- Мил, прости. Виноват. Ты имеешь права на отдых...
- Белены объелся? - неверующе прищурилась, стараясь высмотреть подвох.
- Мил, ты пьяна, - констатировал то, что и не пыталась скрыть.
- О, да ты мистер очевидность, - хмыкнула криво.
- Давай, ребят к себе отвезу.
- Уверен, что захотят после того, как ты их забыл?
- Дай, с ними поговорю, - упорствовал муж... бывший.
Чуть помялась в проёме, но нельзя допускать ссоры между детьми и отцом, поэтому отступила, позволяя супругу войти.
Рома быстро разулся. Махнул, приветствуя Любку и, постучав в детскую, отворил дверь.
Когда скрылся внутри, так и осталась стоять в коридоре, ожидая разрешения ситуации. Муж... бывший не выходил минут десять. Я уже порядком устала, хотя и позволила себе заглянуть к Любе и поднять очередной бокал с игристым.
- Возможно, - шепнула подруге, - наша вечеринка всё же станет более весёлой, - подмигнула и поспешила обратно, ведь как раз в этот момент раздались голоса Ромы и детей.
- Мил, они ко мне! - сообщил с довольной улыбкой. - Я их сейчас в Мак свожу, а потом будем домашний кинотеатр смотреть.
- Молодцы, - икнула.
Муж неодобрительно помотал головой:
- Береги себя, - быстро обулся и вышел на площадку, ожидая детей.
- Малыши, - растянула улыбку, да так, что аж губы свело. - Счастливо погулять и не обижайтесь на мамку и папку... - опять икнула, чем вызвала явное недовольство детей.
- Мам, - огромные глаза дочи взирали с некоторой обидой и даже осуждением. - Если мы тебе мешаем, так и скажи.
- Ты что? - опешила и съехала по стеночке, чтобы оказаться примерно на одном уровне со Златой. По-другому не могла, ведь нетвёрдо стояла на ногах. - Я вас люблю... Ик...
- Тогда почему отправляешь к папе? - не унималось невинное создание.
- Чтобы вы меня не видели вот такой... - призналась, не желая обманывать любую доченьку.
- Мам, - вклинился в разговор сын. - Надеюсь, ты не собираешься пить постоянно?
- Вы что? - икнула негодуя. - Разве часто позволяю такое?
- Нет, - буркнул Илья. - Надеюсь, и впредь не будешь.
- Сынуль, клянусь! - попыталась встать, но получалось не очень. Меня косило в одну сторону. Сын пришёл на помощь, придержав за руку. - Это первый и последний раз! - заверила клятвенно.
Больше дети не говорили. Молча вышли из квартиры и даже не захотели меня поцеловать, что отродясь не бывало.
Чуть не заревела. Хотя, возможно, это алкоголь говорил.
Уже на кухне плюхнулась на стул и вознегодовала:
- Ну как так? Один раз за столько лет решила погулять, и на тебе... А, - махнула досадливо. - Чёрная полоса... что б её.
- Милуня, - Любка поднялась в рост, держа бокал в руке: - Не депрессуй, щас бум нашу зебру раскрашивать красками разврата.
Взяла пульт, отыскала в умном телевизоре режим караоке и врубила первую попавшуюся песню.
Так как петь не умели - горланили, и даже микрофона не брали. Орали, зачастую коверкая или придумывая слова, изредка попадая в такт и периодически закусывая и запивая игристым.
Понятное дело, надолго нас не хватило. Уставшие, порядком утратившие настрой на гулянку, голодные, ведь начали приём на пустой желудок... В общем, развело нас сильно. Песни наскучили, а вот Люба как раз дошла до кондиции «пора перемыть кости бывшему».
Подробно в красках рассказывала то, что я знала, ведь история не сегодня приключилась, но её это не останавливало:
- И вот, представляешь, - запально возмущалась подруга, - прихожу, а он... с тощей обнимается...
Любаша формами отличается очень женственными, поэтому все, кто априори худее - тощие, даже если в них добрых кг 80-ть.
Понимающе кивала:
- Зараза.
- Да-да, - радовалась солидарности Люба, закинув в рот кусок копчёной колбасы. - Уверена, - отмахнулась неровно, - приди минутами позже, застала бы их в постели!
- Гад, - промямлила я, скользя пьяным взглядом по нашему праздничному столу. Несколько бутылок валялось на столешнице, две стояли, и в них ещё была жидкость. Блюда большей частью полные, хотя тарелки, с которых едим - пусты.
Картина угнетала. Могла врать кому угодно, но не себе - скверная пьянка. Радости никакой и, уж тем более я ничуть не расслабилась. Мне тошно и почему-то больно.
- Он, наверное, счастлив, - продолжала сердечные излияния Люба. - Блядун, что б его... Пусть катиться к чертям, - несильно ударила кулаком по столу и посуда испугано брякнула.
- Пусть, - поддакнула я, а потом зачем-то добавила: - Но ведь вам было хорошо вместе!
- Да не говори, пусть валит, - согласилась подруга и тотчас встрепенулась: - То есть?
- Вспомни, как ты радовалась, когда он пригласил на новогоднюю вечеринку? Вы потом не расставались неделю... А на Восьмое марта подарил не просто букет. Нашёл редчайшие цветы с невероятными листьями и окрасом, а дома дорожку из лепестков выложил. В джакузи запустил свечи... - улыбнулась воспоминанию, правда, которое запомнила со слов подруги. Но она это так описывала, задыхаясь от чувств, что было невозможно не проникнуться.
- Вот на хрена? - всхлипнула Любка, и я даже вздрогнула от злости, которая прозвучала в её голосе. - Обязательно об этом напоминать?
- Прости, - пригубила шампанского, чтобы заткнуться, а то собиралась поучаствовать в промывке костей, а делаю, наоборот, напоминаю о ярких и приятных моментах, которые показывали Костика с хорошей стороны.
- Не хочу о нём! - отмахнулась подруга. - Что я не красотка разве?
- Красотка, - кивнула, хотя безбожно льстила.
- Да я любого мужика могу заполучить...
- Любого, - подтвердила без сомнения, совершенно в этом не уверенная.
- Щас вот, - подруга с деловитым видом взяла со стола телефон. Несколько минут что-то выискивала, изучала, а потом прислонила к уху.
- Костик, ты ничтожество, - выпалила таким тоном, будто рассекретила вселенскую тайну. - Мелкий, похотливый козёл! Я тебя презираю... И хочу видеть... то есть, не хочу, - встряхнула головой Люба, а я лишь хлопала глазами, соображая, чего пыталась добиться подруга. - Когда о кости мозоли натрёшь, вспомни, чего лишился! - скинула вызов и уставилась на меня победно.
- Думаешь, - попыталась вразумить Любку, - этим звонком не выдала, что до сих пор его любишь?
- Я его? - вытаращилась подруга и в следующий миг завыла. Такого я не ожидала и, уже тем более не могла вынести. Это было слишком. Придвинулась к Любе, обняла за плечи и неловко погладила по голове:
- Не реви, - успокаивала, как могла. Да и не очень-то умела усмирять истерики пьяных женщин. Они же... неадекватные, прям страшные, как звери. Звери... - Это больно, но не смертельно. Он жив... здоров... ты тоже... Подумаешь, другую обнял... Да даже если бы трахнул. Глупость какая, вы помиритесь...
- Не-е-ет, - ревела Любка, уткнувшись мне в плечо. - Я его потеряла... Он даже не пытается меня вернуть.
- Пытался, - напомнила мягко. - Но ты ему четко и однозначно заявила, что с кем угодно пойдёшь, но только не с ним. Что он подлец, и ты его знать не желаешь.
- Но ведь не обязательно так точно выполнять требования обиженной женщины! - упрямилась подруга. - Мог бы быть более настойчивым, - всхлипнула. - Брутальным, несгибаемым - настоящим мужиком, а не тряпкой, которая сразу отступила, только на неё голос повысили. Вот где он, брутал моей мечты? Пришёл, увидел, победил!
- Поверь, бруталы тоже не лучший вариант, - тотчас нахмурилась, ровно подметив: - Мне бы середины золотой хватило...
- Так ведь Ромка у тебя ничего такой был, - подняла зарёванные глаза подруга. - Ты мне, кстати, так и не рассказала, почему расстались.
- Я ему изменила, - пожала плечами и тоже глотнула слезу.
- Ты? - не поверила Любка, и даже чуть отстранилась, чтобы получше разглядеть. - С кем? Что-то не помню у тебя ухажёра... другого, кроме Ромашки. И ты не намекала... - рвано лился поток сумбурных мыслей подруги. - Разве что... этот... с которым ты в салоне... а потом орала на него. Но я его не видела давно.
