Империя огня. Амнезия в подарок (СИ) - Грин Агата

— Разве имеет значение, что мне интересно? Я смиренно принимаю ваше решение, эньор.

— Когда-нибудь вы поймете, что я позаботился о вас наилучшим образом. Идите, Валерия. И помните: я не прощу вам ошибок. Завтра вам будет предоставлен шанс начать новую достойную жизнь. Если вы упустите этот шанс… что ж, это ваш выбор.

— Нет, это ваш выбор, «отец», — возразила я.

Лицо мужчины окаменело, но мне было уже все равно. Я поспешила покинуть кабинет.

Глава 9

Я шла в свою комнату; перед глазами стояла пелена, горечь подкатывала к горлу.

Что в голове у этого человека? Зачем он настолько усложнил ситуацию? Что мешало ему запереть меня в каком-нибудь доме, а то и тюрьме, раз он счел, что я связана с Блейном? Зачем было тащить меня в замок к своей исстрадавшейся жене, к наследнику? Зачем это все?

— Эньора! — обрадованно воскликнула Нереза, вышедшая мне навстречу. — Вот и вы! А я вас обыскалась.

Я остановилась резко, будто передо мной стена выросла, и посмотрела на женщину. Только ей и есть до меня дело, но лишь потому, что таков приказ Гелла: оберегать меня, следить за мной, чтобы ни единого просчета. Она всегда рядом, но она чужая, и, в отличие от своей открытой сестры Ули, закрыта и немногословна.

— Что-то случилось? — спросила она с беспокойством.

— Ничего, — сухо соврала я... а потом мои губы задрожали, потому что на самом деле кое-что случилось, и кое-что ОЧЕНЬ серьезное. Я одна, в чужой стране, где все ко мне относятся с опаской, я ничего о себе не помню, и если что, меня не просто могут замуж выдать против воли, а кокнуть да закопать в лесочке.

Мое лицо сморщилось; я отвернулась и закрыла его руками, стыдясь своих слез.

Случилось неожиданное: Нереза подошла ко мне и обняла, словно защищая от всего мира.

— Поплачь, девочка, поплачь, — прошептала она, — а потом мы решим, как тебе помочь.

Я и поплакала, вдоволь поплакала, и, когда мой нос совсем разбух, Нереза повела меня в комнату. По пути, к счастью, никто нам не встретился.

— Что случилось, эньора? — спросила женщина, как только мы оказались на безопасной территории.

Я шмыгнула носом и еще раз на нее посмотрела. Она все это время была добра со мной и очень услужлива, но все равно держалась отстраненно. Я дала слабину от разочарования в Гелле, от страха перед будущим, и, возможно, прошлым и, самое главное – от одиночества. Но причину назвала другую.

— Меня хотят выдать замуж, — пожаловалась я.

— Так ведь вы этого и хотите, эньора, только о том от вас и слышу.

— Да, но я хотела сама мужа выбрать, а мне хотят всучить какое-то бревно.

— Какое бревно? — деловито поинтересовалась Нереза.

— Незнакомое… это какой-то доверенный человек эньора.

— Так вы его не видели? Зачем же тогда переживать зазря? Вот поглядите на него, потом и будете думать.

— А что тут думать? — протянула я, утирая платком слезы. — Наш хозяин чурбан, какое у него может быть доверенное лицо? Такое же бревно. И еще, Нереза… Я тут узнала, что ситуация поменялась и меня уже не любовницей эньора считают, а его незаконнорожденной дочерью. Это так? Об этом судачат в замке?

Вместо того чтобы как обычно, с самым равнодушным видом сказать «Не знаю, эньора», служанка вздохнула, присела рядом со мной на кровати и произнесла:

— Да, теперь все склонны думать, что вы дочь нашего хозяина. Раньше вас считали прелюбодейкой, а теперь – дочерью прелюбодейки.

— В общем, ничего не изменилось. Как я была непонятной девкой в глазах общества, так и осталась.

— Не расстраивайтесь. Что такое слухи? Так, листочки, гонимые ветром. Стихнет ветер, и они улягутся. Вы лучше подумайте о том, как устроить свою судьбу. Позвольте, я дам вам совет?

Заплаканная, я кивнула.

— Приглядитесь к человеку, которого эньор выбрал вам в мужья. Если он не глуп, не злобен и не скуп, значит, с ним можно будет жить. Вам, в вашем положении, надо думать не о любви, а об удачном браке. Главное для вас – получить свой дом и научиться управлять мужем. Поверьте мне, эньора, это совсем не сложно. Покуда был жив мой, без меня и шагу ступить не мог.

— Так вы вдова… мне очень жаль, Нереза.

— Жизнь такая – порой дает, порой отнимает… И пока жизнь дает вам блага, берите.

— А если это не блага, а наоборот?

— Разберетесь, вы смышленая. Хотите ромашкового чаю? Вам надо успокоиться и хорошенько выспаться, денек-то завтра будет сложный.

Еще разок шмыгнув носом, я кивнула. Нереза подошла к шнурку для вызова слуг, висящему у двери, потянула за него, и ободряюще мне улыбнулась.

— Нереза, — спросила я, — а что вы обо мне думаете?

— Вы мне по нраву, эньора Валерия, — ответила женщина; надеюсь, честно. — И мне кажется, эньору Геллу вы тоже нравитесь. Поэтому он и не ругается на слухи о том, что вы его дочь.

«Более того, он сам их распустил».

—…А что? — продолжила размышлять служанка. — По возрасту вы очень даже годитесь ему в дочери. И кудри у вас обоих такие красивые.

— Кудри – это, конечно, аргумент, — усмехнулась я, и заметила, как внимательно Нереза смотрит на меня.

Не с тем ли связана перемена в ее отношении ко мне, что она и сама считает, что я дочь Гелла, и вешала ей лапшу на уши, рассказывая сказки о своей прошлой жизни? Да и Кинзия ни слова мне больше о моем положении не сказала…

— А еще, — добавила Нереза, — вы самая красивая девица в округе. Пока вы не выйдете замуж и не нарожаете выводок детишек, о вас так и будут судачить всякое. Не только в прелюбодейки запишут, но и в полюбовницы самого Блейна.

«Кое-кто уже так считает», — подумала я.

Нереза абсолютно права: мне надо выкинуть романтические мечты о великой любви из головы и подойти к браку со всей серьезностью. Что мне сейчас важнее всего? Вырваться из лап Гелла. Это я и сделаю.

***

Платье было прекрасное: атласное, легкое, струящееся, оно прекрасно село на меня, летящие полупрозрачные рукава напоминали крылья лебедушки, а золоченый поясок замечательно подчеркнул талию. В этом платье я действительно была похожа на эньору, девушку драконова происхождения… которая выбрала цвет, который ей категорически не идет.

Теплый золотисто-бежевый цвет платья неудачно подсветил мои кожу и волосы, так что выглядела я в нем болезненно.

— Очень красиво, — неубедительно солгала Нереза.

Я укоризненно покосилась на служанку, и та, кивнув, сказала со вздохом:

— Вы правы, это ужас.

— Это она нарочно, — промолвила я, крутясь перед зеркалом и жалея, что такое великолепие мне не подходит.

— Госпожа просто следовала приличиям, — вступила за Кинзию Нереза. — Незамужним девушкам не подобает носить яркие платья. Следует выбирать светлое, миленькое и незатейливое…

— Вот в своем незатейливом и пойду, — решила я. — Помогите раздеться, пожалуйста.

— Ох и не понравится же это госпоже, — пробормотала Нереза, но сама уже была рядом и начала ослаблять шнуровку по бокам.

— Честно говоря, плевать мне на вашу госпожу, и плясать под ее дудку я не буду.

Избавившись от платья, я подошла к шкафу и выбрала другое, синее, простого кроя, без единого декоративного элемента и с обычными рукавами. Я его еще ни разу не надевала.

— Это, — указала я на платье.

— Очень уж простое, — с сомнением протянула Нереза.

— Это.

Оказалось, что это платье не предназначено для «натягивания» на обычные сорочки – та, что была на мне, некрасиво топорщилась у ворота, да и руки вдеть в рукава никак не получалось. Попыхтев, я с помощью Нерезы сняла платье, а потом и сорочку, и надела платье прямо так, на голое тело – если не считать панталон, корсета и чулок.

— А как же сорочка? — спросила Нереза. — Разве можно вот платье носить?

— Можно, если осторожно, — задумчиво проговорила я, подходя к зеркалу.

Теперь-то я выглядела, как надо: заиграли нужные нотки в темных глазах, в волосах, кожа стала казаться еще более белой. Плотная ткань платья, плотно облегающая фигуру, сделала меня выше и стройнее на вид, золоченый поясок от предложенного Кинзией платья подошел и здесь. Я перекинула косу на грудь, и, еще разок на себя посмотрев, сказала Нерезе: