Порхает мотылек в презренных небесах. Том 1 - Маро Моргана

– Чего? Кто посмел?! – Чжоу уставился на Дун Ляо. Тот был выше и шире в плечах. – А ну ушел отсюда! Или побью и тебя!

Дун Ляо не ответил, резко повернув его руку. Раздался хруст, и Чжоу взвыл, уставившись на сломанное запястье с растопыренными в разные стороны пальцами.

– Еще хоть слово, и следующей полетит голова, – тихо произнес Дун Ляо, коснувшись рукояти меча.

Брызжа слюной, Чжоу отступил и поспешил уйти, сопровождаемый удивленными возгласами.

Девушка не сводила округлившихся глаз с Дун Ляо, который присел напротив, протянув платок. Помедлив, та робко взяла его, спрятав лицо за волосами и стерев с губ кровь.

– Что ты расселась посреди улицы?! – раздался старческий голос. Из Цветочного дома вышла старуха, чье лицо скрывалось за толстыми слоями пудры. – Еще и в таком виде! А ну, живо в дом!

– Снова старуха Юй разбушевалась…

– Пойдем, пойдем, как бы и нам не досталось! А то поколотит еще!

Толпа быстро рассеялась, спеша уйти подальше от Цветочного дома. Раненая нюй юэ поднялась, но вышло у нее это неловко. Она чуть не ударилась коленями об землю, но кто-то подхватил ее под локоть, помогая встать. Обернувшись, она удивленно взглянула на девушку рядом с собой, которая мило улыбалась хозяйке, разве что ее глаза были холоднее замерзшей реки.

– Зачем же вы так с этой девушкой? Помятые цветы пиона потом не расправить.

Хозяйка Цветочного дома тут же сосредоточилась на Ян Юмэй, приметив вокруг нее служанку и охранника. Заметив на поясе последнего проходной жетон в Тайгун, она тут же расплылась в улыбке, с поклонами обратившись к Ян Юмэй:

– Ну что вы, что вы! Мои девочки – самые роскошные цветы в Хэчжоу! Прошу простить молодую госпожу за столь ужасное зрелище. Если вы позволите, я угощу вас чаем.

– Госпожа, не стоит, – тут же зашептала Чунь Цин на ухо.

– Хозяйка Юй весьма вежлива, как же я могу ей отказать? – ответила Ян Юмэй.

Все еще придерживая нюй юэ за руку, она помогла ей подняться по ступеням и войти в Цветочный дом. Внутри был просторный зал с лестницей на второй этаж. В центре расположилась сцена, на которой находились несколько девушек с музыкальными инструментами. По сторонам стояли столики с посетителями, наслаждающимися музыкой и легкими закусками.

На втором этаже столпились нюй юэ, они облегченно вздохнули при виде сестры и зашептались. Старуха Юй гневно зыркнула на них, и девушки ушли, продолжив заниматься своими делами. Тихо успокаивая побитую нюй юэ, одна из молоденьких служанок увела ее в боковую комнату.

– Видите ли, Цветочный дом – одно из старейших мест во всей Великой Ци, – не скрывая хвастовства, произнесла хозяйка, поднимаясь на второй этаж. – Здешние девушки – первые красавицы, которые радуют людей и выступают на праздниках. Даже сам император раньше любил приглашать во дворец кого-то из моих цветов.

Поймав одну из девочек лет десяти, старуха Юй бросила ей:

– Прикажи Синхуа подать чай и еду.

Та закивала, скрывшись на первом этаже. Хозяйка Цветочного дома продолжила нахваливать себя и здешних девушек, словно те были редкими украшениями, которые могут себе позволить далеко не все мужчины.

– Слышала я про этот двор, – прошептала Чунь Цин так, чтобы только Ян Юмэй услышала. – Здесь и правда собраны все самые красивые девушки из Великой Ци, только вот мало кто из них доживает до тридцати. Многие умирают от рук клиентов, а кто-то вешается в комнатах. Об этом не говорят, но энергия у этого места плохая.

Ян Юмэй и сама это ощущала. Здесь преобладала застоявшаяся ци, воздух был тяжелым и гнетущим, а сами нюй юэ весьма подавленными. Их заставляли без выходных обслуживать клиентов, а денег давали так мало, что они не могли себя выкупить и уйти.

Через Цветочный дом проходило много клиентов – от мужчин, которые с трудом наскребли на то, чтобы хотя бы послушать музыку нюй юэ, до богатых чиновников, готовых провести ночь с девушкой, а то и вовсе попытаться ее выкупить. Сколько же слухов здесь было! Это место идеально подошло бы Ян Юмэй.

Дойдя до своего кабинета, старуха пригласила войти. Велев Чунь Цин и Дун Ляо остаться в коридоре, Ян Юмэй села на резную тахту. Комната выглядела изящно, мебель была сделана из редких пород дерева, в вазах из тонкого фарфора стояли застывшие в вечном цветении ветки, а воздух пропитался ароматом благовоний. Старуха Юй не испытывала нужды в деньгах.

– Эти девушки слишком разленились, не могут даже клиентов обслужить, – все сокрушалась старуха Юй, давя на жалость. – Император давно перестал интересоваться Цветочным домом, а императрица И и вовсе запретила моим девочкам входить во дворец для выступлений! Ужасно, ужасно…

Раздался стук, и в комнату, держа в руках поднос, вошла женщина. Взглянув на нее, Ян Юмэй не смогла отвести взгляд, настолько она красива: словно белоснежный лотос на длинном тонком стебле. Парящие голубые одежды украшала серебряная вышивка, а волосы цвета снега были заколоты в высокую прическу с золотыми цветами. Лицо нюй юэ казалось слегка опечалено, а глаза цвета неба едва виднелись из-под длинных ресниц.

Ян Юмэй думала, что больше никогда не увидит чистокровного человека из рода Юнь, но эта девушка… она унаследовала и небесные глаза, и белые, как кость, волосы, своей красотой она напоминала ночной свет древа Цышань.

Поставив на стол поднос, нюй юэ замерла подле старухи, напоминая сошедшее со старого полотна видение. Кто бы мог подумать, что одна из Юнь прозябает в этом месте?

– Нюй юэ рядом с вами… – невольно вырвалось у Ян Юмэй.

– Ее зовут Синхуа, – с гордостью произнесла старуха, радуясь, что на ее цветок обратили внимание. – Попала ко мне, когда ей еще и десяти не было, и из служанки выросла в один из самых прекрасных цветков моего дома. Жаль только, что из-за некоторых проблем она не могла встать с кровати пару лет и дом нес потери.

Синхуа невольно стиснула пальцы, и на ее лице промелькнула боль и обида, но она смолчала. Из-за того, что те, в ком есть кровь рода Юнь, стареют медленнее, Ян Юмэй не могла сказать, сколько нюй юэ точно лет – может, двадцать, а может, она уже прожила больше пятидесяти. Однако ее лицо выглядело весьма молодо, а вот руки… хоть запястья и скрывала ткань платья, Ян Юмэй все равно заметила белые бинты, которые плотно обхватывали кожу. Да и внешне Синхуа не выглядела здоровой – бледная и уставшая, словно только из-за приказа хозяйки она могла стоять и говорить. Ян Юмэй могла лишь догадываться, что эта Юнь не принимает гостей и в основном служит лишь живым украшением, чтобы ее хозяйка могла похвастаться перед другими. Однако странно, что в Хэчжоу не говорят про Юнь из Цветочного дома. Может, она лишь недавно выздоровела и старуха Юй еще не успела показать ее гостям?

– Хозяйка Юй, я бы хотела выкупить у вас Цветочный дом, – произнесла Ян Юмэй.

Старуха поперхнулась чаем и рассмеялась, да так громко, что весь Цветочный дом мог ее услышать.

– Купить у меня то, что приносит мне приличную прибыль каждый день? Девица, даже у императора нет столько денег, чтобы купить Цветочный дом! Я продам его за пятьсот тысяч золотых, не меньше!

Пятьсот тысяч золотых и правда было весьма серьезной суммой, у императора Тай такие деньги могли быть лишь в самые лучшие годы правления. Впрочем, сумма была оправдана: самая лучшая нюй юэ за год может принести от ста тысяч золотых, а если такой цветок не один?

Убедившись, что дверь закрыта, Ян Юмэй разжала кулак, и в комнате стало темно. Смех старухи резко прервался, а взгляд замер на парящем в паре цуней [45] от ее лица кровавом мотыльке. Он не махал крыльями, словно замер в воздухе, но внушал такой ужас, что дрожали кости.

Не выдержав, Синхуа упала на пол и испуганно зажала ладонями рот. Старуха попыталась отползти, но мотылек не отставал, испуская алое сияние вокруг себя. Рот хозяйки Юй раскрылся, и оттуда тонкой струйкой выплыла кровь, поглощаемая мотыльком. Так продолжалось до тех пор, пока от старухи не остались лишь кожа и кости, напоминающие палки. Мотыльков же было теперь два – подлетев к Ян Юмэй, они уселись на ее пальцы, став не более чем изящными колечками.