Четвертый брак черной вдовы (СИ) - Лакомка Ната

Слоняться по незнакомому провинциальному городку, где вчера чуть не получил локоть железа в кишки — вовсе не забавно. Но у него было дело, и он намеревался его выполнить.

Катарина ошибалась — его мало кто узнавал в городе, и, расспросив прохожих, которые сонно хлопали глазами и позевывали, Хоэль через три четверти часа добрался туда, где хранились денежки донны вдовы — в банк Медичи.

Вернее, не в сам банк, а в его отделение.

Дом был добротным, окружен высоким забором, и встретили Хоэля верзила, вооруженный до зубов, и злобный пес — который так и брызгал слюной, давясь на поводке.

— Щеночка убери, — дружелюбно посоветовал Хоэль, потирая кулак о ладонь вовсе не дружелюбно.

В вольере за спиной верзилы бесновались еще три огромных пса. При виде посетителя, они начали бросаться на решетку, захлебываясь лаем.

— Кто там, Панчо? — послышался голос из дома.

— Скажи, что прибыл герцог дель Астра и желает видеть лично дона Вилфредо. По очень важному делу, — подсказал Хоэль.

Лицо верзилы не выразило ничего, но глаза так и впились в Хоэля. Потом он кивнул и закрыл ворота. Впрочем, ждать пришлось недолго. Не менее, чем через две минуты его впустили и проводили в дом. Верзила Панчо свистнул собакам, и те перестали лаять, виляя хвостами и глядя так умильно, словно Панчо был сахарной косточкой.

Дон Вилфредо оказался типичным банкиром в представлении Хоэля — маленьким, толстым, в парике и в белом стоячем воротничке. Кабинет у него тоже был под стать — скромный, просто обставленный, но перья были самые лучшие, а чернильница — из агата с позолоченной пробкой.

— Очень рад видеть вашу светлость, — заюлил банкир, предлагая гостю присесть в удобное кресло и придвигая графин с лимонадом.

Панчо окинул Хоэля подозрительным взглядом и удалился, прикрыв двери, но далеко не ушел, потому что в коридоре слышалось собачье поскуливание.

— Чем обязан такой чести? — суетился банкир вокруг посетителя. — Обычно с клиентами работают мои помощники, но вы пожелали встретиться лично, и я не мог отказать

— Да вот женился, — сказал Хоэль небрежно, отказываясь от лимонада, — и стало интересно — а кроме титула деньги мне полагаются?

Он сразу понял, что не ошибся — взгляд у дона Вилфредо стал холодным и цепким, хотя улыбка порхала на губах, как бабочка.

— Сожалею, ваша светлость, — запел он, — но всеми капиталами распоряжается ваша милая жена.

— Всеми? — уточнил Хоэль. — А состояния покойных мужей?

— И ими тоже, — любезно объяснил банкир. — Только донна Катарина является полноправным владельцем всего состояния. По воле ее покойного отца, все должно перейти дочери и ее детям.

Хоэль мигом насторожился:

— А что, есть дети?

— Увы, нет, добрый дон, — скорчил скорбную мину банкир, — но мы не теряем надежды.

— Вы тоже в этом участвуете? — не скрывая насмешки, спросил Хоэль.

Дон Вилфредо понял промашку и поспешил объясниться:

— Конечно же, я не так выразился! Глупо получилось, прошу меня извинить! Просто мы все так переживаем за бедную Катарину

— А каково состояние моей жены? — перебил его новоявленный герцог.

— Состояние дель Астра только в золотых слитках оценивается — затянул банкир.

— Покажи документы, — велел Хоэль.

Петь банкир сразу же перестал, и это не могло не насторожить.

— Покажи завещание и бумаги по капиталам покойных мужей, — развалившись в кресле, Хоэль наблюдал за ним из-под полуопущенных ресниц.

— Сожалею, — ничуть не смутился дон Вилфредо и огорченно развел руками, — но бумаги хранятся в столице, в головном отделении Я запрошу их, если угодно, но это займет время и

Хоэль вскочил из кресла так стремительно, что дон Вилфредо не успел и глазом моргнуть, а в следующее мгновение банкир оказался прижатым правой щекой к столешнице и только хрипел, потому что стальные пальцы передавили ему кровоток на горле. Парик свалился на пол, и Хоэль брезгливо пнул его к стене.

— Брехню оставь собакам, — сказал он тихо и ласково, вытягивая из позолоченного подстаканника перочинный нож. — И врать мне не надо, я это очень не люблю. Так что сейчас ты покажешь мне бумаги, и, желательно, оригиналы. Говорят, ты — крестный дочери доброй донны Флоренсии? Ни за что не поверю, что эта умная женщина будет держать подлинники где-то и у кого-то, а не у любовничка под боком.

Дон Вилфредо бешено завращал глазами, уже багровея, и только тогда Хоэль чуть ослабил хватку, давая банкиру глотнуть воздуха, но продолжая держать его прижатым к столешнице, прихватив за мясистое ухо.

— Как вы о донне Флоренсии — тут же заблажил банкир, когда смог говорить, но нож возле самого носа заставил его замолчать.

— Прости, если ошибся, — произнес Хоэль добродушно, — но бумаги ты мне покажешь, если не хочешь остаться без уха. Ведь не хочешь? И не думай, что твой псарь поможет. Ты же про меня слышал? Кого молния в башку долбанула, тому ничего не страшно.

Банкир хрюкнул, но звать на помощь охранника не спешил.

— Где у тебя документация? — продолжал допрос Хоэль. — Здесь? Нет, не здесь, конечно. Ты ведь тоже предусмотрительный. Покажешь? Ну вот, я в тебе ничуть не сомневался

Верзила Панчо очень удивился, когда дон Вилфредо — встрепанный, красный и без парика, повел герцога дель Астра на чердак — в святая святых. Дон Вилфредо не звал на помощь, но охранник заподозрил неладное и преградил путь.

— Посторонись, псарь, — посоветовал ему Хоэль с улыбкой, не предвещающей ничего хорошего. — И сучку свою убери. Я страх как не люблю сучек.

Панчо никогда не отличался смекалкой, но что-то подсказало ему, что лучше бы не связываться с герцогом, про которого много чего болтали. С другой стороны — платили ему не за сообразительность. Поэтому он, помедлив секунду, приспустил собачий поводок:

— Полегче с хозяином, а то собаку натравлю.

Дон Вилфредо посмотрел на него с такой надеждой, что охранник понял — дела плохи, надо действовать, и отпустил собаку.

Сука полетела, как стрела, захлебываясь лаем и слюной, и прыгнула, пластаясь в воздухе, и сразу метя в горло. Дон Вилфредо дико завизжал, закрываясь руками, но Хоэль одним движением отшвырнул его в сторону и кулаком ударил собаку в нос. От удара сука улетела на добрых пять шагов и позорно сбежала, не обращая внимания на свист Панчо.

— Я же предупреждал тебя, псарь, — сказал Хоэль скучающим тоном, направляясь к Панчо и разминая на ходу пальцы.

Тут Панчо проявил невероятное движение мысли — он не стал дожидаться, пока господин герцог до него доберется, и сбежал следом за побитой собакой. Проводив его взглядом, Хоэль помог банкиру подняться. То есть попросту взял его за шиворот и вздернул на ноги.

— Человек умный, а дураков держишь. Вот если бы тебя собака покусала, разве было бы хорошо? — читал он нравоучения дону Вилфредо, пока поднимались на чердак по винтовой лестнице. — Да и мало того, что слуга дурак, еще и охранник никакой. Если меня — благородного дона, верного слугу короны испугался, то что будет, вздумай на ваш банк напасть Амарго Парго?[1] Эх, вот как ты охраняешь денежки клиентов

Нужные документы нашлись на чердаке, запертом на пять хитрых замков. Устроившись прямо на сундуке, где лежали долговые расписки, облигации и договоры, Хоэль долго и внимательно читал завещание покойного коннетабля дель Астра, первый брачный договор, второй, третий

— Поправь-ка меня, если я ошибаюсь, — обратился он, внимательно все изучив, — получается, что все состояние дель Астра оставил дочери? Ни гроша жене?

— Дон Балтасар очень любил дочь, — скорбно подтвердил банкир. Сейчас он растратил всю свою профессиональную учтивость и выглядел жалко — щеки обвисли, взгляд был затравленный, а больше всего его пугал перочинный ножик, которым Хоэль для удобства чтения водил по строкам.

— Любил — это одно, а вот обделить жену — другое.

— Донна Флоренсия сама попросила его об этом, — тут же объяснил банкир. — Она не хотела, чтобы в народе ее называли злой мачехой, укравшей кусок хлеба у бедной сиротки.