Пекарня с сюрпризом для попаданки (СИ) - Гуда Хелен

– Диана, тебе больно, – прошептала девчушка.

– Нет, маленькая, все хорошо, – я расплакалась от облегчения.

– Ты забыла? Я же вижу твою ауру, – малышка улыбнулась и прикрыла глаза.

От малышки меня отвлек женский визг, и я обернулась. Оказывается, огненные шары, что я бросила, не исчезли, а стали источником пожара. В углу мельницы пламя облизывало стены. На жернове лежало развороченное тело старика, и я загородила собой этот вид, чтобы ребенок не увидел его. Хотя вряд ли ее можно еще чем-то испугать после суток в плену у Урсулы. Инквизитор зажал женщину в угол, но она сопротивлялась из последних сил, шепча заклинание.

Я подхватила ребенка на руки и вынесла ее на улицу, где вовсю лил дождь. Он меня немного остудил, и я стала искать глазами дерево, под которым можно было бы спрятаться от дождя. Найдя его, я уж было направилась к нему, когда из-за него вышли братья.

– Что ты сделала с нашей матерью? - - я замерла как вкопанная. Вот только их еще не хватало для полноты счастья.

– Ничего, она там, – кивнула на мельницу, из окна которой валил дым.

– Ты подожгла мельницу, дрянь! – в руках Олафа появился нож, а у Питера дубинка.

– Она сама загорелась. Нечего свечи жечь! – огрызаюсь, а у самой поджилки трясутся. Нас разделяет не больше десяти-пятнадцати метров.

– Как ты выследила нас? – Питер наступает и пытается обойти с одной стороны меня, а Олаф – с другой.

– Просто она тоже ведьма, – делает вывод второй брат.

Я бы попробовала создать огненные шары, как у меня получилось в мельнице, но сейчас у меня на руках Сабрина, которая очень слаба.

Я взглянула на небо в немой молитве. И именно в этот миг в дерево, что было позади братьев, которое я присмотрела как укромное место от дождя, ударила молния. Ствол раскололся надвое, и большая его часть накренилась в нашу сторону. Все было словно в замедленной съемке. Я пячусь, поскальзываюсь и лечу с Сабриной на руках в реку.

Вода поглотила нас с головой. Я во второй раз пожалела, что сменила брюки на юбку. Сабрина во время падения в воду вывернулась каким-то образом у меня из рук, и я начала уходить под воду. Длинные неудобные юбки окончательно намокли и тянули вниз, а легкие обожгло от нехватки кислорода. Я смогла вынырнуть, но поняла, что не вижу Сабрину. На поверхности реки ее точно нет. Здесь еще место такое, что течение очень быстрое, потому и построена мельница. Вода течением заставляла колесо крутиться, а в мельнице вращались жернова, между которыми и перемалывалась мука. Я вдохнула побольше воздуха и нырнула. Вода мутная, но я пытаюсь найти девочку. Выныриваю и снова ныряю, пока воздуха хватает в легких. На третий раз я еле смогла вынырнуть. Сил совсем не осталось. Вдруг у одной из лопастей я приметила что-то белое. Неужели это платье Сабрины? Я со всех сил поплыла к ним и увидела девочку, которая держалась из последних сил за скользкую деревяшку. У нее соскальзывали пальцы, и она то и дело уходила с головой под воду, потому и не могла позвать на помощь. Да и не факт, что я бы услышала, у меня в ушах бьется мой собственный пульс. Хватаю ее за шиворот в последний момент, когда девочка уходит под воду, с силой тяну наверх. Сабрина машет руками, и я получаю пару пощечин от ее действий.

– Сабрина, доверься мне, не маши руками! Я спасу тебя! – пытаюсь докричаться до девочки, и вроде бы она меня услышала. Или просто сил больше нет бороться.

Я подхватываю ее под мышки, а детская голова оказывается у меня на плече. Берег крутой и скользкий, и мы здесь не поднимемся. Я пытаюсь найти пологий берег, но его просто нет. Единственный выход – это дать течению нас немного отнести вниз и найти пологий берег там. И я расслабляюсь, просто стараюсь беречь последние силы, чтобы держаться на воде.

Не знаю, сколько мы плыли, но вот показался пологий берег, и я поплыла туда. С трудом выбралась сама и вытащила Сабрину. Сил не было куда-то идти, что-то делать. Я просто затащила девочку под одну из рыбацких лодок, что лежали перевернутые кверху дном. Сняла с нее мокрое платье и стащила с себя юбки и рубашку. Прижала к себе маленькое тельце и попыталась согреть ее своим внутренним огнем. Это последнее, что я помню из своих осознанных действий, потому что просто отключилась от усталости.

Глава 6.

Пришла в себя от боли в руках. Застонала, осознав, что кисти превратились просто в нечто. На них не было живого места. Кожа лохмотьями свисала.

— Больно, да? — Сабрина с жалостью смотрела на меня. Она проснулась и выглядела лучше, чем вчера.

— Ничего. Ты как? — я хотела ощупать ребенка, но не могла просто притронуться руками ни к чему. Как я вчера что-то еще смогла ими сделать? Нести девочку, стаскивать с нас одежду, поднимать лодку. Видимо, я это все на адреналине делала, потому что сейчас я не могу даже пошевелить пальцами.

— Я нормально, а вот тебе нужно к лекарю, — беспокоится девочка. А мне кажется, местный лекарь тут не помощник. Я уже видела лечение перелома в его исполнении. Как он мне ожоги вылечит? Подорожник приложит?

— Давай выбираться, только тебе придется мне помогать, — Сабрина приподняла, как смогла, лодку, а я пролезла под край и уже своим телом приподняла так, чтоб девочка могла выбраться.

Мы были на берегу реки. Буря утихла, иначе это природное явление не назовешь. Не бывает такой грозы, чтоб все черным-черно, и, кажется, вода с неба не закончится никогда.

— Матерь божья! — воскликнула пожилая женщина. Оказывается, мы испугали старушку, что старательно песком чистила котел на берегу. — Вы откуда здесь взялись? Из-под земли, что ли, выбрались?

— Нет, бабушка, мы из-под лодки, — Сабрина улыбнулась старушке по-детски беззаботно. А я посмотрела на сестру. У нее от левого виска была белая седая прядь. Я сглотнула. Что ж она пережила? — Диан, а где наша одежда?

— Я не знаю, может, ветром унесло, — я огляделась. Вещей действительно не было видно. Мы обе в нижних рубашках, в которых явно в город не попрешь. Нужна одежда.

— Вы что ищете? Одежонку, что ль? — к нам подошла старушка, заинтересованная нашим внезапным появлением из ниоткуда. Так я ее нашла, вот думала простирнуть да снести на рынок продать.

— Ой, отдайте! Это же наше! — Сабрина с опаской посмотрела на пожилую даму. Вид у женщины был не очень. Вся иссохшая, скрюченная, она смотрела на нас с таким заинтересованным видом, что у меня мурашки по коже прошлись от страха. Вот она бы точно сошла бы за ведьму, а не дородная Урсула со своими сыновьями-лоботрясами. Кстати, как там Винченцо? Что с ним? Я беспокоилась об инквизиторе, но отчего-то была уверена, что с ним все в порядке. Или просто гнала от себя мысль, что могло быть иначе.

— Да конечно отдам, вот только сестре-то твоей лекарь нужен, иначе она не жилец, — и старушка кивнула на меня. — Вы и до города не доберетесь, как она от жара сгорит.

А старушка права. Я чувствую, что у меня температура. Какая — бог его знает. Но что я вся горю, в этом сомневаться не приходится.

— И что нам делать? — мы с Сабриной переглянулись.

— Идемте, я вам помогу. Чем смогу, конечно, — старушка отдала Сабрине наши платья, а сама подхватила тяжеленный котел, который не дочистила, и повела нас по неприметной тропинке.

— А вы одна живете? — я смотрела на домик, который, похоже, держался на честном слове.

— Да, одна, — старушка усадила нас на лавку, что была под навесом на улице. — Дед давно отдал богу душу. А может, и дьяволу. Кто ж его разберет. Он у меня шибко вредным стариком был, — старушка слишком шустро для своего возраста и скрюченного положения тела суетилась. Она принесла из колодца ведро воды и налила в таз. Велела мне опустить туда руки. Превозмогая боль и сцепив зубы, я сунула руки в воду. Остатки воды она вылила в корыто и сунула туда нашу одежду. Сабрину она посадила выполаскивать от песка и грязи наши платья, а когда та справилась, помогла развесить. Здесь же, неподалеку, старушка разожгла очаг.