Тёмная судьба (ЛП) - Ньютон Ив

Третья и четвертая руны даются легче, как будто тело Изольды теперь отторгает чужеродную магию. С каждым извлечением она дрожит всё сильнее, серебряное сияние под её кожей становится ярче по мере того, как её сила освобождается от контроля Блэкриджа.

Трансформация Уильяма продолжается с каждой внедрённой руной. Его тело становится более плотным, более реальным. Его дыхание становится прерывистым по мере того, как магия переписывает его существование, привязывая его к этому миру с помощью рун, пропитанных кровью Изольды.

К пятой руне процесс приобрёл свой собственный ритм. Извлекай, перекладывай, наблюдай, как Уильям становится более здоровым, более живым. Теперь его кожа порозовела, мышцы стали рельефными и твёрдыми под моими руками, когда я вгоняю шип в его плоть.

- Шестой находится у основания твоего черепа, - предупреждаю я, направляя острие. - Будет хуже.

Изольда издаёт звук, похожий то ли на смех, то ли на рыдание.

- Просто продолжай в том же духе, чёрт возьми.

Я вжимаю шип в нежную кожу у основания её черепа, и всё её тело содрогается. Серебристый свет вырывается наружу, ослепляя своей интенсивностью. Камни вокруг нас светятся, реагируя на её высвобожденную силу.

Кассиэль изо всех сил пытается удержать её, пока она бьётся, её крики становятся такими кошмарными, что у меня волосы на руках встают дыбом. Шестая руна глубоко внедрена в тело, обёрнута вокруг нервных окончаний, которые напрямую соединяются с её мозгом.

- Си-Джей, - предупреждает Кассиэль напряжённым голосом. - Её сила дестабилизирует.

- Я знаю, - рычу я, орудуя шипом с хирургической точностью, несмотря на хаос энергии, бушующий вокруг нас. Лес дрожит, деревья сгибаются, словно от боли Изольды. - Почти на месте.

С последним движением шестая руна ослабляет хватку. Когда она высвобождается, по поляне прокатывается ударная волна силы, отбрасывающая Кассиэля назад. Серебряная кровь после этого извлечения течёт по-другому. Он парит в воздухе, образуя замысловатые узоры, прежде чем снова опуститься на кожу Изольды.

Уильям уже почти полностью восстановился, его тело ниже пояса стало твёрдым, а торс колеблется между материальным и призрачным состояниями. Его глаза горят от голода, когда он смотрит на шестую руну, сияющую на кончике шипа.

- Отдай её мне, - требует он звучным и живым голосом.

Я приставляю шип к основанию его черепа, и он наклоняет голову вперёд в ожидании. Шип входит с удивительной лёгкостью, с готовностью принимая то, что было украдено у Изольды. Руна отделяется с тихим щелчком, и голова Уильяма откидывается назад, из его горла вырывается крик удовольствия и боли.

- Последняя, - шепчет Изольда срывающимся от крика голосом. - В макушке.

Это та, которой я боялся. Руна на её макушке, та, что пульсировала зловещим чёрным светом. Я осторожно вставляю шип, но затем делаю паузу. Пожимая плечами, я думаю: «К чёрту всё это», и использую свою вампирскую скорость, чтобы сделать это как можно быстрее. Меньше чем через секунду всё готово.

- Чёрт! - Изольда кричит, когда с её короны срывают последнюю руну, её спина выгибается дугой от камня в сильном спазме.

Чёрно-серебристая сущность седьмой руны извивается на острие, как живое существо, пульсируя тёмной энергией, от которой у меня сводит желудок. В отличие от других, эта руна кажется разумной, осознающей и разъярённой тем, что её удалили.

Уильям уже почти полностью восстановился, его тело стало твёрдым от ступней до основания черепа. Только его лицо всё ещё колеблется между материальным и призрачным, но его глаза горят от напряжения, когда он смотрит на последнюю руну.

Изольда приподнимается на дрожащих руках, серебряная кровь всё ещё стекает по её спине светящимися ручейками, когда я наклоняюсь над Уильямом и снова, используя свою вампирскую скорость, вгоняю руну ему в макушку.

Руна проникает в голову Уильяма со звуком, похожим на раскат грома. Его тело напрягается, каждый мускул напрягается, когда последняя часть системы мониторинга Блэкриджа интегрируется в его новую телесную форму. Чёрно-серебристая энергия пронизывает его насквозь, освещая вены, словно грозовой разряд, запертый под кожей.

- Уильям? - вздыхает Изольда.

Он не отвечает. Седьмая руна, соединяющая корону, завершает цикл. Остальные шесть рун вдоль его позвоночника загораются в определённой последовательности, создавая каскадную энергетическую сеть, пульсирующую в ритме сердца, которое не билось уже сто лет.

Затем, в последней сильной конвульсии, Уильям падает лицом вниз на камень.

На поляне воцаряется тишина. Воздух кажется заряженным, наэлектризованным, как будто молекулы перестроились из-за того, чему мы только что стали свидетелями. Я осторожно протягиваю руку, чтобы коснуться плеча Уильяма, почти ожидая, что моя рука пройдёт сквозь него.

Этого не происходит. У него тёплая, твёрдая кожа. Живая.

- Сработало? - спрашивает Кассиэль.

Прежде чем я успеваю ответить, Уильям протягивает руку и с сокрушительной силой сжимает моё запястье. Он переворачивается, его глаза распахиваются, и я обнаруживаю, что смотрю в радужки, переливающиеся серебристым, чёрным и изумрудно-зелёным цветом. Это настоящий шторм силы и голода.

- Я жив, - шепчет он. Он отпускает меня и садится, глядя на свои руки, переворачивая их, чтобы рассмотреть каждую линию, каждую складочку. Затем он прикасается к своему лицу, груди, рукам, удивляясь прочности своего собственного существования. - Я жив, - повторяет он, на этот раз громче, и смех вырывается из глубины его души. Это прекрасный и в то же время ужасный звук. Это ликование человека, которому столетие было отказано во всём.

Я отступаю, давая ему пространство.

Изольда смотрит на Уильяма широко раскрытыми глазами, её обнажённая кожа слабо светится в лунном свете, серебристая кровь всё ещё сочится из семи ран.

- Уильям, - шепчет она, протягивая к нему руки.

Он поворачивается на её голос, и выражение, появляющееся на его лице, поражает своей напряжённостью. Голод, собственничество, благодарность и что-то более тёмное, что-то первобытное, от чего мои метки горят у меня под кожей.

- Моя королева, - выдыхает он, а затем начинает двигаться быстрее, чем я ожидал от человека, который только что восстановил физическую форму. Он прижимает её спиной к камню, и их губы встречаются в страстном, отчаянном поцелуе. Руки Уильяма запутываются в её волосах, он прижимает её лицо к своему, словно боится, что она может исчезнуть, прежде чем они опустятся ниже, и возится с пуговицей на её джинсах.

Стоя вдвоём, они рвут друг на друге одежду.

Кассиэль со своего места с интересом наблюдает за происходящим.

- Не за что, - выдавливаю я из себя, прислоняясь спиной к дереву и наблюдая, как они пожирают друг друга.

ГЛАВА 14

ИЗОЛЬДА

Его губы обжигают мои, и это не имеет ничего общего с тем призрачным холодом, который я чувствовала раньше. Уильям теперь - огонь и ярость, его новообретённое тело восхитительной тяжестью прижимает меня к пропитанному кровью камню. Его сердце бешено колотится у меня в груди, чудо его воскрешения ощущается между нами с каждым бешеным ударом.

- Изольда, - рычит он мне в губы, и моё имя звучит как благословение. Его руки повсюду: в моих волосах, сжимают моё горло, скользят вниз, чтобы обхватить мои груди с собственническим голодом. - Моё спасение. Моя королева.

Я выгибаюсь навстречу его прикосновениям, моё тело поёт от облегчения, когда боль от извлечения переходит в нечто более острое и требовательное. Руны исчезли, их тайный контроль больше не отправляет мои данные Блэкриджу. На их месте чистая, ничем не сдерживаемая потребность.

Уильям стягивает с меня джинсы. Я помогаю ему, сбрасываю их, внезапно испытывая отчаянное желание почувствовать его рядом с собой. Его одежда уже превратилась в лохмотья, костюм столетней давности разлетается на куски, обнажая бледную кожу, которая светится жизненной силой.