Любовница Каменных Драконов (СИ) - Фрес Константин

- Больно тебе? - не выдержала Мэл. Рэй приоткрыл один глаз, сияющий золотом, недовольно поморщился.

- Немного, - неохотно признался он, жестом веля служанке убраться прочь. - А тебе лучше?

Мэл прислушалась к своим ощущениям. Боль ушла, не беспокоила ее больше. Даже слабость отступила, и Мэл поднялась, потягиваясь со вкусом, как хорошо отдохнувший и набравшийся сил человек.

- Да, - тихо и радостно ответила она. - Все прошло.

Рэй удовлетворенно кивнул, будто другого ответа он и не ожидал.

- Спасибо тебе, - застенчиво произнесла Мэл. - Ты спас меня.

- А ты спасла меня, - ответил Рэй, обаятельно  улыбнувшись, - поэтому я посчитал своим долгом не допустить, чтобы с тобой что-то случилось.

Мэл с интересом рассматривала дракона, поражаясь, рассматривая его жесты, движения, как величайшее чудо. Ведь это она вернула ему эту способность - двигаться, жить. Снова прорастила  жизнь в его замершем теле. Позволила улыбаться. Расточать свое обаяние так, что от его взглядов становилось жарко и тесно в груди. Покорять своим упрямством и силой.

- Почему ты не дождался выздоровления? - спросила Мэл, чтобы заполнить неловкую паузу. - Ты ранишься, тебе больно. Но ты надеваешь одежду, скрывающую твой недуг, и идешь сюда, к книгам?

- М-м-м, - протянул Рэй, дотягиваясь до стола и отыскивая на нем сигару, пахнущую вишней, деревом и специями. Ее наверняка принес ему из Верхнего мира Алан, потакая странным и вредным привычкам брата.  - Я еще и буду шпионить за всеми. Теперь - да. Прячась в самых темных углах.

Он глянул на Мэл из-под ресниц бархатным, нежным взглядом, и она рассмеялась - так разнились его слова с его кротким, романтичным видом и ласковой улыбкой.

- Господи, да ты интриган и притворщик! - со смехом воскликнула Мэл, прижав руки к щекам, и Рэй согласно склонил голову - да, это я. Я такой. - Но днем тебя торжественно носят на паланкине, как паралитика, перед всеми выставляя больным. Зачем ты это делаешь?!

Рэй, прикуривая, глянул на Мэл, яростно и весело. Его золотые драконьи глаза горели азартом, он усмехался, и был чудо как хорош. Мэл не могла не любоваться его оживленными чертами, не могла не очароваться его азартом, его авантюризмом.

- Если кто-то хочет разорвать цепь, - произнес Рэй с силой, остро, опасно, выпуская из губ струю душистого дыма и все так же прямо глядя Мэл в глаза взглядом, от которого у нее сердце замирало, - то по какому звену придется удар - по новенькому и блестящему или по ржавому и темному?

- По ржавому, - как завороженная, ответила Мэл. - И ты нарочно подставляешься под этот удар…

Рэй кивнул:

- Именно. И, вероятно, это будет не самый сильный удар, ведь звено производит впечатление развалюхи. Его высокомерно рассчитывают прикончить небрежным шлепком. Добить. Прийти ночью, например, и прирезать калеку.  Алан рассказал мне о вашем разговоре с отцом, и я думаю, ты права. Его отравили. Кто-то начал против нас опасную игру; значит, надо быть начеку.

- Так ты ученый, - произнесла Мэл, спуская ноги  на пол, - интриган или дуэлянт? Я видела у тебя меч. Так странно; я думала, драконы не владеют оружием. Зачем им оно?

- Всего понемногу, - небрежно ответил он. - Тайны мира мне всегда были интересны. Тайны трав и планет; силы, заключенные в людях и в прочих живых существах. Магия вещей; вот меч, - Рэй указал на свое оружие, лежащее в ножнах на столе, - о нем знать тоже никому не нужно. Сама понимаешь, он… не просто оружие. Он уникальный. Он рубит то, что создано и напитано магией, и что обычным оружием не разрубить.

- Ты отрубил голову отцу? - внезапно спросила Мэл. Кровь прилила к ее лицу, обожгла губы, и Рэй, с недобрым прищуром глянув на девушку, снова зловеще выдохнул дым из жестко изогнутых губ.

- Да, - с вызовом ответил он. - Дело не в том, что нас было двое. Дело в том, что у нас было средство, которым мы смогли с ним справиться. Это наша тайна.  Никто не знает, как нам это удалось, ты - первая, и я надеюсь, что ты промолчишь… не откроешь этой тайны никому.

- А я, - вдруг спросила Мэл отчаянно и дерзко, - тебя интересую? Своим даром? Своей силой, которая оживила тебя? Хочется забраться в мои мысли, узнать, как это возможно? Или для тебя я всего лишь женщина, каких у тебя было немало?

Сказала - и отпрянула, потому что Рэй материализовался прямо перед ней, лицом к лицу, глядя на нее одержимыми золотыми глазами. Мэл чувствовала его горячее дыхание на своих губах, аромат его сигар, жар его горячей живой плоти.

- Не искушай меня, женщина, - выдохнул он напряженно. - Ты для меня величайшая загадка. Я много, много читал о чудесах, которые творили Великие Ведьмы, но не знаю до сих пор, какие силы они призывают на помощь себе…

- Любви, - ответила Мэл, чуть касаясь щеки Рэя, жаждая его губ как живительного глотка воды.- Только лишь любви…

Теперь она сама знала, чувствовала это - свою силу, сплетающуюся с любовью, с влечением, похожим на то, что кружит в танце опавшие листья и мотыльков-однодневок, которым предстоит родиться, полюбить умереть в один день. Непреодолимое и чудесное влечение; сильнее доводов разума и здравого смысла. Мэл желала Рэя так, что, казалось, холодный мертвый ветер развеет ее тело, если она не получит желаемого. Даря Рэю огонь жизни, она оживала сама.

- Вот в чем секрет, - шепнула она, чуть касаясь его подрагивающих губ своими. - Я дарю жизнь только тогда, когда ты даришь жизнь мне.

Рэй запустил руки в ее золотые волосы, притянул ее к себе, целуя сладко и безумно, хмелея и забываясь в страсти. Стаскивая с нее платье, спуская с плеч тонкие чувственные ткани и касаясь грудей ладонями, он ощущал то же, что и она - тайну жизни, могучую и прекрасную, казавшуюся такой глупой невнимательному взгляду.

Всего лишь танец мотыльков-однодневок…

Рэй хотел уложить на мягкое ложе Мэл, но оказался на нем сам, постанывая от нетерпения. А Мэл, обнаженная и прекрасная, гибкая, нежная, как полупрозрачная фарфоровая статуэтка, была над ним, словно повелительница, словно богиня, взявшая его в плен.

Любовно касаясь нежными руками его груди, живота, она повторяла эти касания легкими поцелуями, и Рэй, без сил откинувшись назад, застонал, стискивая мягкую обивку жесткими пальцами, когда губы Мэл коснулись его вздрагивающего живота, а пальцы ее распустили застежки на его брюках.

- Не пожалеешь потом? - со смешком произнесла Мэл, ощутив под руками жесткий камень вместо живой плоти.

- Нет, нет! - почти выкрикнул Рэй, приподнявшись и глянув, что там делает Мэл - и снова откинувшись в сладком бессильи назад, когда ее губы коснулись его каменного члена.

- Тебя ваял самый искусный мастер, - шепнула Мэл, покрывая поцелуями каменную жесткую головку, поглаживая неровный от перевивающих его вен ствол. - Ты точно все чувствуешь?

- Да, - захлебываясь наслаждением, шепнул Рэй. Губы Мэл сжались на камне, язык ее шаловливо прошелся по теплому камню, и Рэй снова простонал, подаваясь вперед бедрами, желая погрузиться в ее нежное горло, ощутить жар ее рта.

Нежная ласка была полна желания и страсти. Мэл двигалась неторопливо, поглаживая мужчину руками, языком. Ее груди колыхались и Рэй то и дело пытался поймать их, сжать, ощутить в ладони приятную тяжесть. Но удовольствие накатывало на него снова, он откидывался назад, постанывая беспомощно и сладко, сжимая ладонями обивку мягкого ложа, и Мэл торжествовала, властвуя над ними.

Его член на ее языке стал не просто теплым - горячим. Под рукой Мэл ощутила упругую плоть, и жизнь, пролившаяся по венам Рэя, ослепила ее своим алым сиянием. Словно смотришь на солнце сквозь закрытые веки. Темное и теплое сияние, пульсирующее и спокойное. Горячая кровь прорастает в каменный член, в бедра мужчины, делая их упругими, в голени, в стопы, нагревая и расправляя пальцы. Касаясь его кожи, Мэл слышит, как часто и сильно бьется его сердце, и понимает, что у нее выходит то, зачем она здесь.

- Иди… иди сюда!

Мэл выпускает член изо рта, Рэй подтягивает ее к себе и целует в губы, пахнущие им, его живым телом. Целует долго и жадно, словно хочет выпить из нее все дыхание, словно может насытиться голодными этими поцелуями.