок испуганно глазел, не понимая причин такого внезапного веселья.

― А теперь серьёзно,― Мозговой словно напрягся.― Достань запасные штаны и надень на ребёнка, завязки и штанины обмотай вокруг себя, но не слишком туго, будет хоть какая-то страховка, что он не свалится, а в случае чего, получится быстро развязать. Сверху мешок и можно плыть.

Выдавать распоряжения легче, чем исполнять. Для того чтобы устроить мальчика за спиной, потребовалось немало усилий. Вместе с мешком, вес оказался приличным, и я уже с опаской глядела на другой берег. Доплыву ли?

― Хватит стоять и бояться, вперёд!― поступила команда.

Придерживая поклажу, я вошла в реку. Дно было пологим, и когда уровень воды достиг груди, я глубоко вдохнула и поплыла.

Повышенный вес ощущался, но делая сильные гребки, я продвигалась вполне уверенно. Мышонок хорошо держался и даже не шевелился, только иногда я чувствовала, как он тыкается носом в затылок и пофыркивает, отплёвывая воду. Не отрывая взгляда от противоположного берега, я не думала ни о чём кроме заплыва. Раз, вдох, толчок ногами... Два, выдох, гребок руками... Три, вдох, снова толчок... Четыре, выдох...

Уже на середине ощутилась усталость. «Всё в порядке, всё хорошо...― сказала я себе,― не сбавлять, но и не увеличивать темп. Плыть спокойно и размеренно, половина пути позади, песчаный пляжик уже близко». Через несколько метров, почудилось, что внизу кто-то проплыл, а потом ещё раз, но уже обратно. Сердце застучало как бешеное: «А быстрее нельзя, собьётся дыхание… я в ответе за две жизни».

― За три...― донеслось из головы.

― Почему за три? Ведь ты ― это я, значит, за две.

― Гадкая ты всё-таки,― проворчал Мозговой после небольшой паузы.― Так хочется иногда ощущать себя отдельной личностью.

― Да ладно тебе... личность. За три так за три. Вот сожрёт нашу троицу тот, кто внизу плавает и будет уже без разницы.

Я продолжала плыть, стараясь не удариться в панику. Раз, вдох, толчок... Два, выдох, гребок... Три, вдох, толчок... Всё же «брасс» самый лучший стиль плавания в моём понимании, пусть и не такой быстрый, как, к примеру «кроль», зато позволяет проплывать большие расстояния и, как оказалось, ещё и с грузом. Когда до берега оставалось всего несколько метров, я почувствовала движение сзади и под собой.

Малыш за спиной неожиданно пискнул. Я рванула вперёд из последних сил. Чьи-то зубы вцепились в лодыжку. Резко развернувшись и поймав ногой дно, воды оказалось по пояс, я дёрнула за обвязанные вокруг талии штаны и одним маховым движением отшвырнула ребёнка на берег. Мешок всё-таки сполз, и когда я схватила мальчика для броска, свалился в воду. Рефлексы продолжали свою работу: таким же движением я выдернула намокший куль и метнула следом.

Каково же было моё изумление, когда вместе с ним в воздух взлетела большая длинная рыба, вцепившаяся в наши пожитки зубами. Глянув на ребёнка, с ним всё было в порядке, я в бешеном азарте подскочила к мешку, быстро развязала тесёмки и, выхватив кинжал, вонзила его рыбе прямо под жабры. А потом ещё пару раз для верности. Хищница ещё какое-то время била хвостом, но после того как ей окончательно отсекли голову затихла.