Давай поиграем, дракон! (СИ) - Тараторина Даха

Меньше всего на свете агенту Пижме хотелось проверять, какие следы на трупе оставляет сгусток магии. Что-то подсказывало, что горящий шар не оставит частей тела, которые смогут начать вонять. Желание поискать на стенах беседки другие обугленные ореолы тел стало нестерпимым, но привычка сработала быстрее, чем госпожа Адекватность, захаживающая в её голову всё реже и реже, попросила вести себя как послушная девочка.

Агент подцепила ногой колено противницы, уклоняясь от сорвавшегося с пальцев пульсара. Тот увяз в сырой земле, сыто чавкнув, хорошенько опалил волосы, но не лишил головы, а это главное. Какая невестка не мечтает накостылять свекрови? Пижма, вообще-то, об этом не успела задуматься, но нужда заставила. Она дёрнула Ленору за руку, подхватила задравшуюся юбку и, дезориентируя, накинула на лицо врага.

Усевшись сверху, придерживая тряпки, спутывающие женщину, она уточнила:

— Вы только не подумайте, что я вас не уважаю. Я вас вот как уважаю! — она чуть подпрыгнула, устраиваясь поудобнее на заду уткнутой лицом в землю соперницы. — И очень надеюсь, что это не испортит наших отношений, матушка!

— Ничего не могу обещать! — прохрипела Ленора.

— Эй! Я всего лишь поддерживаю разговор! Вы решили, что я намерена использовать вашего сына? Так вот нетушки! Каюсь, я успела неплохо перед ним провиниться. Исключительно по незнанию и наивности!

— Да ты прямо воплощение наивности!

Пижма метко сплюнула между ветвей беседки:

— Случается иногда. Ну так я ничуточки не желаю ему зла! Более того, он меня нанял как своего телохранителя и я не намерена из этой роли выходить!

Ленора перестала дёргаться и, как могла, обернулась:

— Так ты не собираешься выходить за него замуж?

— Боже упаси!

Дракониха возмущённо задёргалась:

— То есть как это? Он недостаточно хорош для тебя?

— Что вы! — Пижма ласково вжала почти освободившуюся противницу в землю, дабы не провоцировать дальнейший конфликт. Хотя куда уж хуже? — Лёня — очаровашечка!

— И без тебя знаю.

— Но мы знакомы два дня! Какой замуж? Мне не настолько невтерпёж! Просто ваш Ювеналий на меня слегка обиделся за то, что я ему не помогла с одним дельцем, вот и…

— Вот ты сразу так не могла?! — Ленора резко мотнула головой, и Пижма с хрустом впечаталась в стену, очень надеясь, что хруст произвели ветки, а не кости. — Значит, ты не угодила Ювеналию?

— Ну да…

— Можешь не продолжать. Что бы тебе ни было нужно, я тебе это дам. При условии, что председателю это не понравится, разумеется.

Пижма не стала шутить, что председателю однозначно бы не понравилось, если бы на неё переписали имение и все причитающиеся к нему деньги, просто облегчённо кивнула.

— Леонард решил прикрыть тебя свадьбой? Уверена, старый хрыч прицепился к тому старому закону по попаданцев! Что ж, дорогая невестка, — Ленора попыталась отряхнуть юбку от земли, но с неудовольствием отметила, что это дело бессмысленное. — Считай, у тебя есть моё благословение.

— А-а-а…

— А, и Сэма, разумеется, тоже.

И что теперь? Если обе выжили, знакомство со свекровью считается успешным? Кажется, в этом мире да.

— А-а-а-апчхи! — громогласно чихнула Ленора уже на пороге, тут же снова принимая невозмутимый вид, потрясающе контрастирующий с наливающимся под глазом синяком, про который агент не рискнула ей сообщить. — Ненавижу розы!

— Тогда почему бы вам от них не избавиться?

Ленора посмотрела на сад так, как смотрят лишь на кладбище, и внезапно с нежностью улыбнулась:

— Потому что их обожал мой старший сын.

Глава 8. А ты меня любишь?

Любила ли Пижма роскошь? Нет, как можно?! Она ведь не какая-нибудь сопливая девчонка, мечтающая о нелёгкой принцессьей доле, требующей ежедневно выбирать, обрядиться в голубое платье или в розовое! Пижма — взрослая серьёзная женщина, боец, агент безопасности, принимающий тяготы и лишения как должное. И она не получала ни малейшего удовольствия, нежась сейчас в ванне, наполненной пеной и горячей водой (комфортабельное какое-то средневековье!), отмачивая стёртые ноги, натираясь душистыми маслами и поглощая в немеряных количествах местный аналог винограда, истерически визжащий в момент поедания, но сочетающий в себе невероятный вкус мёда, хмель качественного пива и запах жареных семечек.

— Нет, дорогая, они не живые, хотя так было бы, конечно, веселее, — успокоила её за ужином Ленора, — просто скрипучие. Но, согласись, вкус того стоит.

— Стоит, — поковырявшись в ухе после очередного визга, согласилась Пижма и закинула в рот ещё пару ягод.

Агент машинально вытерла мокрым предплечьем скатывающийся от жары по лбу пот и зашипела: ожог от знакомства со свекровью обещал сходить долго. Правда, как выяснилось, медицина на Лимбе, несмотря на наличествующую магию, не более развита, чем на земле, так что и Леноре придётся избавляться от фингала народными средствами — льдом и сказками о том, что случайно упала.

Когда женщины под ручку, щебеча и воркуя, вплыли обратно в дом, Леонард уже стоял наготове со склянками отваров в одной руке и кувшином вина в другой. Новоявленные подружки, не сговариваясь, выбрали второе и ещё долго, отправив мужчин подальше, обменивались советами по воспитанию мужей. Узнав, что в своём мире Пижма работала, госпожа Ангуссон аж поперхнулась дымом:

— Смею надеяться, исключительно ради своего удовольствия? — уточнила она.

— Ради удовольствия иметь свою квартирку и не иметь слишком близких знакомств с коллекторами. Ну и поесть иногда хочется.

— Это бесчеловечно! Нет, разумеется, в нашем мире многие женщины тоже работают. Есть селяне, вынужденные трудиться в полях, торговки, кухарки, служанки… Но ты, милочка, выглядишь слишком привлекательно, чтобы утруждать себя подобными мелочами. На что же тогда муж?!

Пижма отметила, что Лимб с его правилами определённо нравится ей всё больше. И правда, на что же тогда муж? Впрочем, теорию самореализации и любимого дела никто не отменял. Девушка благодарно приняла набитую трубку, так и эдак повертела её, попыталась неумело раскурить, шарахнулась, когда Ленора, выщелкнув из пальцев огонёк, взялась помочь.

— Вот за что ты мне нравишься: я только руку подняла, а ты уже к драке готова!

— Это рефлекс, — отложила Пижма трубку, — ничего, если я по-простому?

Ленора внимательно следила, как невестка, коей по должности полагалось изображать воплощение нежности и невинности, сноровисто сооружает самокрутку.

— И мне сделай, — заинтересовалась она.

— Ну так у нас всё иначе устроено, — самокрутка получилась аккуратненькая, почти профессиональная, и Пижма с тоской вспомнила весёлые студенческие годы, когда она вот так же курила с поймавшим её на горячем преподавателем. Мужик оказался на диво понятливым и шутливым, отобрал у нарушителей спокойствия из двести седьмой, посмевших травить анекдоты после одиннадцати, пачку чипсов и ещё полночи рассказывал, что, может, всю жизнь мечтал вот так по-простому со студентами посидеть, а они его боятся и чураются. Пижма тоже боялась и чуралась и вообще была уверена, что следующее утро станет её последним перед исключением, поэтому с высоты девятнадцатилетнего опыта рассказывала старику, как тяжело заводить друзей и как легко они отваливаются, как только дружить становится чуть сложнее. На следующее утро её не исключили. И через неделю. И через месяц тоже. А в конце семестра, поймав на себе заговорщицкий взгляд старого хитреца, она осмелела настолько, что, припозднившись, повторила посиделки на кафедре, правда, уже со своим тортиком. Словом, автомат по связям с общественностью она получала до самого выпуска: старикан справедливо решил, что, раз уж она сумела поладить с ним, то ни с какой другой общественностью проблем не возникнет.

— Так как же всё устроено у вас? Всех женщин вынуждают по-рабски работать?

— Вообще всех. Дети, старики и инвалиды тоже не в безопасности, — преувеличила Пижма. — Да нет, это я шучу. Я бы, например, не могла сесть на шею мужику.