Так делал и Драко, — мелькнуло у Эрмионы. — Нет, там все совсем по-другому… Драко из тех, за кем следуют, испытывая какую-то странную смесь из страха и уважения к его врожденному блеску, безжалостности и харизме. За Гарри же люди шли исключительно по любви — было ужасно трудно не влюбиться в него, даже тогда, когда он был таким суровым, как сейчас… вот Рон упрямо хмурится, отойдя в сторону, а Драко уставился в пол… — но оба они беспокойно заерзали под его пристальным взглядом.
— Так, вы, оба, — скомандовал Гарри. — Отсюда и далее: вы затыкаетесь и оставляете друг друга в покое.
— Но Гарри… слабо запротестовал Рон.
— Я сказал — молчать, — резко перебил его Гарри, схватил Драко за руку и, преодолевая сопротивление, оттащил его на несколько шагов в сторону, где развернулся и уставился на него с таким негодованием, что Эрмиона в тот же миг сообразила, что он обращается к нему телепатически. Гарри никогда не заострял ее внимание на том, что они общаются таким образом, но догадаться было несложно, особенно с тех пор, как она услышала их разговор на кухне Висли. Чувствуя себя немножко виноватой, она потянулась к Ликанту, и лишь только ее пальцы сомкнулись на нем, их голоса зазвучали в голове, словно она поймала и настроила нужную Гарри-Драко радиоволну.
«… не вижу смысла так себя вести, — решительно говорил Гарри. — Вам уже не по одиннадцать лет».
Вид у Драко был надутый:
«…Он первый начал».
«…Нет, это ты первый начал».
«…Не я».
«…Так или иначе, — добавил Гарри, — у Рона есть повод».
«…И что? — поинтересовался Драко с видом, будто он с трудом удерживается от желания сорвать с Гарри очки и со всей силы шмякнуть их ему об голову. — Ты хочешь сказать, что ты не веришь мне? Все еще не веришь?»
«…Конечно, верю, — но Драко все еще смотрел на него с подозрением. — Слушай, Драко, я же сказал — я верю тебе».
Драко недоверчиво взглянул на него и неожиданно брызнул весельем. Гарри порозовел.
«…В чем дело?»
«…В тебе: ты сейчас назвал меня по имени. Смотри, не умри от разрыва сердца. Не, правда, звучит забавно, когда это говоришь ты. Можешь продолжать звать меня Малфой».
«…Ты же называл меня Гарри».
«…Только тогда, когда думал, что ты умираешь, — искренне признался Драко, прислонясь к стене и устремляя на Гарри взгляд своих полуприкрытых глаз. — Так что ты имел в виду, говоря, что у Висли есть повод? Согласен, у него масса поводов, и один хуже другого, но что именно ты имел в виду?»
«…Я думал об этом, — Гарри указал взглядом на Знак Мрака на руке у Драко. — Я верю в искренность твоих намерений, но существуют вещи, которые ты не в силах контролировать. Это делает Слитерин, а Знак Мрака связывает вас — вдруг он решит использовать его для контроля над тобой?»
«…То есть ты боишься, что я могу внезапно накинуться и ранить кого-то из вас?»
«…Скорее, ты повредишь себе. Сириус мне говорил, что Темный Лорд использовал Знак для того, чтобы на расстоянии руководить и следить за Пожирателями Смерти, а если они сопротивлялись, он их заживо сжигал, — глаза Гарри помрачнели. — Он и тебя может сжечь».
Драко пожал плечами, твердо глядя ему в глаза:
«…Ну и пусть».
Гарри, привалившись к стене, начал хватать ртом воздух.
«…Я могу что-то сказать, чтобы…»
«…Нет».
Гарри вздохнул:
«…Хорошо. Делай, что тебе нравится, Малфой. Как всегда».
— Смотри, они снова этим занимаются, — неожиданно заметил Рон, отвлекая Эрмиону от подслушивания и размышлений. — Стоят и пялятся друг на друга. Странно…
— Они разговаривают, — невозмутимо объяснила Эрмиона, отпуская Ликант. — Они просто разговаривают таким образом.
Рон с подозрением взглянул на нее:
— Так ты можешь их слышать?
— Возможно, — улыбнулась она.
В этот момент Гарри и Драко закончили свои переговоры и вернулись обратно. Рон все еще злился:
— Меня аж передергивает от отвращения… Гарри бы не стал шифроваться от меня.
— Рон, не все в этом мире связано с тобой, — Эрмиона догнала Гарри и пошла рядом. Драко пропустил ее вперед, и они теперь цепочкой двигались по извивающимся узким коридорам. Она напрягла глаза и прищурилась, пытаясь разглядеть, что их ждет впереди, но тут Гарри взял ее за руку, она развернулась вправо и обомлела, увидев смотрящее на нее со стены ее собственное лицо… Нет, это не зеркало… она прекрасно понимала это, глядя в свои собственные синие глаза, смотрящие на нее со стены. Она уже видела это лицо — в обрамлении таких же, как у нее самой, волос, она уже видела эту синюю одежду… — такую же, как у нее самой…, в которую Ровена Рэйвенкло одела ее вчера — и тысячу лет назад… Она услышала, как чертыхнулся замерший позади нее Драко… Никто из них не видел раньше ничего подобного — да и она сама видела изображение Основателей только однажды, в день своего похищения, в день, когда она приняла Любовное зелье… — когда Слитерин привел ее в комнату с гобеленами… Где-то в подсознании у нее скользнуло удивление — зачем же Слитерин перенес его сюда? Гарри, который ни разу не общался с предками, был совершенно заворожен, он протянул руку, словно бы захотел коснуться лица Годрика Гриффиндора — своего собственного лица… она сжала его свободную руку в тот момент, когда его пальцы прикоснулись к полотну…
— Не касайся! Это ловушка! — вскрикнул Рон, но было уже поздно: под ногами Эрмионы с грохотом разверзся пол, она услышала удивленный вскрик Гарри, и они вместе рухнули в темноту.
**************
Сириус шагал и шагал по коридорам, куда более спокойным, чем он предчувствовал. Похоже, у него все получалось: бесчисленные Слитеринские холуи ни разу не остановились и не задержали на нем взгляд, куда-то целенаправленно спеша. Куда? — он понятия об этом не имел, но за этим явно ничего хорошего не стояло.
Гарри и остальным он весьма уверенно указал, куда именно он отправляется, — на деле, однако, все было не так просто: он было решил, что узнал коридор с этими бесконечными темными дверями, в одну из которых он и вошел вместе с Лупиным и этой баньши-Рэйвен. Да-да, точно: это было именно здесь… тот же выложенным плитами пол, змеевидные скобы для факелов, овальные деревянные двери… О! — вот она — резная дверь темного дуба с латунной планкой, за которую она и отправила Лупина… Сириус приостановился перед ней, неожиданно ручка повернулась и, заскрипев, дверь отворилась вовнутрь. Сириус отпрянул и остолбенел.
Навстречу ему шли три юные девы в чем-то белом и полупрозрачном, две несли фонарики, от которых шел бледный, мягкий свет, а третья, самая высокая, наигрывала на арфе какой-то странный, сладкий мотив. Когда они приблизились, Сириус узнал вил. Его напугало это странное сходство с Нарциссой — такие же бледные, высокие, изящные, с водопадом серебристо-белых волос, распахнутыми серо-синими глазами… — словно бы он увидел ее в каком-то кривом зеркале. Заулыбавшись, они замерли, серебристые мантии обтекали их стройные фигурки.
— Quel homme attirant. Que devrions-nous faire avec lui? — усмехнулась первая.
— Je pense que nous devrions le manger, — промурлыкала вторая.
Продолжая улыбаться, они двинулись к нему — и Сириус попятился назад, ему не понравились ни эти взгляды, ни жесткие, холодные улыбки, заигравшие на их красных губах, а особенно не понравилось то, как левая вила плотоядно облизнулась, глядя на него. И внутри нарастала уверенность в том, что, о чем бы они ни говорили, ничего хорошего для него в этом не было.
— Кыш! А ну, кыш! — этот женский голос прозвучал странно знакомо. — А ну, отстаньте от него, 'развратницы!
Сириус обернулся: позади него, босоногая и облаченная лишь в белую ночную рубашку, стояла Флёр Делакур, что вовсе не мешало ей, уперев руки в боки, метать яростные взгляды. Она повелительно махнула рукой и, к удивлению Сириуса, вилы, сжавшись, попятились прочь от нее.
Ах, да, — сообразил он, — она же Источник Слитерина…
Вила, что повыше, обнажила зубки и просяще произнесла:
— Fleur….pourquoi est-ce que tu ne nous laisses pas seuls et nous laisses avoir notre amusement?
