— Моего решения это не изменит. Я не буду выбирать.
— Несомненно, — согласился он. — Рад, что ты меня услышала. Сердце странная штука, правда? Казалось бы, там иногда так тесно, что зернышку не упасть, а иногда так много места, что способно вместить привязанность даже к двум драконам. Хватит ли тебя, девочка?
— Это мы никогда не узнаем.
— Не зарекайся, — коварно протянул он. — Мне бы очень хотелось узнать ответ или возможного победителя этого нелепого сговора. Но если ты действительно решила отказаться от них, то будь добра, сообщи об этом моим подданным и твоим мужчинам.
— Они не мои! — не выдержала я.
— Скажи это им, — шагнув вперед и став внезапно совсем близко ко мне, повелитель кончиком ногтя подцепил мой подбородок, заставляя смотреть на него в упор. — И они не поверят тебе так же, как и я, глупый юный огонек, считающий, что способен обмануть дракона.
Губы задрожали, а в глазах появилась влажная пелена, смывающая тонкие черты мужского лица, находящегося так близко. Слезинка сорвалась с ресниц и прокатилась по щеке к подбородку, где его стерла шершавая подушечка пальца.
— Не плачь, Ханнари Ширин, — проговорив мое имя без единого признака смеха, сказал он. — Дай себе время, прежде чем вершить чужую судьбу. Или хотя бы попробуй насладиться своим положением, чтобы больше ни о чем не жалеть. До встречи, милый огонек, — отцовский поцелуй замер между бровей. — Мы обязательно встретимся.
Глава 28
Первым домой вернулся Киррас. Он застал меня сидящей в куче бумаг и раздраженно перечеркивающей очередные строчки.
Мужчина встал у порога, опираясь плечом о косяк, и внимательно за мной следил, по всей видимости, не собираясь ничего говорить.
А вот мне было что сказать! Но я упрямо молчала, обиженная на весь мир за несправедливость, которая загоняет меня в тупик и ставит перед выбором, когда выбора нет.
— Ханни, у тебя не получается, — дракон оказался рядом чрезвычайно быстро, мягко отнимая из моей руки перо.
— Где ты был? — рявкнула зло, но он лишь улыбнулся, присаживаясь рядом и осторожно отгребая от меня бумаги так, чтобы они не помялись.
— Дома. Вел бесполезные разговоры с семьей.
— Понятно.
Снова потянулась было к бумагам, но Киррас перехватил руки, силой разворачивая к себе. В серых глазах вновь танцевали смешинки, а вот мне было вовсе не весело, и я недовольно фыркнула, выражая свое угрюмое настроение.
— Почему ты злишься?
— Какая тебе разница?
— Большая, если спрашиваю, — не расстроился он, подтягивая меня ближе. — Мне неприятно твое настроение, но, судя по всему, что-то успело случиться, пока нас не было.,
— Неважно. Это ничего не изменило.
— Ханнари, — строго сказал он, и я, впервые услышав стальные нотки, удивленно вытаращила глаза. — Я знаю, что ты сейчас врешь. И знаю, что вчера ты так же мне соврала, сказав, что между мной и тобой ничего нет.
— Ничего подобного.
— Не ври дракону, Ханни, — сказал он, напомнив мне слова повелителя о том, что это глупая затея и мне такое не под силу. — Я знаю, что есть. Чувствую. А ты своей ложью только подтвердила мои догадки. И сколько бы ты ни изворачивалась, ни уговаривала себя, что это неправда, я вижу, что это между нами тремя. К Тайросу ты испытываешь то же самое, как бы меня это ни озадачивало.
Ребра стянуло словно стальным канатом, заставляя грудь дрогнуть. Моя бестолковая надежда на то, что дракон мне поверил и уберег нас от лишних разборок, рухнула к ногам бумажными хлопьями, рассыпаясь в жалкую крошку.
Если бы это было так, то он не смотрел бы на меня сейчас с искрящей требовательностью в глазах… И было бы легче.
— Киррас, неважно, что я чувствую. Это ничего не изменит, а только принесет еще больше боли, чем если бы ты вчера мне поверил.
— Огонечек, — мужские руки притянули еще ближе, вынуждая меня лечь рядом с ним и попасть в сладкий плен рук. — Что за глупости? Твои чувства важны даже больше, чем наши. Ты хоть понимаешь, что происходит?
— Проблема? — предположила я. — Определенно происходит проблема.
— Нет, свет мой, — ко лбу прикоснулись чужие губы. — Такого никогда не было, чтобы сердце огонька тянулось сразу к двоим. Это чудо, ни иначе.
— Это прецедент, — вновь вспомнив слава повелителя, возразила я. — Никто не позволит…
— Лунный дом позволит, — перебил Киррас, заставляя меня удивленно поднять голову, заглядывая ему в лицо. — Все это время я был дома и объяснял его главам произошедшее. На это потребовалось много сил и времени, но они меня услышали и даже смягчились, узнав, что побратимом может стать Рейвен.
— Прости, что?
— Моя семья примет нас в любом составе, огонек, — улыбнулся дракон. — Сейчас все зависит от Тайроса и его дома. Они, знаешь ли, жуткие консерваторы и упрямцы, но я верю, что он справится. И ты верь.
— И что, вы правда… готовы… Зачем это вам?
— Ради тебя? Эта меньшая из жертв. К тому же, как оказалось, мы неплохо ладим, когда не конкурируем. А это определенно упрощает задачу и уменьшает споры между нашими семьями.
— Но…
— Что? — спросил дракон, и мне захотелось откусить себе язык.
Если я сейчас расскажу, что повелитель меня навестил, выставив ультиматум, то безоблачное настроение Кирраса полетит со скалы. Но если промолчу, то он будет обнадежен слишком рано, когда я уже заранее знаю настрой его драконьего господина — а тот категорически против такой задумки.
Душу свело от сомнения в один тревожный ком, который вибрировал и дрожал.
— Если бы ты знала, как я скучал. А ты? Тосковала без меня? — отвлекшись, Киррас подхватил мой подбородок пальцами, невесомо касаясь губ. — Мне ужасно тебя не хватало. Постоянно думал о том, как сильно хочу тебя обнять.
Не ответить на поцелуй было сложно.
Хоть я и обещала себе, клялась, что больше не попадусь в этот капкан, меня притянуло к дракону страшной силой, против которой я была мошкой, неспособной на противостояние.
Тонкие крылышки надежды защекотали ребра, немного сбавляя давление удавки на горле.
Вдруг повелитель смилостивится? И разве не он советовал мне поступать, как дракон? Или не советовал, а просто упомянул… Не помню, все из головы вылетело.
— Иди ко мне.
Подхватив меня под руки, лунный один движением усадил меня на свои бедра, плавно ими качнув и позволив неловко упереться руками в его крепкую грудь.
Дракон накрыл мою щеку ладонью и потянул на себя, вынуждая склониться, целуя горячие, чуть жесткие губы.
Он не торопился, но и медлить не планировал. Накрыл бедро ладонью и крепко сжал его пальцами в каком-то излишне жадном жесте. Словно на нас уже не было одежды, будто этот танец в постели наедине, кожа к коже, и мы двигаемся, повинуясь инстинктам.
— Всю жизнь бы на тебя смотрел.
Широкие ладони опустились на плечи и плавно стянули лямки, царапая краем ворота кожу груди. Еще немного, и он ее увидит, а эта глупая, бестолковая плоть отзовется, сжимая соски в твердые горошины.
Так и знала!
— Какая же ты красивая, — полушепотом говорил мужчина, горячими пальцами касаясь покачивающейся перед носом груди. — Вся.
Громкое урчание оглушало, заставляя терять бдительность и внимание.
Стонущие от желания соски осторожно сжали между костяшек пальцев, и я зашипела от сладкого импульса боли, что ударил в низ живота, как стрела, слетевшая с тетивы.
Я совершенно не умею им сопротивляться.
Мозги словно отключаются и превратил меня в послушную массу, способную только на то, чтобы принимать ласку, благодарно всхлипывая.
Отпустившие грудь руки погладили спину, сдвинулись к ягодицам. Жадно их сжав, Киррас зарычал, хватая губами мягкое полушарие напротив лица.
Это было так откровенно… У меня тело отказало, зачарованное чужим желанием, и я только бестолково хлопала полуопущенными ресницами, не зная, что делать с собой и с ним.
— Нам нужно поменять позу, не то я не сдержусь, — с нервным смехом прошептал Киррас и резко меня перевернул, оказываясь сверху. — Дай мне вновь попробовать себя, Ханнари.
