Сердце фавна (СИ) - Осокина Анна

Отстранилась от полковника и посмотрела на его лицо. Он качал головой, прикрыв глаза. Мне показалось, он едва сдерживает слезы.

— Я мог все решить мирным путем, — все еще не открывая глаз, неожиданно твердым голосом со стальными нотками сказал он. — Но поддался эмоциям, слишком испугался за тебя.

— Тебя никто не сможет обвинить в превышении полномочий. Я буду свидетельствовать, что ты не мог бы поступить по-другому.

— Меня никто и не обвинит. Это попытка побега опасного преступника. С точки зрения закона, я лишь выполнял свою работу. Напишу рапорт, на этом все.

— Но?..

— Но все же я мог обойтись без кровопролития.

— А если бы при этом он убил меня?..

***

Мужчина посмотрел на меня с затаенной болью в глазах.

— Ани, пожалуйста, не трави душу… Проблема решена.

— Мне жаль, что это пришлось сделать именно тебе, — прислонилась лбом к его лбу.

Иногда слова бывают лишними. Тогда был именно такой момент. Фавн прикрыл глаза и позволил себе помолчать, тишиной отдавая дань своей скорби.

Несмотря на особенности работы, во время которой мне постоянно приходилось контактировать с людьми, в личную жизнь я впускала новых людей очень неохотно. Мне всегда было довольно трудно открыться. И возлюбленные, и друзья всегда становились таковыми и получали в моих глазах негласный статус только спустя довольно продолжительное время.

И я искренне недоумевала, что случилось со мной и почему с полковником мы сошлись так стремительно. Служебный роман — это не про меня. За все восемь лет работы не случалось даже намека на что-то подобное. И дальше легкого флирта и милых разговоров, которые иногда помогали добывать эксклюзивную информацию, не заходило. Что же происходит сейчас? Неужели решение о разводе так ударило в голову?

Мы вылезли из ванны. Пока фавн вытирался, я подошла к большому зеркалу над раковиной и нахмурилась. Синяк на виске выглядел так, будто ему уже около недели, а ведь он появился у меня пару часов назад и выглядел отвратительно, как будто яблоко упало с дерева и подгнило на ударенном боку. А теперь кожа на виске посветлела.

— Ты тоже это видишь? — не поверила я глазам и повернулась к Грегу.

— Вижу что? — не понял тот.

— Мой синяк, он как будто не такой яркий.

Мужчина пожал плечами.

— Не думаю, что так быстро могло что-то поменяться, тебе кажется.

Фавн бережно завернул меня в пушистое белое полотенце, крепко обняв. А потом, не разворачивая, подхватил на руки и понес в кровать. Да и черт с ним, с синяком этим, когда тут такое…

— Осторожнее, так и привыкнуть можно к тому, что ты меня все время на руках таскаешь, — уткнулась ему в шею носом, вдыхая чистый аромат кожи, пока он не успел нанести на себя никакие другие запахи. И от этого организм сходил с ума.

Грег коротко хохотнул.

— Так привыкай, мне не в тягость.

Я промолчала. Не хотела портить чудесный момент разговорами о том, что мы совсем скоро разойдемся своими дорогами. Но я постараюсь запомнить каждый день, проведенный рядом с ним. А особенно — ночи.

И все же полковник сам нарушил ту романтичную атмосферу, которая подбиралась к нам со всех сторон.

За окном уже стемнело. В кровати я, подобно бабочке, освободилась от кокона-полотенца и теснее прижалась к нагому телу полковника. Он, как всегда, пылал. И к этому я тоже уже начинала привыкать. Я вообще люблю тепло. Холод мне всегда в тягость, поэтому рядом с ним находиться было вдвойне приятно.

— Ани… — начал он тихо. Мне показалось, что мужчина собирается с мыслями или с духом, чтобы мне о чем-то сказать. Мимо воли немного напряглась. — Ты же понимаешь, что об этом инциденте нельзя писать?

Эти слова снова заставили меня расслабиться. Если он хотел поговорить всего лишь об этом, то это мелочь.

— Я не первый день работаю в журналистике, Грег, — водила указательным пальцем по его черным завиткам на груди. — Прекрасно понимаю, что МВД ни за что не согласует такой текст, а «Липортский вестник» никогда будет портить отношения с вашим ведомством. Так что даже пытаться не буду.

— Спасибо, — чуть слышно выдохнул он мне прямо в ухо, чем вызвал шествие никак не меньше нескольких тысяч мурашек по телу. Я поежилась от будоражащих ощущений. — Мы с тобой всего два маленьких винтика в огромной системе. Если не хочешь, чтобы тебя извлекли и выкинули, как отработанный материал, лучше придерживаться некоторых правил.

— И ты с этим согласна? — вдруг встрепенулся он.

— Пока моя работа доставляет мне удовольствие, пока я своими текстами несу читателям нечто полезное и, наоборот, не приношу вреда — да, согласна. А ты разве нет?

Я приподнялась на локте и внимательно вгляделась в его выражения лица.

— Не знаю, Ани… Я скучаю по тем временам, когда был вольным охотником. Когда мне никто не указывал что делать и как себя вести. Когда меня не сковывали бесконечные правила. Там все просто: убил монстра — получил за него вознаграждение от главы близлежащего поселения, убил следующего монстра и так далее.

— Или он тебя убил… — пробурчала я.

— Или он тебя убил, — легко согласился фавн. — Все просто, правда?

— Проще некуда.

Сердце тревожно сжалось, когда я подумала о том, каково это: ждать, когда он выходил на охоту. Каково приходилось его жене?

***

Если бы я вела дневник, то написала бы…

Да так прямо и написала бы: «Дорогой дневник, я полная идиотка, потому что влюбилась в того, в кого категорически нельзя».

Как же давно я не чувствовала этого полета, душевного подъема!

Пока Грег занимался рабочими обязанностями, а я разговаривала с разными сотрудниками тюрьмы, узнавала новые подробности и детали для будущих материалов, мы то и дело переписывались. Он чуть ли не каждый час находил повод дать о себе знать: поделиться смешной картинкой или шуткой из соцсети, рассказать о том, с каким идиотом только что пришлось разговаривать, да хоть бы просто прислать смайлик.

Я не раз ловила себя на мысли, что не могу сосредоточиться на работе. «Подвисала» при формулировке простейших предложений, когда садилась писать тексты. Но меня это не смущало. Потому что я понимала, как мало осталось времени. Не зря говорят, что оно утекает, как песок сквозь пальцы.

Никогда не думала, что буду желать продлить пребывание в закрытом пространстве, почти не видя дневного света. Я слишком любила солнце, которого в сумрачном лесу постоянный недостаток. Но здесь меня грело другое солнце. Ничуть не менее яркое и горячее, по крайней мере, для моей отдельно взятой вселенной.

Итак, все дела были сделаны, интервью — проведены, тексты — написаны, согласованы, отосланы в редакцию и некоторые из них даже опубликованы. Единственное, что меня несколько огорчило — так и не удалось больше поговорить с доктором Лендриж, мы несколько раз назначали время для беседы, но каждый раз все срывалось из-за неотложных дел врача.

В конце концов мне организовали интервью с другим медиком, который тоже провел неплохую экскурсию по больничному крылу. И все же между мной и фавной, которая осматривала меня в день нападения, осталась какая-то недосказанность. Я не могла понять, что именно меня в этом смущало, но все же нечто заставляло все время возвращаться к беседе в первый день знакомства.

— О чем задумалась, красавица? — вырвал меня из размышлений голос полковника.

Мы снова находились у него в комнате. Сказать по правде, я провела здесь больше ночей, чем в своей. Грег смог так организовать свое пространство, что даже в столь мрачном месте было уютно. Особенно когда наступал вечер, за окном темнело, а в камине зажигался огонь.

Я уже успела собрать немногочисленные вещи. Они остались у меня дожидаться утра, когда на территорию тюрьмы прибудет новая смена, а нас сразу же отвезут обратно в Липорт. После того как я узнала, что в страшном лесу могут выжить не только целые вооруженные караваны в бронированных автобусах, но и фавны-охотники — страх перед неведомыми монстрами поутих. Возможно, не так страшен черт, как его малюют?